Петр (Пэдурару)

Митрополит Петр Mitropolitul Petru
Архиепископ Кишинёвский, митрополит Бессарабский
c 24 октября 1995 года в/у с 5 октября 1992 года
Церковь:	Румынская православная церковь
Предшественник:	Ефрем (Енэкеску)
Имя при рождении:	Ион Кириллович Пэдурару
Оригинал имени при рождении:	Ion Chirilovici Păduraru
Рождение:	24 октября 1946(1946-10-24) (77 лет) Цыганка, Молдавская ССР

Митрополит Пе́тр (рум. Mitropolitul Petru, в миру Ион Кириллович Пэдурару, рум. Ion Chirilovici Păduraru; 24 октября 1946, Цыганка, Молдавская ССР) — епископ Русской православной церкви, запрещённый в служении; епископ Румынской православной церкви, архиепископ Кишинёвский, митрополит Бессарабский, экзарх Новых Земель Румынской Православной Церкви.

Биография

Родился 24 октября 1946 года в селе Цыганка (Молдавия) в крестьянской семье. Окончил среднюю школу в родном селе.

В 1964—1966 годы служил в советской армии.

В 1967 году поступил в Одесскую духовную семинарию.

29 марта 1969 года пострижен в монашество архиепископом Одесским и Херсонским Сергием (Петровым).

29 декабря 1970 года в Одессе ректором Ленинградских духовных школ Мелитоном (Соловьёвым) посвящён в сан иеродиакона.

23 февраля 1973 года в Ужгороде архиепископом Мукачевским и Ужгородским Григорием (Закаляком) рукоположён в сан иеромонаха.

В 1986 году возведён в сан игумена, и 3 декабря 1989 года — в сан архимандрита.

С 1989 года проживал в Молдавии. С 1990 года — настоятель Каприенского монастыря в Молдавии.

Определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 20 июля 1990 года назначен епископом Бельцким, викарием Кишинёвской епархии.

31 августа 1990 года наречён во епископа.

1 сентября 1990 года в Кишинёве хиротонисан Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием.

Уход из Русской православной церкви

После образования в 1991 году независимого Молдавского государства часть клириков и мирян Молдавской епархии, входящей в состав Русской Православной Церкви, стала выступать за переход в юрисдикцию Румынской православной церкви. Наиболее активно эту позицию отстаивали викарий Молдавской епархии епископ Бельцкий Петр (Пэдерару) и протоиерей Петр Бубуруз. На состоявшихся в Кишинёве 8 сентября и 15 декабря 1992 года съездах духовенства было выражено почти единогласное желание остаться в ведении Московской Патриархии.

5 октября 1992 года Священный Синод Русской Православной Церкви рассмотрел рапорт архиепископа Кишиневского и Молдавского Владимира о нарушении канонической дисциплины со стороны викарного епископа Бельцкого Петра, составленный на основании обсуждения деятельности епископа Петра на общеепархиальном собрании духовенства, состоявшемся 8 сентября 1992 года в Кишинёве. В ходе собрания 705 клириков выразили требование о незамедлительном запрещении епископа Петра в священнослужении ввиду сознательного нарушения им канонов Православной Церкви и указаний правящего архиерея. Епископ Петр за непослушание своему правящему архиерею митрополиту Кишеневскому Владимиру и за неявку на заседание Священного Синода был запрещен в священнослужении.

Священный Синод РПЦ постановил вызвать епископа Петра на заседание Синода 20 октября 1992 года и до рассмотрения дела запретил его в священнослужении. Епископ Петр, трижды был извещен телеграммой, не явился на заседания Священного Синода РПЦ 5 октября, 20 октября и 22 декабря 1992 года и совершал богослужения под юрисдикцией Румынского Патриархата.

19 декабря 1992 года епископ Петр и протоиерей Петр без отпускной грамоты от Русской Церкви в нарушение канонов были приняты в юрисдикцию Румынского Патриархата, где епископ Петр где был поставлен местоблюстителем возобновлённой на территории Молдовы Бессарабской митрополии Румынской Православной Церкви.

22 декабря 1992 года Священный Синод Русской Православной Церкви подтвердил своё решение о запрещении в священнослужении впредь до полного раскаяния епископа Бельцкого Петра, как нарушившего священные каноны Православной Церкви, что выразилось в совершении богослужений во время пребывания под запрещением, в отказе явиться для рассмотрения его дела на заседания Священного Синода, в самочинном переходе без отпускной грамоты в юрисдикцию другой Поместной Церкви и в учинении тем самым церковного раскола.

По словам игумена Иринея (Тафуни) епископ Петр "был духовным сыном нынешнего митрополита Владимира, поэтому владыку Петра многие воспринимают как отступника, который повел людей в раскол".

Деятельность в качестве митрополита Румынской православной церкви

Тем не менее епископ Петр (Пэдурару), возведенный Румынским Патриархом Феоктистом в сан митрополита 3 октября 1995 года, и в настоящее время продолжает свою деятельность, вносящую смуту в церковную жизнь Кишинёвской митрополии Московского Патриархата.

25 февраля 1999 года епископ Петр подал на имя Патриарха Алексия и Священного Синода РПЦ прошение, в котором выражал искреннее сожаление по поводу событий, происшедших в 1992 году в городе Бельцы во время его нахождения там в качестве викария Кишиневской епархии. На заседании Священного Синода РПЦ 31 марта — 1 апреля 1999 года был заслушан доклад митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, председателя Отдела внешних церковных сношений, об обращении епископа Петра (Пэдурару) к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II с прошением о благословении его канонического перехода в юрисдикцию Румынской Православной Церкви. Учитывая выраженное в прошении раскаяние епископа Петра, Священный Синод РПЦ заявил о готовности снять с него каноническое запрещение в священнослужении и предоставить Отпускную Грамоту. Синод определил: «Дабы сие действие не породило недоразумений среди православных в Молдове и не помешало ведению переговоров между двумя Церквами, осуществить его по возможности в ближайшее время, согласуя с решением основного вопроса, являющегося предметом переговоров между двумя Церквами».

30 января 2005 года учредил Московский Благочинный Округ Экзархата Новых Земель Румынской Православной Церкви.

В 2008 году группа из 44 священников «Бессарабской митрополии», потребовала отставки митрополита Петра (Пэдурару), обвиняя его в деспотизме.

Ссылки

• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_3663 Петр (Пэдурару)] на сайте «Русское православие»
• [www.rusbeseda.ru/index.php?topic=2889.0;wap2 «Бессарабская митрополия» раскололась]

Отрывок, характеризующий Петр (Пэдурару)

Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.