Пьер Герлофс Дониа

Пьер Герлофс Дониа (Pier Gerlofs Donia, з.-фриз. Grutte Pier, приблизительно 1480, Кимсверд — 18 октября 1520, Снек) — фризский пират и борец за независимость. Потомок прославленного фризского вождя Харинга Харинксмы (Haring Harinxma, 1323–1404).

Сын Герлофа Пьерса Дониа (Pier Gerlofs Donia) и фризской дворянки Фокель Сибрантс Бонья (Fokel Sybrants Bonga). Был женат на Ринтце Сиртсема (Rintsje или Rintze Syrtsema), имел от неё сына Герлофа и дочь Воббель (Wobbel, 1510 г.р.).

29 января 1515 года его двор был разрушен и сожжен солдатами из Черной банды, ландскнехтами саксонского герцога Георга Бородатого, а Ринтце изнасиловали и убили. Ненависть к убийцам своей жены побудила Пьера принять участие в Гельдернской войне против могущественных Габсбургов, на стороне гельдернского герцога Карла II (1492–1538) из династии Эгмонтов. Он заключил договор с герцогством Гельдерн и сделался пиратом.

Огромный, темнолицый, широкоплечий, с длинной бородой и с врожденным чувством юмора, Большой Пьер, под натиском обстоятельств ставший пиратом и борцом за свободу!

- так описал личность легендарного Дониа историк и литературный критик Конрад Хуэт (Conrad Busken Huet).

Корабли его флотилии «Arumer Zwarte Hoop» господствовали на Зёйдерзее, нанося огромный урон голландскому и бургундскому судоходству. После захвата 28 голландских кораблей, Пьер Герлофс Дониа (Grutte Pier) торжественно объявил себя «королём Фризии» и взял курс на освобождение и объединение родной страны.

Однако, после того, как он заметил, что герцог Гельдерна не намерен поддерживать его в войне за независимость, Пьер расторг союзный договор и в 1519 году подал в отставку. 18 октября 1520 г. он скончался в Гроотзанде - предместье фризского города Снеека. Похоронен с северной стороны Большой церкви Снеека (постр. в XV в.)

С «Большим Пьером» связано много легенд, в которых славится его мужество и сила. В Фризском музее хранится меч длиной 2,15 м и весом в 6,6 кг, который якобы принадлежал ему.

Библиография

• Kalma, J. J. Grote Pier van Kimswerd. — Leeuwarden: De Tille, 1970. — 196 p. — ISBN 978-90-70010-13-3.
• Pierius Winsemius. Chronycke ofte Historische Geschiedenis van Vrieslant', published in 1622.
• Cd. Busken Huet, Het land van Rembrand. Studiën over de Noordnederlandsche beschaving in de zeventiende eeuw (2 delen in 3 banden). H.D. Tjeenk Willink, Haarlem 1882–1884.
• Archief Familie Van Sminia, inv. nr 2556. Opschrift: Copia. In dorso (= f. 2v): Last Will and Testament of Fokel, widow of Gerloff Piers.
• Approaches to Old Frisian Philology, By Rolf Hendrik Bremmer, Thomas S. B. Johnston, Oebele Vries, Published 1998, ISBN 90-420-0651-X, page 299, Widows in Medieval Frisia.
• Ancestors of the families Langenberg & Laagland.
• Encyclopedia of Friesland, by Jelle Hindriks Brouwer, 1958, p. 333.
• The Age of Erasmus, Lectures Delivered in the Universities of Oxford and London, by P.S.Allen, Clarendon Press 1914.
• "Kasteel van Medemblik in de 16e eeuw". Home.planet.nl. Retrieved 2008-10-13.
• Fryslan, staat en macht 1450–1650: Bijdragen aan het historisch congres te Leeuwarden van 3 tot 5 juni 1998. By Johan Frieswijk et al. Published 1999.
• Beekman, Martinus. Beschreiving van de Stad en Baronnie Asperen. Vertoonende haare oudheid, gebouwen, hooge, en verdere regeering, ens. Utrecht, Mattheus Visch, 1745.
• Sicking, Louis (2004), History of Warfare, Volume 23: Neptune and the Netherlands State, Economy, and War at Sea in the Renaissance, ISBN 90-04-13850-1, Page 294.
• Geldersche Volks-Almanak Published 1853.
• Kellman, Steven G. (2003), Switching Languages: Translingual Writers Reflect on Their Craft, University of Nebraska Press, ISBN 0-8032-2747-7, Page 10.
• Kok, Jacobus (1791). "Pier Gerlofs Donia". Vaderlandsch Woordenboek. 24 (P–R). Amsterdam: Johannes Allart.

См. также

• Восстание фрисландских крестьян

Отрывок, характеризующий Пьер Герлофс Дониа

Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
– Il est assoupi, [Он задремал,] – сказала Анна Михайловна, заметив приходившую на смену княжну. – Аllons. [Пойдем.]
Пьер вышел.


В приемной никого уже не было, кроме князя Василия и старшей княжны, которые, сидя под портретом Екатерины, о чем то оживленно говорили. Как только они увидали Пьера с его руководительницей, они замолчали. Княжна что то спрятала, как показалось Пьеру, и прошептала: