Пьеро, Жан-Луи

Жан-Луи Пьеро

Жан-Луи Мишель Пьеро (фр. Jean-Louis Pierrot; 1761 — 18 февраля 1857) — генерал гаитянской армии, президент Гаити в 1845—1846 годах.

Во времена существования Королевства Гаити король Анри I присвоил Пьеро звание генерал-лейтенанта, а также предоставил титул принца.

Пьеро был избран на пост президента Гаити 16 апреля 1845 года, на следующий день после смерти его предшественника Филиппа Герье. Наиболее актуальной проблемой для Пьеро во времена его президентства стало отражение постоянных набегов со стороны доминиканцев на приграничные территории. Доминиканские суда совершали грабежи на гаитянском побережье. Президент Пьеро решил начать кампанию против доминиканцев, которых он рассматривал лишь как повстанцев. Гаитяне, однако, не поддерживали идею войны со своими соседями и, таким образом, не разделяли взглядов президента.

Кроме того, Пьеро вызвал недовольство армии, когда присвоил воинские звания лидерам крестьянского восстания в южной части страны, а также многим своим последователям. Опасаясь нового крестьянского восстания, жители городов решили устранить Пьеро с поста президента страны. В результате этого 1 марта 1846 года генерал Жан-Баптист Рише был провозглашён президентом Республики в Порт-о-Пренсе. В тот же день Пьеро подал в отставку и уехал на собственную плантацию Камп-Луи, где продолжил мирную жизнь.

Пьеро умер 18 февраля 1857 года.

Отрывок, характеризующий Пьеро, Жан-Луи

– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.