Таксин (король Сиама)
| Таксин Великий สมเด็จพระเจ้าตากสินมหาราช<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Памятник Таксину в Тхонбури</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 28 декабря 1768 — 6 апреля 1782 | ||
| Предшественник: | Боромарача V | |
| Преемник: | Рама I | |
| Вероисповедание: | Буддизм | |
| Рождение: | 17 апреля 1734 Аюттхая | |
| Смерть: | 6 апреля 1782 (47 лет) Тхонбури | |
| Отец: | Хайхонг | |
| Мать: | Нокланг | |
| Супруг: | Батхабхарийя | |
| Дети: | около 30 | |
Таксин, также Таксин Великий (тайск. สมเด็จพระเจ้าตากสินมหาราช, 17 апреля 1734, Аюттхая — 6 апреля 1782, Тхонбури) — король Сиама с 1768 по 1782 год, освободитель Сиама от бирманского правления. Перенёс столицу Сиама из разрушенной Аюттхаи в Тхонбури.
Таксин родился в Аюттхае, тогда столице Сиама, в семье сборщика налогов, китайского иммигранта[1], и тайки[2]. При рождении получил имя Син («сокровище»). В возрасте семи лет начал обучение при буддийском монастыре. В возрасте четырнадцати лет поступил пажом к царю Сиама. Продвинулся до вице-правителя, а затем правителя провинции Так, в результате чего получил имя Так-Син («Сокровище Така», в современной литературе дефис опускается). Позже стал правителем провинции Кампаенгпхет и вернулся в Аюттхаю. В это время бирманцы осадили Аюттхаю, и Таксин возглавил оборону города, а когда положение стало безнадёжным, прорвал осаду и во главе небольшой армии вышел из города. Детали этой военной операции до сих пор не выяснены. После падения и разорения Аюттхаи в 1767 году и гибели царя, Сиам оказался разделённым на несколько частей, из которых Таксин контролировал прибрежную часть. Постепенно ему удалось объединить страну и изгнать бирманцев. Последним эпизодом войны была битве при Чантхабури 15 июня 1767 года. Таксин почитается в Таиланде как национальный герой.
После разорения Аюттхаи Таксин решил не возвращаться туда, а перенести столицу в Тхонбури. 28 декабря 1768 года он был коронован как король Сиама. Через два года он начал войну против династии Нгуен за контроль над Южной Камбоджей, которая закончилась победой в 1773 году. В последующие годы Таксин установил контроль Сиама над Чиангмаем и поставил Камбоджу в вассальную зависимость от Сиама. Он установил отношения с Китаем и способствовал переселению китайцев в Сиам.
Внутри страны Таксин был известен как авторитарный и жестокий правитель. В 1781 году он начал проявлять признаки религиозного фанатизма на грани помешательства. Он провозгласил себя новым Буддой и приказывал сечь тех, кто отказывался признавать его Буддой[3]. В ситуации, когда над страной постоянно висела угроза бирманского нападения, деятельность Таксина вызвала резкое недовольство среди правящей верхушки. В марте 1782 года группа высших чиновников во главе с бывшим соратником Таксина, Буддхой Йодфой Чулалоке, будущим королём Рамой I, установила контроль над Тхонбури, объявила короля сумасшедшим и 6 апреля 1782 года сместила его с трона. Таксин обратился с просьбой разрешить ему уйти в монахи, но, по практике, сложившейся ещё в Аюттхайский период, чтобы исключить возможность восстания во главе в бывшим монархом, бывшего короля казнили вместе с небольшой группой верных сторонников. Так как кровь короля по традиции не могла упасть на землю[4], Таксина посадили в бархатный мешок и забили до смерти палками.
В 1981 году кабинет министров Таиланда постановил присвоить Таксину титул «Великий». 28 декабря, день его коронации, хоть и не является национальным праздником, отмечается в его честь. Период правления Таксина в истории Таиланда известен как Тонбурийский.
Напишите отзыв о статье "Таксин (король Сиама)"
Примечания
- ↑ Bertil Lintner. Blood Brothers: The Criminal Underworld of Asia. — Macmillan Publishers. — ISBN 1403961549.
- ↑ David K. Wyatt. Thailand: A Short History. — Yale University Press. — P. 140. — ISBN 0300035829.
- ↑ David K. Wyatt. Thailand: A Short History. — Yale University Press. — P. 143. — ISBN 0300035829.
- ↑ Arne Kislenko. Culture and Customs of Thailand (Culture and Customs of Asia). — Greenwood Press. — P. 12. — ISBN 0313321280.
Источники
- [www.wangdermpalace.com/kingtaksin/eng_thegreat.html King Taksin The Great]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Таксин (король Сиама)
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
