Пятигорский трамвай

Пятигорский трамвай

Описание
Страна	Россия Россия
Расположение	Пятигорск
Дата открытия	1 сентября 1903 года
Эксплуатант	МУП «Горэлектротранс»
Годовой пассажиропоток	16 644 795
Сайт	[www.trampark.ru/ mpark.ru]
Маршрутная сеть
Число маршрутов	8
Подвижной состав
Число вагонов	↘70
Основные типы ПС	Tatra T3SU, Tatra T4D, Tatra KT4SU, Tatra KT4D, Tatra KT4DM, 71-615
Число депо	1
Технические данные
Ширина колеи	1000 мм

Пятигорский трамвай — трамвайная система в городе Пятигорске Ставропольского края, Россия. Единственная в Ставропольском крае трамвайная система (до 1966 года действовал кисловодский трамвай, ровесник пятигорского).

История

Нереализованные проекты (1898-1902 г.)

Разговоры о необходимости проведения в Пятигорске городского рельсового транспорта возникли в конце XIX века. В 1898 г. торговым домом "Н. Феттер и Е. Гинкель" был предложен первый проект трамвая. В апреле 1899 года городским головой Пятигорска было подготовлено "Обязательное постановление", по которому устанавливалась скорость, интервал движения вагонов и плата за проезд в трамвае. Однако условия, выставленные городской администрацией, не устроили представителей торгового дома из Москвы и проект был заморожен.

В июле 1900 года было рассмотрено предложение от И. Г. Корбулы, который соглашался на все условия городской администрации и готов был внести залог. Весной 1902 года администрация в лице городского головы Н. Архипова подготовила письмо для Терского областного правления в котором описывало желание устроить трамвай на керосиновом ходу. В марте 1902 года из Владикавказа пришёл ответ в котором указывалось на то, что требуется разработать проект-сметную документацию трамвайной сети и после этого обращаться в областное правление. Проект не получил развития.

Становление (1902-1920 г.)

В 1902 году акционерное общество «Сименс и Гальске» за 493 тысячи рублей обязалось поставить все необходимые материалы и провести двухпутную узкоколейную линию от железнодорожного вокзала до Елизаветинской (ныне Академический) галереи и однопутную линию от галереи до курортного района Провал. Эта же компания выделила подвижной состав, построила электростанцию и трамвайное депо. Построенную близ Ессентуков гидроэлектростанцию «Белый Уголь» по праву можно считать одной из первых в России.

В мае 1903 года у железнодорожного вокзала было начато строительство трамвайного депо для вагонов строящейся в городе трамвайной линии.

Пуск пятигорского трамвая явился событием настолько значительным — первый трамвай был пущен 1 сентября 1903 года, — что был приурочен к 100-летию курортов Кавказских Минеральных Вод, а на пробном открытии движения присутствовали сам Его Высочество принц Александр Петрович Ольденбургский и министр А. С. Ермолов. Через две недели, после тщательной приёмки Управлением Вод всего сооружения, началось регулярное движение трамваев (регулярная эксплуатация трамваев с пассажирами началась 5 мая 1904 года). В то время в городе было всего два маршрута «Вокзал» — «Городской парк» — «Цветник» — «Сабанеевские ванны» (у Елизаветинской галереи) и «Цветник» — «Провал» общей протяжённостью 8,2 км. На линиях эксплуатировалось 12 моторных вагонов и несколько открытых прицепов.

Разруха, наступившая после Октябрьской революции 1917 года, коснулась и транспортного хозяйства. В годы гражданской войны трамвай практически не работал. В 1918 году по инициативе С. М. Кирова на базе ремонтных мастерских пятигорского трамвайного депо был организован патронно-пульный завод, изготовивший для Красной Армии около 30 млн патронов.

Достижения первых пятилеток (1920-1941 г.)

В марте 1920 года пассажирские и грузовые перевозки были возобновлены. По состоянию на 1920 год в Пятигорске было 15 моторных и 8 прицепных трамвайных вагонов, из которых в полностью ходовом состоянии поддерживалось 11 и 1 соответственно. В течение 1920-х годов трамвайная сеть Пятигорска значительно увеличила свои размеры, были открыты новые маршруты: В 1924 году вступил в строй однопутный участок «Железнодорожный вокзал — Новопятигорск» («Скачки») протяжённостью около 5 км. В 1926 году построили мост через реку Подкумок и трамвайную линию «Радоновые ванны (нижние) — Горячеводск» (Горячеводская площадь), протяжённость однопутной линии составляла 2,8 км. В 1927 году трамваи пошли по маршруту «Радоновые ванны» — «Мясокомбинат». Этот маршрут сохранился почти без изменений до наших дней. Для организации грузового движения были построены ветки: в 1927 году на завод «Факел» (близ мясокомбината), в 1935 году на товарный двор ж/д станции и на городскую теплоэлектростанцию (ул. Малыгина). Протяжённость трамвайных путей к концу 1930-х годов составила 19,6 км. По состоянию на 1940 в парке насчитывалось 28 моторных и 12 прицепных вагонов, а также 8 грузовых платформ и 2 электровоза. Таким образом, перед Великой Отечественной войной трамвай выполнял не только пассажирские, но и грузовые перевозки. Популярность трамвая была велика: в 1940 году за год было перевезено 26,7 млн пассажиров (при численности населения Пятигорска около 60 тысяч человек).

