Пянтешин, Михаил Карпович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Михаил Карпович Пянтешин
Род деятельности:

Петрозаводский городской голова

Дата рождения:

1741(1741)

Место рождения:

д. Большаковщина, Остречинский погост, Олонецкая губерния

Подданство:

Российская империя Российская империя

Дата смерти:

1792(1792)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Михаил Карпович Пянтешин (1741—1792) — российский общественный деятель, градоначальник Петрозаводска, купец.





Биография

Выходец из крестьян д. Большаковщина (Большой двор) Остреченского уезда.

Занимался судоходным промыслом, владел озёрными и речными судами, выполнял подряды по перевозке продукции Александровского пушечного завода.

Избран городским головой Петрозаводска 19 мая 1783 года. В период нахождения М. К. Пянтешина в должности головы, Петрозаводск был возведён в ранг уездного города, административного центра вновь образованной Олонецкой губернии. Город был избран местом пребывания генерал-губернатора Архангельской и Олонецкой губернии Т. И. Тутолмина и первого гражданского губернатора Олонецкой губернии Г. Р. Державина.

В качестве городского головы М. К. Пянтешин организовывал обустройство в городе губернских и уездных учреждений. Руководил организацией первых в истории Петрозаводска (как губернского центра) выборов в органы местного самоуправления.

Пост головы оставил после перевыборов, состоявшихся 10 декабря 1784 года.

Семья

Жена — Елизавета Борисовна, уроженка д. Маляновская Остречинского уезда. После смерти М. К. Пянтешина, Елизавета Борисовна с детьми переехала в Санкт-Петербург.

См. также

Напишите отзыв о статье "Пянтешин, Михаил Карпович"

Литература

  • Кораблёв Н. А. Городские головы Петрозаводска (1778—1918). Биографический справочник / Н. А. Кораблёв, Т. А. Мошина. — Петрозаводск: Стандарт, 2008. — С. 13—14. — 82 с. — ISBN 5-87870-007-7.


Отрывок, характеризующий Пянтешин, Михаил Карпович

– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.