Пыль на ботинках
Пыль на ботинках | ||||
Альбом Вежливый отказ | ||||
---|---|---|---|---|
Дата выпуска |
1987 | |||
Записан |
1986—1987 | |||
Жанр | ||||
Длительность |
43:25 | |||
Страна | ||||
| ||||
Хронология Вежливый отказ | ||||
|
«Пыль на ботинках» — второй студийный альбом группы «Вежливый отказ», вышедший в 1987 году.
История создания
После записи магнитоальбома «Опера-86» коллектив покидает один из его основателей, Пётр Плавинский. В связи с этим в группе происходят перестановки: основным вокалистом становится Роман Суслов, а занимавший ранее эту должность Дмитрий Шумилов перемещается на клавиши. Премьера новой программы с текстами Аркадия Семёнова и Гора Оганисяна (они же становятся шоуменами), состоялась в Московской рок-лаборатории в декабре 1986 года.
В концертных выступлениях «Отказ» того периода делает акцент на сценическом действе. В частности, Гор Оганисян становится известен благодаря размахиванию перед несчастными зрителями тухлым мясом. Впрочем, другой участник тех событий, Аркадий Семёнов, утверждает:
«… Весь угар был не в том, что мясо было якобы тухлым <…> Главное, что мясо было сырым и Гор не просто им размахивал, а — внимание — выразительно бил этой сочной говядиной по маленькой скрипочке, и вот это соединение тяжёлого мясного куска и беззащитной лёгонькой скрипки вызывало культурный шок и ужас <…>»[1][неавторитетный источник?]
Список композиций
- Летаргический сон
- Помощник
- Голодная песня
- В чужих озёрах сна
- Эй!
- Прощание
- Рыба
Участники записи
- Роман Суслов — гитара, вокал
- Дмитрий Шумилов — вокал (1, 4), клавишные
- Владимир Давыдов — саксофон
- Михаил Верещагин — бас
- Михаил Митин — ударные
Авторы текстов
- Гор Оганисян — 1, 3, 6
- Аркадий Семёнов — 2, 5
- Пётр Плавинский — 4
- Роман Суслов — 7
Напишите отзыв о статье "Пыль на ботинках"
Примечания
- ↑ [lesgustoy.livejournal.com/1956579.html Лес Густой lesgustoy — мясо — буква в фамилии — и прочая ерунда]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Отрывок, характеризующий Пыль на ботинках
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.