О тогдашних маршрутах и их номерах сохранилось очень мало сведений. Старожилы вспоминают, что в те далёкие годы не было прямой связи между Вокзалом и Мясокомбинатом. Чтобы доехать до Мясокомбината или Горячеводска, необходимо было доехать до «Цветника», а там пешком пройти несколько сот метров до остановки «Радоновые ванны», а оттуда выполнялись рейсы на Мясокомбинат и Горячеводск. Но рельсы между Цветником и Радоновыми ваннами лежали, и по ним совершались утренние и вечерние нулевые рейсы. Почему не было тогда прямого маршрута «Скачки» — «Вокзал» — «Цветник» — «Горячеводск», остаётся только догадываться: видимо это было связано с трудностью организации регулярного движения с малыми интервалами на одноколейке. Также очень мало сведений сохранилось о типах подвижного состава. По непроверенным данным, несколько вагонов было изготовлено непосредственно в ремонтных мастерских Пятигорского трамвайного депо. Известно также, что в 1938 году в Пятигорске появилось несколько моторных вагонов серии Х на узкоколейных тележках.

Великая Отечественная война (1941-1943 г.)

С началом ВОВ резко сократилось число перевозимых пассажиров — в 1941 году трамваи перевезли всего 22 млн человек. 9 августа 1942 года Пятигорск был оккупирован фашистами. Трамвай не мог больше работать в нормальном режиме. Оккупация продолжалась до 11 января 1943 года. Но самое тяжкое время для трамвайщиков наступило при отступлении немецких оккупантов, которые нанесли серьёзный урон городу в целом и трамвайному хозяйству в частности. Были сожжены некоторые важные городские объекты, пострадало трамвайное депо, энергохозяйство взорвано. Было выведено из строя несколько вагонов. Кроме того, были уничтожены (разрушены) почти все пути, рельсы вывезены.

После изгнания врага (1943-1945 г.)

После освобождения города, в первые послевоенные годы были выдвинуты (модная тогда) идея-вопрос о полной ликвидации пятигорского трамвайного хозяйства — настолько велики были разрушения. Не стоит забывать, что именно в то время во многих городах СССР были ликвидированы десятки километров трамвайных линий (и всего трамвайного сообщения). Авторитетные московские специалисты хотели пустить в Пятигорске троллейбус вместо трамвая. Но на развалины почти сразу после изгнания врага пришли старые рабочие трамвая (пятигорчане) и по собственной инициативе, без оплаты, приступили к восстановлению своего родного предприятия. Позднее восстановительные работы и приведение в порядок сильно пострадавшего трамвайного хозяйства приняли плановый и массовый характер (с привлечением и под распоряжением местных пятигорских властей).

Послевоенные годы (1945-1990 г.)

К 1945 году трамвайная сеть в основном залечила раны войны. К окончанию войны и к концу 1940-х годов протяженность путей несколько уменьшилась до 11,4 км, так как была закрыта линия на Провал. По одной из официальных версий линию на Провал, сильно разрушенную фашистами, просто не стали восстанавливать после войны. Но старожилы утверждают, что линия всё же восстановлена была и проработала несколько лет, а поводом к её закрытию в конце 1940-х годов послужила авария. Вагон ехал на большой скорости вниз по ул. Карла Маркса и, потеряв управление, врезался в здание на углу ул. Карла Маркса и просп. Кирова. Было много пострадавших. После этого инцидента линия на Провал была окончательно закрыта и разобрана.

В мае 1946 года началось регулярное движение от железнодорожного вокзала до Колхозной площади.

