Приволье

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Пятая Рота»)
Перейти к: навигация, поиск
Город
Приволье
укр. Привілля
Герб
Страна
Украина
Статус
город городского подчинения
Область
Луганская область
Городской совет
Координаты
Основан
Прежние названия
Ассесорское (до 1753), Пятая Рота (до 1778), с.Привольное (до 1938), пгт.Привольное (до 1963)
Город с
Площадь
6,05 км²
Официальный язык
Население
7 901[1] человек
Часовой пояс
Телефонный код
+380 6451
Почтовый индекс
93192
Автомобильный код
BB, НВ / 13
КОАТУУ
4411870700
Официальный сайт
[priv.pp.ua/ .ua]
Показать/скрыть карты
К:Населённые пункты, основанные в 1695 году

Приво́лье (укр. Привілля, прежние названия: Асессорское[2], Пятая Рота, Привольное) — город районного (городского) подчинения в Луганской области Украины, подчинён Лисичанскому горсовету.

Население — 8,000 чел. (2010). В 2002 году население составляло 9,081 тыс.чел., площадь 6,05  км² (2002).[3]





География

Город расположен на крутых склонах правого берега реки Северский Донец.

Экономика

Транспорт

Регулярное автобусное сообщение с Лисичанском.

История

29 марта, 1 апреля и 29 мая 1753 г. Сенат издал указы о поселении на свободных территориях на правом берегу Донца между реками Бахмутом и Луганью сербов, болгар, венгров и других выходцев из Балканских стран православного исповедания, бежавших из-под турецкого ига и находившихся на территории Австрии. Поселенцы были объединены в роты, из них сформировали два гусарских полка, носивших названия по именам их командиров — Ивана Шевича и Райко Прерадовича.

Ввиду их малочисленности в 1764 году оба полка были объединены в один, который получил название Бахмутского гусарского, с общей нумерацией рот. Всего их было 16. На месте поселения роты создавали полевые укрепления — шанцы. Военнослужащие получали землю, которую должны были возделывать. Новые поселения, возникшие на базе воинских подразделений, со временем получили и свои наименования. Поселение 5й роты стало именоваться Привольное.

В 1760 году в Приволье были поселены молдаване и валахи.[2]

Военные поселяне вели своё хозяйство и в то же время защищали границы государства от набегов крымских татар. После присоединения в 1783 году Крыма к России опасность миновала, и военные поселения были переведены на положение казённых крестьян.

В 1760 в Приволье построена каменная Вознесенская церковь, в 1793 году производился её ремонт.[2]

Офицеров гусарских рот царское правительство наделило свободными землями, которые имелись вблизи военных поселений. Новые владельцы вели своё хозяйство на крепостнической основе, стремясь привлечь сюда и закрепить за собой рабочую силу.

Напишите отзыв о статье "Приволье"

Примечания

  1. [stat6.stat.lviv.ua/PXWEB2007/ukr/publ/2011/chnas.zip Государственный комитет статистики Украины. Сборник: Численность наличного населения Украины на 1 января 2011. Киев 2011. Ответственная за выпуск Тимошенко Г.В. (doc)]
  2. 1 2 3 [www.libr.dp.ua/Region/Book/683_768/683_768.doc Материалы для историко-статистического описания Екатеринославской Епархии: Церкви и приходы прошедшего XVIII столетия. — Екатеринослав, типография Я. М. Чаусского, 1880.]
  3. [gska2.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rdat1=19.05.2010&rf7571=18989 РЕГІОНИ УКРАЇНИ ТА ЇХ СКЛАД<]


Отрывок, характеризующий Приволье

Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.