Пюимерас

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Коммуна
Пюимерас
фр. Puyméras
Герб
Страна
Франция
Регион
Прованс — Альпы — Лазурный Берег
Департамент
Кантон
Координаты
Мэр
Роже Траппо (Roger Trappo)
Площадь
14,59 км²
Высота центра
372 (275—846) м
Население
648 человек (2010)
Плотность
44,4 чел./км²
Часовой пояс
Почтовый индекс
84110
Код INSEE
84094
Показать/скрыть карты

Пюимера́с (фр. Puyméras) — коммуна во французском департаменте Воклюз региона Прованс — Альпы — Лазурный Берег. Относится к кантону Везон-ла-Ромен.





Географическое положение

Пюимерас расположен в 45 км к северо-востоку от Авиньона. Соседние коммуны: Пьегон на севере, Мериндоль-лез-Оливье на востоке, Фокон на юго-востоке, Антрешо на юге, Сен-Марселлен-ле-Везон, Везон-ла-Ромен и Сен-Ромен-ан-Вьеннуа на юго-западе.

Демография

Население коммуны на 2010 год составляло 648 человек.

Численность населения по годам
(Источник: [www.insee.fr/fr/themes/tableau_local.asp?ref_id=POP&millesime=2010&nivgeo=COM&codgeo=84094 INSEE])
1962196819751982199019992010
368387414436537609648

Достопримечательности

  • Церковь Сен-Мишель, первоначально была построена в романском стиле на месте бывшей крепости.
  • Часовая башня.
  • Замок, разрушен во время французской революции.
  • Коммуна окружена крепостной стеной.
  • Круглая башня, Порт-де-Сабрюн.
  • На Плас-де-ла-Гран-Фонтен находится фонтан и лавуар XVIII века.
  • Часовни в романском стиле Сен-Аполлинер, Сен-Флавьян и Сен-Жорж.

Напишите отзыв о статье "Пюимерас"

Ссылки

  • [www.insee.fr/fr/methodes/nomenclatures/cog/fichecommunale.asp?codedep=84&codecom=094&codecan=21 Национальный институт статистики]  (фр.)

Отрывок, характеризующий Пюимерас

Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.