Трамвайная сеть продолжала расширяться, росли пассажирские перевозки: За 1945 год трамвай перевёз 4,9 млн пассажиров; 1951 год — 12 млн человек. Возникла проблема обновления подвижного состава — ведь в 1940-х годах ещё работали вагоны самой первой партии 1903 года, пережившие разруху начала 1920-х годов и Великую отечественную войну. Сперва пятигорчане попытались заполучить немецкие трофейные вагоны из Тильзит (ныне — город Советск Калининградской обл.), но они поступили в Симферополь. Поэтому в 1952 году Пятигорск заказал партию подержанных вагонов в Ленинграде (6 моторных модели МС и 2 прицепных). Вагоны были оборудованы специальными тележками для колеи 1000 мм.

Вообще же, по состоянию на начало 1950-х годов, в пятигорском депо имелось: упомянутые выше ленинградские вагоны МС (6 шт.) с прицепами (2 шт.), вагоны Х (6 шт.) с прицепами М (2 шт.), самые первые вагоны из партии 1903 года (3 шт.) и 10 самодельных прицепов-«босоножек» выпуска 1910—1930-х годов. Итого получалось 15 моторных и 14 прицепных вагонов. Очевидно, из них были составлены двухвагонные поезда. Но 14 поездов для Пятигорска было мало, интервалы движения были велики, поэтому закупка нового подвижного состава продолжилась.

В 1957 году в Пятигорск пришла первая партия восточногерманских узкоколейных моторных вагонов Lowa T54 и прицепных B54. Вагоны были не совсем новыми: перед отправкой в Пятигорск они проработали несколько лет в Выборге, но затем из-за ликвидации выборгского трамвая были отправлены в Пятигорск. Изящные квадратные вагоны с большими окнами выделялись среди деревянных вагонов 1900—1930-х годов своим современным видом, и пятигорчанам они сразу понравились. Поэтому закупки продолжились, и в самом конце 1950-х в Пятигорск из ГДР прибыло несколько десятков моторных вагонов моделей Gotha T57 и T59 с прицепами B57 и B59. К началу 1961 года в Пятигорске имелось уже 25 моторных и 20 прицепных немецких вагонов. Благодаря этим поставкам удалось полностью избавится от устаревших моторных и прицепных вагонов начала века. Но вагонов всё равно не хватало, поэтому моторные вагоны Х и прицепные М выпуска 1930-х годов списывать не стали. Кроме того, в Пятигорск пришло ещё несколько подержанных Х и М из Астрахани. Количество Х и М к 1961 году было доведено до 8 и 3 шт. соответственно. В конце 1950-х годов сеть трамвая была расширена: введена в строй линия от Парка им. Кирова до улицы Пастухова с перспективой продления в сторону железнодорожной станции «Лермонтовская». На пересечении ул. Пастухова и нового проспекта им. 40-летия Октября был устроен трамвайный треугольник. Кроме того, на многих ранее одноколейных участках были уложены «вторые» пути. Длина трамвайных путей превысила 35 км (в 1957), а количество перевозимых пассажиров возросло до 26 млн человек за год — по пассажироперевозкам трамвай вышел на довоенный уровень. В первой половине 1960-х годов в Пятигорск поступило ещё несколько десятков немецких вагонов усовершенствованных моделей Gotha T2-62 и B2-62. К 1965 году количество вагонов Lowa и Gotha достигло 80 единиц (40 моторных и 40 прицепных), то есть на линию выпускалось до 40 двухвагонных сцепок. Все старые моторные и прицепные вагоны, включая Х и МС, были списаны. Старожилы вспоминают, что последние вагоны Х исчезли с маршрутов в 1967 году.

Тем временем завершилось строительство линии в микрорайон «Белая ромашка» — так назвали новый спальный район, находящийся вблизи железнодорожной станции «Лермонтовская» («Лермонтовский разъезд»). Треугольник на ул. Пастухова был ликвидирован.

В конце 1960-х годов в Пятигорске действовали следующие маршруты:

№ 1 «Железнодорожный вокзал» — «Парк им. Кирова» — «Парк „Цветник“» — «Радоновые ванны» — «Теплосерная» — «Мясокомбинат»;

№ 2 «Скачки» — «Железнодорожный вокзал» — «Парк им. Кирова» — «Белая Ромашка»;

№ 3 «Скачки» — «Железнодорожный вокзал» — «Парк им. Кирова» — «Цветник» — «Теплосерная» — «Горячеводская площадь»;

№ 4 «Белая Ромашка» — «Парк им. Кирова» — «Цветник» — «Теплосерная» — «Горячеводская площадь».

В конце 60-х годов были проведены эксперименты по изменению некоторых маршрутов. Маршрут № 2 назначили следовать от Скачек сначала в Горячеводск, откуда на Белую ромашку, а затем на Скачки, а маршрут № 4 — во встречном направлении, то есть «Скачки» — «Белая Ромашка» — «Горячеводская площадь» — «Скачки». Это вызвало некоторый хаос в движении трамваев и справедливые возмущения пятигорчан, почему эксперимент был отменен.

Уже к середине 1960-х годов стало ясно, что немецкие трамвайные вагоны слишком малы и не справляются с резко возросшими перевозками. Поэтому было решено закупить партию из 10 комфортабельных чехословацких вагонов Tatra Т3 (а точнее Т3 SU — модификация для СССР). Первые вагоны этой серии появились в Пятигорске в 1967 году. Они вмещали гораздо больше пассажиров, чем Gotha. Поэтому был взят курс на массовые поставки Т3, и в течение 1972—1978 годов было получено еще 102 вагона. Это позволило к 1976 году полностью списать все немецкие вагоны, но некоторые эксплуатировались и в 1977 году. Ни один из них не сохранился до наших дней.

В 1973 году депо возле ост. «Железнодорожный вокзал» стало тесным для новых вагонов, поэтому было построено новое благоустроенное депо на западной окраине города на 100 вагонов рядом с улицей 5-й переулок. От «Скачек» до «5-го переулка» была проложена новая линия, и по ней продлен маршрут № 2. С постройкой нового депо старое перестало использоваться для отстоя вагонов, но цех по ремонту узкоколейных тележек все же остался на территории старого депо. В 1970-х годах проводилась реконструкция всей трамвайной системы: деревянные опоры контактной сети были заменены на железобетонные, уложены новые рельсы, заменены стрелочные переводы, на тяговых подстанциях ртутные выпрямители были заменены на кремниевые. Были построены новые диспетчерские пункты, оборудованные радиосвязью.

Всё это положительно повлияло на качество перевозок: в 1977 году трамвай перевозил более 42 млн пассажиров, ежедневный выпуск на линии составляло более 30 двухвагонных поездов Т3 (65-70 вагонов). В 1978 году вступила в строй линия от Горячеводской площади до ул. Георгиевской. Протяженность путей превысила 40 км. До ул. Георгиевской (до окраины города) был продлен маршрут № 4. Примерно тогда же было построено новое кольцо на ост. «Колхозная пл.» и пущен маршрут № 5 «Колхозная пл.» — «5-й переулок». За период с 1978 по 1987 год ежедневный выпуск вагонов на маршруты составлял уже более 72 единиц, при этом пробег каждого вагона равнялся примерно 5,8 млн км. Число пассажиров, перевозимых трамваями, неуклонно росло и достигло отметки 48 млн в год.

В 1980-х годах пятигорский трамвай продолжал развиваться. В 1987 году была заказана партия из 5 вагонов Т3, которые заменили собой несколько самых старых Т3. А в 1988 году уже пришли вагоны следующего поколения — «змейки» («гармошки») Tatra КТ4 SU . Всего за 1988—1990 годы пришло 25 вагонов KТ4, и примерно столько же было списано старых Т3 (1972—1973 годов выпуска). Про поставки КТ4 по годам смотрите здесь.

В конце 1980-х годов была начата стройка эстакады через железную дорогу, по которой пролегала новая линия от Универсама до ул. Восстания с перспективой продления до микрорайона «Бештау». Из-за экономического кризиса начала 1990-х годов строительство затянулось. В начале 1990-х годов вступил в строй новый трамвайно-автомобильный мост через Подкумок рядом со старым мостом. После этого движение по старому мосту закрыто, и он постепенно разрушается.

1990-е годы

Несмотря на кризис, в начале 1990-х годов пятигорский трамвай переживал свой расцвет. Почти все Т3 и КТ4 были сцеплены в двухвагонные поезда. На линиях работало около 40 поездов. Маршрут № 5 отменили, и по состоянию на 1994 год работали всё те же 4 традиционных маршрута (см. выше). Двухвагонные поезда были очень вместительны, для связи между вагонами и диспетчером через контактную сеть использовалась прогрессивная система «Пульсар», трамваи ходили часто и почти без сбоев.

В 1994 году был пущен маршрут № 6 «Вокзал — Георгиевская ул.» Поводом к открытию этого маршрута послужило, по-видимому, стремительное развитие вещевых и продовольственных рынков в районе Георгиевской ул. Для подвоза многочисленных продавцов и покупателей из окрестных сёл и городов стал использоваться именно маршрут № 6. Из-за его появления сократился выпуск на остальные маршруты. В конце 1994 году открыли эстакаду и долгожданную линию (первую очередь) «Универсам» — «ул. Восстания» (треугольник на пятачке). Был пущен маршрут № 7 «Вокзал» — «ул. Восстания». При этом была заказана партия последних в истории Пятигорска чешских трамваев KТ4 — их количество было доведено до 35 шт.

