Пыскор
| Село
Пыскор
|
Пы́скор — село в Усольском районе Пермского края, на правом берегу р. Камы, в 15 км севернее Усолья (устье реки Пыскорки).
История
Село основано в 1558 году уральскими промышленниками Строгановыми. Первоначально называлось Канкор (Кангор). В том же году был основан Пыскорский мужской монастырь . В 1559-60 годах, Аникий Федорович Строганов сделал пустыни вклад (дар) землями, перед смертью сам стал там монахом, а детям дал наказ заботиться о монастыре[1]. В 1568 году в этом монастыре подвизался и принял монашеский постриг преподобный Трифон Вятский. Царская грамота 1621 года называла Пыскорский монастырь строением Аникия Строганова, его детей Якова, Григория и Семена и внуков Максима, Никиты, Андрея и Петра, которые построили храмы, но и дали обители «леса, и пожни, и иные угодья»[2]. Последующие Строгановы также помогали монастырю. Например, Анна Никитична Строганова по завещанию от 18 января 1686 года оставила обители 5 тыс. рублей[2]. Отношения Строгановых с монастырем иногда были чисто хозяйственными. Например, по приходно-расходной книге 1688/89 годов значится, что Пыскорский монастырь заплатил по кабалам Строганову 5059 руб. и взял новый кабальный заем в размере 4455 руб., а также предоставил ему в оброк некоторые земли[2]. Монастырь владел вотчинами и солеварницами в Соликамском уезде. В 1764 году получил II класс. Долгое время Пыскорский монастырь был самым крупным в Пермском крае, но в дальнейшем он переводился на р. Лысьву, в Соликамск (1775), и в Пермь (1781, по указу Екатерины II).
В 1623 году первое упоминание о Пыскорском женском монастыре: «да на посаде под горою в девичьем монастыре церковь Изосима и Савватия Соловецких чудотворцев деревянная клецки»[3].
В 1634 году в Пыскоре построен казенный медеплавильный завод, просуществовавший до 1657 года[4]. В его строительстве участвовали 15 саксонцев во главе с А. Петцольтом[4]. В 1723 году Пыскорский завод был вновь пущен[5] и работал до первой половины XIX в., вплоть до истощения рудной базы. В 1869 году в селе проживало около 3000 жителей[6].
Достопримечательности
- Никольская церковь была построена в 1695 году. Средства на её строительство выделил солепромышленник Григорий Шустов[7][8].
- Пыскорский лабиринт расположен в Пыскорской горе. Подземный ход лабиринта ведёт в глубь склона[9]. Подземный ход был случайно открыт местными мальчишками в 1915 году. В том же году был исследован археологами во главе с Павлом Богословским, рассказавшем о результатах изучения в работе «Подземный ход и археологические раскопки в селе Пыскор Соликамского уезда»[10]. Позже вход в тоннель был закрыт сошедшим оползнем.
- Преображенская церковь была построена в 1782-1808 года на средства прихожан[11].
Напишите отзыв о статье "Пыскор"
Примечания
- ↑ [atlasch.narod.ru/works/uralmonah.htm Уральские монастыри (рекомендуется загрузка с главной страницы сайта)]
- ↑ 1 2 3 Кустова Е. В. Строгановы и монастырское строительство в Приуралье в середине XVI—XVII вв. // Вестник Томского государственного университета. — 2016. — № 402. — С. 72
- ↑ Кустова Е. В. Строгановы и монастырское строительство в Приуралье в середине XVI—XVII вв. // Вестник Томского государственного университета. — 2016. — № 402. — С. 73
- ↑ 1 2 Курлаев Е. А. Роль иностранных специалистов и технологий в формировании геологоразведочной и горнодобывающей отраслей на Урале в XVII — первой четверти XVIII века // Известия высших учебных заведений. — Горный журнал. — 2012. — № 8. — С. 110
- ↑ История Урала с древнейших времен до конца XIX века / Под ред. акад. Б.в. Личмана. — Екатеринбург: СВ-96, 1998. — С. 230
- ↑ [www.be.sci-lib.com/article084669.html Пыскорское]
- ↑ [sobory.ru/article/index.html?object=02972 Пыскор. Церковь Николая Чудотворца]
- ↑ [bse.sci-lib.com/article124853.html Шустовы] — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание)
- ↑ Всеволод Михайлович Слукин. [shurk1.narod.ru/authors/slu_ural.htm ТАЙНЫ УРАЛЬСКИХ ПОДЗЕМЕЛИЙ]. Свердловск; Сред.-Урал. кн. изд-во, 1988.-272 с.: ил, ISBN 5-7529-0051-4.
- ↑ [uraloved.ru/starosti/piskorskiy-podzemniy-hod Павел Богословский. Подземный ход и археологические раскопки в селе Пыскор Соликамского уезда, 1915]
- ↑ [sever.region59.ru/?parent=76&pre=62 Преображенская церковь.]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Пыскор
– Но, мой друг…– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
