Пакссон, Джим
| Джим Пакссон | |||
| Jim Paxson | |||
| Завершил карьеру | |||
| Атакующий защитник / Лёгкий форвард | |||
| Прозвища: | Jim | ||
| Рост: | 198 см | ||
| Вес: | 91 кг | ||
| Гражданство: |  США
| ||
| Родился: | 9 июля 1957 (66 лет), Кеттеринг, Огайо | ||
| Школа: | Архиепископа Элтера (Кеттеринг, Огайо) | ||
| Колледж: | Дейтон (1975—1979) | ||
| Драфт: | 12-й (1-й раунд), 1979, Портленд Трэйл Блэйзерс | ||
| Статистика в НБА | |||
| Игры: | 784 | ||
| Очки: | 11199 (14,3 в среднем за игру) | ||
| Подборы: | 1593 (2 в среднем за игру) | ||
| Передачи: | 2300 (2,9 в среднем за игру) | ||
| Перехваты: | 951 (1,2 в среднем за игру) | ||
| Блок-шоты: | 93 (0,1 в среднем за игру) | ||
| Выступал за команды | |||
| |||
| |||
Джеймс Джозеф «Джим» Пакссон-младший (англ. James Joseph "Jim" Paxson; родился 9 июля 1957 года, Кеттеринг, штат Огайо) — американский профессиональный баскетболист, сын Джима Пакссона-старшего и старший брат Джона Пакссона, также игравших в НБА.
Карьера игрока
Играл на позиции атакующего защитника и лёгкого форварда. Учился в Университете Дейтона, в 1979 году был выбран на драфте НБА под 12-м номером командой «Портленд Трэйл Блэйзерс». Позже выступал за команду «Бостон Селтикс». Всего в НБА провёл 11 сезонов. Два раза принимал участие в матче всех звёзд НБА (1983—1984). Один раз включался во 2-ую сборную всех звёзд НБА (1984). В 1979 году включался во 2-ую всеамериканскую сборную NCAA. Всего за карьеру в НБА сыграл 784 игры, в которых набрал 11 199 очков (в среднем 14,3 за игру), сделал 1593 подбора, 2300 передач, 951 перехват и 93 блокшота.
Напишите отзыв о статье "Пакссон, Джим"
Ссылки
- [www.basketball-reference.com/players/p/paxsoji02.html Статистика на сайте Basketball-Reference.com] (англ.)
- [www.nba.com/historical/playerfile/index.html?player=jim_paxson Статистика на сайте NBA.com] (англ.)
| ||||||||||
| ||||||||||
|
Это заготовка статьи о баскетболисте. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Пакссон, Джим
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
