Пэн Чжэнь

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пэн Чжэнь
彭真<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
4-й председатель ПК ВСНП
18 июня 1983 года — 13 апреля 1988 года
Предшественник: Е Цзяньин
Преемник: Вань Ли
Секретарь Политико-юридической комиссии ЦК КПК
март 1980 — май 1983
Предшественник: Цзи Дэнкуй как руководитель политико-юридической группы ЦК КПК
Преемник: Чэнь Писянь
 
Рождение: 12 октября 1902(1902-10-12)
уезд Цюйво провинции Шаньси, Империя Цин
Смерть: 26 апреля 1997(1997-04-26) (94 года)
Пекин, КНР
Партия: Компартия Китая (КПК)

Пэн Чжэнь (кит. упр. 彭真, пиньинь: Péng Zhēn, 12 октября 1902, уезд Цюйво провинции Шаньси — 26 апреля 1997, Пекин) — китайский государственный и политический деятель XX века. Входит в число так называемых «8 бессмертных Коммунистической партии Китая».



Биография

Родился в крестьянской семье в уезде Цюйво провинции Шаньси, окончил среднюю школу. В период учёбы в педагогическом училище в Тайюане вступил в Коммунистический союз молодёжи Китая, и в том же году — в КПК, принимал участие в студенческом и рабочем движении в Тайюане. В 1926 году переехал в Тяньцзинь. Работал в районных и провинциальном (пров.Хэбэй), а также тяньцзиньском городском комитетах КПК, в аппарате Северокитайского бюро ЦК КПК. В 1935 году возглавил организационный отдел, а позже стал одним из секретарей Бюро ЦК КПК Северного Китая. В 1923—1937 годах неоднократно подвергался арестам; провёл в общей сложности около шести лет в тюрьмах Пекина и Тяньцзиня.

В мае 1937 года приехал в Яньань. В начале 1938 года с частями 115-й дивизии 8-й армии прибыл в уезд Утай, ставший центром Шаньси-Чахар-Хэбэйского советского района (командующий — Не Жунчжэнь). Был введён в состав комитета КПК и правительственного совета Шаньси-Чахар-Хэбэйского советского района, позже назначен секретарём бюро ЦК КПК погранрайона.

В 1941 году был назначен заместителем ректора Центральной партийной школы в Яньане; на него была возложена за проведение кампании по «упорядочению стиля» среди преподавателей и слушателей школы. В 1943 году Пэн Чжэнь, оставаясь на прежних должностях, возглавил организационный отдел ЦК КПК. В 1945 году был делегатом VII съезда КПК, впервые избран членом ЦК КПК.

В октябре 1945 года был назначен политическим комиссаром Объединённой демократической армии Северо-Востока, введён в состав Северо-восточного бюро ЦК КПК, а затем стал одним из секретарей этого органа. В середине 1947 года был освобождён от выполнения всех обязанностей на Северо-востоке. Весной 1948 года был назначен заместителем заведующего организационным отделом ЦК КПК.

В сентябре 1949 года являлся делегатом 1-й сессии НПКСК, стал членом Всекитайского комитета НПКСК; в октябре введён в состав Центрального народного правительственного совета, назначен заместителем председателя политико-юридической комиссии Государственного административного совета КНР; в ноябре утверждён председателем Народного политического консультативного совета Пекина, назначен секретарём пекинского городского комитета КПК. В январе 1950 года возглавил пекинский городской совет профсоюзов; в июне избран в состав Политбюро ЦК КПК. В марте 1951 года назначен председателем городского народного правительства Пекина (вместо Не Жунчжэня). В 1956 возглавил Политико-юридическую группу ЦК КПК.

В апреле 1966 года был фактически отстранён от руководства пекинским городским комитетом КПК; в июне снят с поста председателя городского правительства, а в августе подвергнут критике в «Жэньминь жибао» за противодействие культурной революции. Хунвэйбиновская печать называла Пэн Чжэня «чёрным бандитом и контрреволюционным ревизионистом», «главой чёрной антипартийной банды» и требовала «вынесения ему смертного приговора». 20 апреля 1967 года в речи на митинге, посвящённом образованию пекинского ревкома, Се Фучжи (назначенный его председателем) назвал Пэн Чжэня «контрреволюционным ревизионистом, капитулянтом и агентом буржуазии», который «в ходе революционной борьбы выступал против великих идей Мао Цзэдуна и правильных установок Линь Бяо». Впоследствии центральная китайская печать неоднократно подвергала его нападкам, а пекинский ревком провёл в июле 1967 года «митинг критики Пэн Чжэня и его клики». После 1968 года о судьбе Пэн Чжэня длительное время не было никаких сведений.

Был реабилитирован в декабре 1978 года. В феврале 1979 года он был назначен исполняющим обязанности председателя Комиссии по законодательной работе ПК ВСНП 5-го созыва, в июне — председателем комиссии. В мае был избран депутатом ВСНП 5-го созыва от города Пекин. В сентябре был снова избран в члены ЦК и введён в состав Политбюро ЦК КПК. В сентябре 1980 года на 3-й сессии ВСНП 5-го созыва был утверждён заместителем председателя Комиссии по пересмотру Конституции.

С 18 июня 1983 года по 13 апреля 1988 года являлся председателем Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей 6-го созыва. После 1988 года отошёл от общественной деятельности.

Источники

  • Справочник «Китайская народная республика в 1983 году. Политика, экономика, идеология» — Москва, издательство «Наука», 1986.

Напишите отзыв о статье "Пэн Чжэнь"

Отрывок, характеризующий Пэн Чжэнь

Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.