Полиевкт (Пясковский)
| Епископ Полиевкт | ||
| ||
|---|---|---|
| 22 января 1900 — 7 ноября 1902 | ||
| Предшественник: | Мелетий (Якимов) | |
| Преемник: | Аркадий (Карпинский) | |
| ||
| 11 июнь 1895 — 22 января 1900 | ||
| Предшественник: | Иоанникий (Казанский) | |
| Преемник: | Иосиф (Соколов) | |
| Оригинал имени при рождении: |
Пётр Тимофеевич Пясковский | |
| Рождение: | 1817 Могилёвская губерния | |
| Смерть: | 7 (20) апреля 1906 Москва | |
Епископ Полиевкт (в миру Пётр Тимофеевич Пясковский или Песковский; 1817, Могилёвская губерния — 7 (20) апреля 1906, Москва) — епископ Русской православной церкви, епископ Рязанский и Зарайский.
Биография
Родился в 1817 году в семье священника Могилёвской губернии[1].
В 1843 году окончил Могилёвскую духовную семинарию. Упоминается одно его курсовое сочинение на тему «Св. Дионисий, архимандрит Троицко-Сергиева монастыря»[1].
5 марта 1844 года рукоположен в сан иерея[2].
По случаю своего вдовства поступил в Могилёвский архиерейский дом и 21 декабря 1847 года был пострижен в монашество с именем Петр[2].
В 1849 году поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию[1], которую окончил в 1853 году как старший кандидат богословия (наиболее успешные выпускники тогда становились магистрами богословия) с правом на получение магистра лишь по выслуге в училищном ведомстве двух лет[3].
29 октября 1853 года определён смотрителем Великолукского духовного училища[2].
5 января 1854 года — настоятелем Великолукского Троицкого 3-классного монастыря. 15 января 1855 года за благоустройство обители награждён набедренником[2].
10 ноября 1855 года определен членом Великолуцкого духовного правления и цензором проповедей местного духовенства[2].
22 мая 1856 года назначен членом временного строительного комитета при Великолуцком духовном училище[2].
22 мая 1856 года утверждён в степени магистра богословия[2].
28 мая 1858 года награждён бронзовым наперсным крестом в память войны 1853—1856 годов[2].
11 августа 1858 года был возведён в сан игумена[2].
15 января 1860 года возведён в сан архимандрита и назначен настоятелем Спасо-Елеазаровского монастыря[2].
4 мая 1862 года назначен благочинным монастырей Псковской епархии и цензором проповедей псковского духовенства[2].
В 1862 году переведён инспектором в Вологодскую духовную семинарию.
14 февраля 1863 года утверждён настоятелем Спасо-Каменного монастыря[2].
31 марта 1864 года назначен ректором и профессором богословских наук Вологодской духовной семинарии и настоятелем Спасо-Прилуцкого монастыря[2]. В течение недолгого времени был редактором «Прибавлений» к «Губернским епархиальным ведомостям»[4]
С 30 сентября 1866 года исполнял послушание благочинного монастырей Вологодского уезда[2].
13 марта 1867 года указом Святейшего Синода уволен от должности ректора Вологодской духовной семинарии и назначен настоятелем Витебского первоклассного Маркова монастыря и сверхштатным членом Полоцкой духовной консистории[2].
16 января 1873 года назначен настоятелем Белёвского Спасо-Преображенского монастыря Тульской епархии, а 23 июня того же года назначен благочинным монастырей Тульской епархии[2].
9 декабря 1874 года назначен настоятелем Мстиславского монастыря[2].
2 марта 1877 года указом Святейшего Синода назначен настоятелем вновь открытого Белецкого Богородицкого монастыря[2].
1 июня 1881 года назначен настоятелем Трегуляевского Предтечева монастыря Тамбовской епархии, а 16 сентября того же года определен благочинным монастырей Тамбовской епархии[2].
4 апреля 1886 года Святейший Синод, согласно его прошению, прошению, переводит архимандрита Полиевкта настоятелем Лебедянского Троицкого монастыря Тамбовской епархии. 17 декабря 1888 года указом Святейшего Синода по болезни уволен на покой и от должности настоятеля с оставлением на жительство в той же обители[2].
16 мая 1894 года указом Святейшего Синода назанчен настоятелем Астраханского Покровского Болдинского монастыря[2].
27 мая 1895 года опеределён быть епископом Михайловским, викарием Рязанской епархии. 11 июня 1895 года в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры состоялась его епископская хиротония. Получил в управление Рязанский Спасский монастырь[5].
В мае 1896 года назначен управляющим Рязанским Троицким монастырем[5].
22 ноября 1896 года указом Святейшего Синода на епископа Полиевкта было возложено управление Рязанской епархией до прибытия 18 февраля 1897 из Якутской епархии епископа Рязанского и Зарайского Мелетия (Якимова)[2].
24 августа 1899 года епископу Михайловскому Полиевкту «поручено управление Рязанской епархией в течение сентября и половины октября того же года за выбытием Преосвященнаго Мелетия в Ялту для лечения»[2].
22 января 1900 года года назначен епископом Рязанским и Зарайским[1].
В день 26 мая 1901 года совершил поездку в Ольгов монастырь на освящение возобновленного и древнего Успенского храма[6].
В сентябре того же года Полиевкт освятил женскую Александро-Невскую богадельню при селе Щурове Ряжского уезда[6].
В августе 1902 года в Рязани очень торжественно отмечался 200-летний юбилей Успенского кафедрального собора. Торжества начались 13 августа заупокойным всенощным бдением, на котором возносились моления всем потрудившимся в создании и благоукрашении величественного собора. В торжествах принял участие начальник губернии шталмейстер Двора Его Величества Н. С Брянчанинов[6].
7 ноября 1902 года уволен на покой «по расстроенному здоровью» с местожительством в Николае-Радовицком монастыре[2].
5 февраля 1903 года перемещён в Московский Ново-Спасский монастырь[1], куда прибыл 27 февраля. Являлся на тот момент старейшим иерархом Русской церкви[7].
Скончался 7 апреля 1906 года в Московском Ново-Спасском монастыре. Заупокойную Божественную литургию совершил Нестор (Метаниев), член Московской синодальной конторы. 9 апреля состоялось его соборное отпевание, которое соврешили митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский), епископ Дмитровский Трифон (Туркестанов), епископ Иоанн (Кратиров). По окончании богослужения гроб с телом почившего иерарха с подобающими почестями обнесли вокруг собора и после краткой литии опустили в могилу[2].
Напишите отзыв о статье "Полиевкт (Пясковский)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_7853 Полиевкт (Пясковский)] на сайте «Русское православие»
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 Монахиня Мелетия (Панкова), [www.ryazeparh.ru/index.php/eparh/i-pamyat-ikh-v-rod-i-rod/1208-episkop-polievkt-pyaskovskij Епископ Полиевкт (Пясковский)], официальный сайт Рязанской епархии 18 Апреля 2016.
- ↑ [www.petergen.com/bovkalo/duhov/spbda.html Выпускники Санкт-Петербургской духовной академии]
- ↑ [www.lektsia.com/2xb76.html Середа Н.Д. Региональная Дореволюционная Пресса Как Источник По Историческому Краеведению]
- ↑ 1 2 [trinityrzn.narod.ru/person/polievkt.html Преосвященный Полиевкт (Пясковский)]
- ↑ 1 2 3 www.history-ryazan.ru/node/4958?page=0,2
- ↑ [starosti.ru/archive.php?y=1903&m=03&d=13 газета «Русский листок» от 13 марта (28 февраля) 1903 года]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Полиевкт (Пясковский)
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.
Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
