Пятая колонна
Пя́тая коло́нна (исп. quinta columna) — наименование агентуры генерала Франко, действовавшей в Испанской Республике во время Гражданской войны в Испании 1936—1939 гг.
В политической фразеологии и журналистике словосочетание активно употребляется по отношению к различным типам внутреннего противника, обычно в кавычках, что подчёркивает прецедентность названия.
Содержание
Этимология
Авторство термина «пятая колонна» приписывается испанскому генералу Эмилио Мола, командовавшему армией франкистов в ходе гражданской войны, на основании свидетельства мадридского журналиста газеты Нью-Йорк Таймс Вильяма Карни (англ. William P. Carney)[1]. Согласно Карни, наступая на Мадрид, Мола передал по радио в начале октября 1936 года обращение к населению испанской столицы, в котором заявил, что помимо имеющихся в его распоряжении четырёх армейских колонн он располагает также пятой колонной в самом Мадриде, которая в решающий момент ударит с тыла.
По мнению Х. Томаса, за несколько недель до Молы термин был употреблён бароном Сент-Освальдом (в то время корреспондентом в республиканской Испании)[2].
Михаил Кольцов, находившийся в это время в Мадриде, приписывал термин генералу Вареле[3].
Э. Нолте в своей книге «Фашизм в его эпохе» возводит историю словосочетания к Муссолини, который уже во время Первой мировой войны говорил о «пятой армии» (итал. quinta arma), которую Германия создала в тылах противников союза Центральных держав[4] (союз в то время состоял из четырёх стран).
Термин быстро распространился в республиканской Испании, возможно, из-за аналогии с «пятым полком»[1]. Практически сразу его кальки проникли и в большинство европейских языков[5].
Накануне и во время Второй мировой войны 1939—1945 годов «пятой колонной» называли нацистскую агентуру в различных странах, помогавшую захвату этих стран немецкими войсками.
Современное словоупотребление
В российской политической фразеологии словосочетание активно употребляется в журналистике по отношению к различным типам внутреннего противника/врага[5], обычно в кавычках, что подчёркивает прецедентность названия. Е. Шабалина выделяет следующие применения[5]:
- политические группировки, тайно или явно противодействующие основной политике государства;
- террористы;
- бизнесмены с интересами за границей.
Шабалина также отмечает «устойчивую денотационную отнесённость» термина к еврейскому населению России в нескольких контекстах, указывая на возможные лингвистические ассоциации со словосочетанием «пятая графа»[5].
Историки употребляют словосочетаниe для обозначения подрывной агентуры вражеских стран (как истинной[6][7], так и выдуманной в пропагандистских целях[8]).
См. также
- Коллаборационизм
- «Пятая колонна» — пьеса Эрнеста Хемингуэя
Напишите отзыв о статье "Пятая колонна"
Литература
- [militera.lib.ru/research/jong/index.html Ионг, Л. де. Немецкая пятая колонна во Второй мировой войне (пер. с англ.) / Под ред. Н. П. Цыгичко. — М.: Изд. ин. лит., 1958. — 448 с.]
- [www.katyn-books.ru/library/istoriya-fashizma-v-zapadnoy-evrope.html Филатов Г. С. (ред) «История фашизма в Западной Европе» М.: «Наука» 1978]
Примечания
- ↑ 1 2 Bolinger, Dwight L. [www.jstor.org/discover/10.2307/486532 Fifth column marches on]. // American Speech (1944): 47-49.
- ↑ H. Thomas. The Spanish Civil War. New York, 1961. С. 317, примеч. 5. Цит. по [books.google.com/books?id=sJo3AAAAIAAJ&pg=PA4&dq=st+oswald]
- ↑ См. militera.lib.ru/db/koltsov_me/04.html Испанские дневники. 1 ноября 1936.
- ↑ Нолте ссылается на Opera Omnia di Bennito Mussolini. T. 10. Флоренция, 1951. С. 136, 158. Цит. по [books.google.com/books?id=sJo3AAAAIAAJ&pg=PA4&dq=quinta+arma]
- ↑ 1 2 3 4 Шабалина, Екатерина Владимировна. [cyberleninka.ru/article/n/chislitelnye-v-russkoy-politicheskoy-frazeologii-pyataya-kolonna-i-pyataya-grafa Числительные в русской политической фразеологии: пятая колонна и пятая графа]. // Политическая лингвистика 1 (2011).
- ↑ Йонг Л. де. [militera.lib.ru/research/jong/index.html Немецкая пятая колонна во Второй мировой войне]. М.: «Международная литература», 1958.
- ↑ Louis de Jong. The German Fifth Column, 1933—1945. Netherlands State Institute for war documentation, 1952.
- ↑ Савин, А. И. Формирование концепции немецкой «пятой колонны» в СССР (середина 1920-х годов) // Вопросы германской истории. Немцы Украины и России в конфликтах и компромиссах XIX-ХХ вв.: Материалы международной научной конференции. Днепропетровск, 24-27 сентября 2007 г. / Отв. ред. С. И. Бобылева. — Д.: «Пороги», 2007. С. 215—227.
Ссылки
- Константин Душенко. [www.chitaem-vmeste.ru/pages/material.php?article=158&journal=82 Пятая колонна]. // Читаем вместе. Июль, 2010.
Отрывок, характеризующий Пятая колонна
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
