Пыка, Тадеуш

Тадеуш Пыка
польск. Tadeusz Pyka
Имя при рождении:	Тадеуш Гиацинт Пыка
Дата рождения:	17 мая 1930(1930-05-17)
Место рождения:	Пекары-Слёнске
Дата смерти:	23 мая 2009(2009-05-23) (79 лет)
Место смерти:	Катовице
Гражданство:	ПНР ПНР
Партия:	ПОРП
Основные идеи:	коммунизм
Род деятельности:	инженер-металлург; функционер партаппарата, вице-премьер ПНР (1975-1980), член политбюро ЦК ПОРП (1980); экономист
Награды:

Тадеуш Гиацинт Пыка (польск. Tadeusz Hiacynt Pyka; 17 мая 1930, Пекары-Слёнске — 23 мая 2009, Катовице) — польский коммунистический политик, вице-премьер ПНР в 1975—1980, член политбюро ЦК ПОРП в 1980. Смещён со всех постов и исключён из ПОРП после провала попытки остановить забастовочное движение в августе 1980. Изолирован при военном положении 1981—1983.

Номенклатурная карьера

По образованию инженер-металлург. В 1951—1955 работал на металлургическом комбинате «Гута Катовице». Затем перешёл в партийный аппарат. В 1955—1964 занимал секретарские посты в воеводском комитете ПОРП, курировал металлургию, затем региональную экономику в целом. В 1964—1967 — первый секретарь городского комитета ПОРП в Бытоме. В 1967—1974 — второй секретарь воеводского комитета в Катовице.

В 1974 Тадеуш Пыка получил назначение в аппарат ЦК ПОРП. В октябре 1975 назначен заместителем председателя Совета министров ПНР. Курировал промышленность, проводил курс административной централизации в духе партийных установок. В начале 1980 был кооптирован в политбюро ЦК ПОРП. Подчёркивал свою личную преданность первому секретарю Эдварду Гереку, позиционировался как его «младший соратник».

В 1972—1980 Тадеуш Пыка являлся депутатом сейма от ПОРП.

Провал в Гданьске

14 августа 1980 началась забастовка на Гданьской судоверфи, положившая начало движению Солидарность. 16 августа 1980 в Гданьске был создан Межзаводской забастовочный комитет (MKS). Правительство ПНР направило в Гданьск полномочную комиссию для переговоров с бастующими рабочими (в этом заключалось отличие политики Эдварда Герека от политики Владислава Гомулки, который в декабре 1970 отдал приказ о военном подавлении протестов). Руководство комиссии было поручено Пыке как куратору промышленности.

Тадеуш Пыка совсем недавно стал членом политбюро и стремился показать себя в качестве сильного политика. Он занял жёсткую позицию, объявил забастовку незаконной, отказался признавать MKS, допустил личные выпады в адрес Анны Валентынович, Леха Валенсы и Анджея Гвязды. Такие выступления привели к предельному обострению ситуации, что вызвало сильнейшее недовольство Герека.

21 августа 1980 Тадеуш Пыка был отозван из Гданьска, 24 августа 1980 — смещён с поста вице-премьера. Его функции в Гданьске и Варшаве принял вице-премьер Мечислав Ягельский, занимавший более гибкую и компромиссную позицию. В результате переговоров комиссии Ягельского с MKS были заключены Гданьские соглашения, легализовавшие независимые профсоюзы.

Наказания за провал

На IX съезде ПОРП в июле 1981 Тадеуш Пыка был выведен из состава ЦК и вскоре исключён из партии. После введения военного положения 13 декабря 1981 Пыка был подвергнут изоляции — фактически взят под арест — в составе группы бывших партийно-государственных руководителей, на которых возложили ответственность за «кризисные явления» (среди изолированных были также Эдвард Герек и главы правительства, заместителем которых являлся Пыка — Пётр Ярошевич и Эдвард Бабюх).

Освобождён после приостановления действия военного положения в конце 1982. В ПОРП восстановлен не был, к участию в политике не допускался.

В 1960—1970-х Тадеуш Пыка был удостоен ряда наград ПНР — ордена Возрождения Польши 4 степени, золотого и серебряного Креста Заслуги, ордена Строителей Народной Польши, ордена «Знамя Труда» 2 степени. Лишён всех наград после исключения из партии.

Профессор-экономист. Кончина

В последние годы существования ПНР Тадеуш Пыка жил в Катовице и работал в Силезской школе экономики, профессором которой являлся. Скончался в конце мая 2009 в возрасте 79 лет.

Политическая судьба Тадеуша Пыки отразила глубокий кризис ПОРП начала 1980-х и политические метания партийно-государственного руководства ПНР.

Отрывок, характеризующий Пыка, Тадеуш

Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?