Государственные кредитные билеты образца 1918 года

Государственные кредитные билеты образца 1918 года — бумажные денежные знаки, выпускавшиеся Народным банком РСФСР, а после его упразднения — Бюджетно-расчётным управлением Народного комиссариата финансов РСФСР в 1919—1922 годах согласно декретам СНК РСФСР от 15 мая и 21 октября 1919 года.

Все принадлежности для печатания, в частности, типографские клише, были изготовлены ещё при Временном правительстве в 1917 году, поэтому на банкнотах была изображена эмблема Российской республики, все надписи сделаны в дореформенной орфографии, причём сами они («Кредитные билеты размениваются Государственным банком на золотую монету без ограничения суммы и обеспечиваются всем достоянием государства») на момент выпуска уже не соответствовали действительности.

Кредитные билеты быстро обесценились, и их выпуск был прекращён с 1 июля 1922 года. Обмен кредитных билетов на денежные знаки образца 1922 года осуществлялся в соотношении 10 000 : 1 до 1 ноября 1922, а за пределами РСФСР и союзных республик — до 31 декабря 1922.

На лицевой стороне банкнот изображён номинал цифрами и прописью, пояснительная надпись, подписи «управляющего» — главного комиссара Народного банка РСФСР Г. Л. Пятакова и одного из кассиров, год выпуска и серийный номер (формата АА-123 у билетов номиналом 1-1000 рублей и формата АА 123456 у билетов в 5 и 10 тысяч рублей). На билетах в 5 и 10 тысяч рублей присутствует изображение свастики.

На оборотной стороне — эмблема Российской республики, номинал и предупреждение об ответственности за подделку.

Банкноты были отпечатаны на белой бумаге с водяными знаками в виде числового обозначения номинала или «коврового» орнамента по всему полю банкноты.

Изображение		Номинал (рублей)	Размер (мм)	Основные цвета	Водяной знак	Дата ввода	Годы печати	Дата вывода
Лицевая сторона	Оборотная сторона
		1	112×66	коричневый, жёлтый	номинал	15 мая 1919	1918	1 ноября 1922
		3	118×70	зелёный
		5	125×76	синий, голубой
		10	128×80	красный, чёрный, розовый
		25	132×83	лиловый, розовый
		50	138×92	коричневый
		100	144×95	коричневый, розовый
		250	146×100	сине-зелёный зелёный
		500	153×104	серый
		1000	159×110	коричневый, оранжевый
		5000	212×132	синий, голубой, коричневый	орнамент	21 октября 1919
		10 000		коричневый, красный
Масштаб изображений — 1,0 пикселя на миллиметр.

Ссылки

• [www.russian-money.ru/PaperMoney.aspx?id=64#label Пятаковки (банкноты образца 1918 года) — russian-money.ru]

Отрывок, характеризующий Государственные кредитные билеты образца 1918 года

Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.