Пятаков, Леонид Леонидович

Леонид Леонидович Пятаков
Дата рождения:	22 сентября (4 октября) 1888(1888-10-04)
Место рождения:	Мариинский сахарный завод, Городище, Киевская губерния, Российская империя
Дата смерти:	25 декабря 1917 (7 января 1918)(1918-01-07) (29 лет)
Место смерти:	Киев
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Вероисповедание:	отсутствует (атеист)
Партия:	РСДРП(б)
Основные идеи:	большевизм
Род деятельности:	революционер

Леони́д Леони́дович Пятако́в (22 сентября [4 октября] 1888 — 25 декабря 1917 [7 января 1918]) — большевик, революционер, участник борьбы за Советскую власть на Украине, брат Георгия Пятакова.

Биография

Родился в 1888 году на Мариинском сахарном заводе (местечко Городище, Черкасский уезд Киевской губернии) в семье инженера-технолога, затем директора завода Леонида Тимофеевича Пятакова (1847—1915) и дочери предпринимателя Александры Ивановны Мусатовой. Окончил Киевское реальное училище (1904) и Киевский политехнический институт (1908), служил в армии вольноопределяющимся, под влиянием младшего брата Георгия стал марксистом, вёл революционную пропаганду среди солдат. Мать также сочувствовала левым идеям, в 1912 в её доме хранились документы Киевской организации РСДРП.

С 1914 года Леонид работал инженером в Донбассе, был уволен за «попустительство» рабочим, с началом 1 мировой войны призван в армию как рядовой (из-за «неблагонадёжности» не получил звание прапорщика), участвовал в боях на Юго-Западном фронте; за храбрость награждён Георгиевскими крестами. В связи с болезнью в 1916 году переведён инженером на оборонное предприятие в Баку, где установил связь с большевиками и вступил в РСДРП.

После Февральской революции 1917 года вернулся в Киев. Возглавлял Военную организацию при Киевском комитете РСДРП(б), участвовал в создании Красной Гвардии. 3 (16) августа избран членом Киевского комитета РСДРП(б). 27 октября (9 ноября) был избран председателем Киевского ревкома по руководству восстанием, 28 октября (10 ноября) арестован юнкерами, 1 (14) ноября освобождён восставшими рабочими. 30 ноября (13 декабря) вновь арестован, 1 (14) декабря освобождён в результате забастовки протеста рабочих Киева. На 1-м Всеукраинском съезде Советов, который состоялся в Харькове в декабре 1917 года, был избран членом Всеукраинского ЦИК. Также избран от большевиков членом Учредительного собрания. Один из руководителей подготовки вооруженного восстания против украинской Центральной Рады, провозгласившей себя 7 ноября верховной властью на Украине.

25 декабря 1917 года (7 января 1918 года) был арестован неизвестными казаками и уведён. Центральная рада в лице генерального секретаря военных дел Николая Порша заявила о своей непричастности к аресту, однако созданная 20 декабря 1917 года (2 января 1918 года) специальная следственная комиссия в июне 1918 получила показания ротмистра Украинского гусарского полка Я. Б. Журавского, что приказ об аресте был получен от правительства и Леонид Пятаков убит его казаками. Тело большевистского лидера со следами зверских пыток было найдено близ Поста-Волынского под Киевом 15 (28) января 1918 года. Это событие стало катализатором начала Январского восстания против Центральной рады. После установления Советской власти в Киеве Леонида Пятакова 1 (14) февраля 1918 года с почестями похоронили на Байковом кладбище. Выступая со словами прощания на траурном митинге, его брат Георгий Пятаков торжественно присягнул бороться за дело революции далее за двоих — за себя и за брата… 4 (17) февраля 1918 года Леонида Пятакова перезахоронили в братской могиле в Мариинском парке.

Литература

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:394421 Пятаков, Леонид Леонидович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• Киевские вооружённые восстания 1917 и 1918 / Н. И. Супруненко // Кварнер — Конгур. — М. : Советская энциклопедия, 1973. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 12).</span>
• Пятаков Леонид Леонидович // Проба — Ременсы. — М. : Советская энциклопедия, 1975. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 21).</span>
• Пятаков Леонид Леонидович // [dlib.rsl.ru/viewer/01007551917#?page=1 Памятник борцам пролетарской революции, погибшим в 1917—1921 гг.] / Сост. Л. Лежава, Г. Русаков. — 3-е изд., испр. и доп. — М.–Л.: Гос. изд-во, 1925. — С. [dlib.rsl.ru/viewer/01007551917#?page=482 468], [dlib.rsl.ru/viewer/01007551917#?page=483 469].
• [history.org.ua/LiberUA/journal_1990_4/journal_1990_4.pdf Вбивство Л. Пятакова: документи Держархіву Київської області] // Український історичний журнал. — 1990. — № 4 (349). — квітень. — С. 95—99. (укр.)
• Деятели СССР и Октябрьской революции // Энциклопедический словарь Гранат. Приложение к 41-му тому.
• Здоров Андрій. [www.istpravda.com.ua/articles/2012/01/30/70550/ Січневе повстання в Києві: герої чи зрадники?] // Історична правда. — 2012. — 30 січня. (укр.)
• [hrono.ru/biograf/bio_p/pjatakov_ll.php Пятаков Леонид Леонидович] // Биография на [www.hrono.info/ Хроноc]
• Солдатенко В. Ф.. [history.org.ua/LiberUA/journal_1989_4/journal_1989_4.pdf Г. Л. Пятаков: епізоди життя і діяльності на Україні] // Український історичний журнал. — 1989. — № 4 (337). — квітень. — С. 92—106. (укр.)
• [81412.livejournal.com/54320.html Ті, що одійшли] // Пролетарська правда. — 1927. — № 255 (1868). — 6 листопада. — С. 10. (укр.)

Отрывок, характеризующий Пятаков, Леонид Леонидович

– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.