Пясецкий, Болеслав

Болеслав Пясецкий
Награды:

Болеслав Богдан Пясецкий, польск. Bolesław Bogdan Piasecki (псевдонимы — Леон Цалка, Саблевский; род. 18 февраля 1915, Лодзь — 1 января 1979, Варшава) — польский политик и писатель. До Второй мировой войны стоял на праворадикальных позициях, после войны активно сотрудничал с коммунистическим режимом.

Биография

Происходил из известного дворянского рода Пясецких. Во Второй Польской республике возглавлял праворадикальную партию Народно-радикальный лагерь, который конкурировал с диктатором Рыдз-Смиглым за голоса избирателей правого лагеря. Партия Пясецкого во многом ориентировалась на образец фашистской Италии.

В 1934 г. помещён в лагерь Береза Картузская. После освобождения стал лидером праворадикальной фракции ОНР-Фаланга. Пясецкий и его сторонники боролись за «католический тоталитаризм».

Во время Второй мировой войны был подпоручиком бронетанковых войск, затем - активным участником подполья, возглавлял группировка «Конфедерация народа», которая вошла в состав Армии Крайовой в 1943 г. Принимал участие в боях вокруг Вильнюса.

В октябре 1944 г. был арестован органами НКВД и завербован генералом Иваном Серовым. Вскоре был освобождён и перешёл к открытому сотрудничеству с коммунистическим режимом Польши.

В 1945 г. стал одним из основателей и руководителей так называемого социального прогрессивного движения мирян-католиков (społeczny postępowy ruch katolików świeckich), которое группировалось вокруг еженедельника «Сегодня и завтра» (пол.) («Dziś i Jutro»).

В 1947 г. создал ассоциацию ПАКС (пол.) и возглавлял её президиум до самой смерти. Вплоть до 1956 г. эта организация была одним из главных инструментов, который коммунисты использовали для снижения влияния Католической церкви в Польше. Организация получила почти исключительное право на публикации «католического» содержания, в обмен на что поддерживала антицерковные акции правительства.

После 1956 г. влияние ПАКСа упало, как и влияние самого Пясецкого, хотя организация продолжала играть важную роль в польской политике вплоть до 1989 года, а её преемники существуют и сегодня.

С 1965 г. Пясецкий был депутатом сейма, руководителем фракции ПАКС. В 1971—1979 г. был членом польского Государственного совета.

Награды

• Серебряный крест ордена Virtuti Militari (1944)
• Командорский крест со звездой ордена Polonia Restituta (1964), до этого — командорский крест (1955)
• Орден трудового знамени, 1-й класс (1969)

Ссылки

• [www.brightreview.co.uk/ARTICLE-A-Kidnapping-In-Poland.html A Kidnapping in Poland — Article about the still unsolved abduction of Bolesław Piasecki’s son in 1957]

Литература

• Mikołaj Kunicki (2005). «The Red and the Brown: Boleslaw Piasecki, the Polish Communists, and the Anti-Zionist Campaign in Poland, 1967-68». East European Politics & Societies 19 (2): pp. 185-225.
• Dudek, Antoni/Pytel, Grzegorz (1990). Bolesław Piasecki. Próba biografii politycznej (Wstęp Jan Józef Lipski). Londyn: Aneks. ISBN 0-906601-74-6.

Отрывок, характеризующий Пясецкий, Болеслав

– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.