Пэйн, Брюс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Брюс Пэйн
Bruce Payne
Имя при рождении:

Брюс Мартин Пэйн

Дата рождения:

22 ноября 1958(1958-11-22) (65 лет)

Место рождения:

Уокинг, Англия

Гражданство:

Профессия:

актёр

Карьера:

с 1980 — по настоящее время

Направление:

Боевик
Фэнтези

Брюс Мартин Пэйн (англ. Bruce Martyn Payne; род. 22 ноября 1958, Уокинг, Англия) — британский актёр. Наиболее известен по главным отрицательным ролям в боевиках Горец: Конец игры, Чернокнижник 3: Последняя битва и Пассажир 57.[1] Также снимался в фильме Подземелье драконов и его сиквеле.



Фильмография

Год Русское название Оригинальное название Роль
1986 ф Абсолютные новички Absolute Beginners Фликкер
1988 ф За королеву и страну For Queen & Country Колин
1991 ф Подмена Switch Дьявол
1992 ф Пассажир 57 Passenger 57 Чарльз Рэйн
1993 ф Полное затмение Full Eclipse Адам Гэроу
1998 ф Чернокнижник 3: Последняя битва Warlock III: The End of Innocence Филлип Ковингтон / Чернокнижник
2000 ф Горец: Конец игры Highlander: Endgame Джейкоб Келл
2000 ф Подземелье драконов Dungeons & Dragons Дамодар
2001 ф Возвращение Джека потрошителя Ripper Маршалл Кейн
2002 ф Неудержимые Riders лейтенант Макгрудер
2003 ф Версия 1.0 One Point O сосед
2005 ф Подземелье драконов 2: Источник могущества Dungeons & Dragons: Wrath of the Dragon God Дамодар
2010 ф Добыча Prowl Бернард

Напишите отзыв о статье "Пэйн, Брюс"

Примечания

Напишите отзыв о статье "Пэйн, Брюс"

Примечания

  1. Usher, William [www.cinemablend.com/games/iMEvil-Featuring-Halo-Wars-COD4-Voice-Talent-Is-Coming-Soon-18432.html# iMEvil Featuring Halo Wars, COD4 Voice Talent Is Coming Soon]. Cinemablend.com (1 July 2009). Проверено 8 мая 2011.

Отрывок, характеризующий Пэйн, Брюс

Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.