Вагонный парк старел, но закупать вагоны у чехов стало экономически невыгодно. Управление обратилось к отечественным производителям. Первые 2 вагона модели 71-615 производства Усть-Катавского завода появились на улицах Пятигорска во второй половине 1995 года. Тогда же, наконец, вступил в строй участок (вторая очередь) «ул. Восстания» — «микрорайон Бештау» общей длиной 6,4 км, связавший микрорайон «Бештау» с центром города. Был продлён маршрут № 7 и пущен маршрут № 8 «ул. Георгиевская» — «микрорайон Бештау». Общая протяжённость трамвайных путей составила почти 48 км (47,8). Из-за увеличения числа маршрутов пришлось расцепить поезда KТ4.

В 1997 году был отменен маршрут № 3 «Скачки» — «Горячеводская пл.», замененный на удлиненный маршрут № 5 «5-й переулок» — «Георгиевская ул.». Но число выходов на маршруте № 5 оказалось намного меньше, то есть равноценной замены не получилось. Тогда же были удлинены маршруты № 6 и № 7 до ост. «Колхозная пл.». Было закуплено ещё 9 вагонов модели 71-615 (пятое российское поколение трамваев).

Рубеж тысячелетий (2000-е годы)

В 2000 году отменили маршрут № 6, полностью дублируемый маршрутом № 5, благодаря чему на последнем удалось увеличить число выходов. Трамвай продолжал усердно работать — к 1999—2000 годам ежегодные трамвайные перевозки уже достигли отметки 80 млн пассажиров, выпуск вагонов на линию составлял более 70 единиц, работало несколько двухвагонных поездов. Но к этому времени многие «Татры» Т3 окончательно состарились, а закупать новые вагоны КТМ оказалось невыгодно. Из-за сильнейшего износа вагонов вот-вот назревал кризис. Но решение было найдено быстро: пятигорчане решили закупать подержанные вагоны модели Tatra T4D в Германии. Германия как раз переходила на более совершенный подвижной состав, а старые «Татры» распродавала в другие страны. В течение 2001—2003 годов в Пятигорск поступило 18 таких вагонов, выпущенных в 1978—1983 годах и долгое время работавших в восточногерманском городе Галле. Благодаря закупке этих не новых, но вполне работоспособных вагонов удалось списать несколько совсем уж старых Т3 выпуска 1973—1976 годов. В 2002 году были расцеплены последние двухвагонные поезда — с этого времени все вагоны работают по одиночке.

В конце 2000-х годов была предпринята попытка разработки фирменной цветовой схемы раскраски вагонов. Основными цветами бортов трамвайных вагонов стали белый, жёлтый и светло-зеленый. Трамвай за свою 100-летнюю историю пережил несколько войн и кризисов, но тем не менее продолжает исправно трудиться и перевозить жителей Пятигорска и его многочисленных гостей. Яркие вагоны четырёх моделей в количестве 40 ед. ходят по восьми маршрутам (общей длиной около 48 км) и перевозят порядка 70-80 млн человек в год.

Маршрутная сеть

Действующие маршруты
№	Конечные пункты		Маршрут следования	Интервал
1	«Колхозная площадь» — «Мясокомбинат»		ул. Февральская — пр. Кирова — ул. Теплосерная	30-40 минут
2	«5-й переулок» — «Белая Ромашка»		ул. Пальмиро Тольятти — ул. Февральская — пр. Кирова — пр.40 лет Октября — ул. Орджоникидзе	8 минут
3	«Скачки» — «ул. Георгиевская»		ул. Февральская — пр. Кирова — пр. Советской Армии — ул. Лысогорская	96 минут
4	«Белая Ромашка» — «ул. Георгиевская»		ул. Орджоникидзе — пр.40 лет Октября — пр. Кирова — пр. Советской Армии — ул. Лысогорская	8 минут
5	«5-й переулок» — «ул. Георгиевская»		ул. Пальмиро Тольятти — ул. Февральская — пр. Кирова — пр. Советской Армии — ул. Лысогорская	30-40 минут
6	«Скачки» — «Белая Ромашка»		ул. Февральская — пр. Кирова — пр.40 лет Октября — ул. Орджоникидзе	80 минут
7	«Колхозная площадь» — «мкр. Бештау»		ул. Февральская — пр. Кирова — пр.40 лет Октября — ул. Бульварная — ул. Розы Люксембург — ул. Ессентукская	16 минут
8	«мкр. Бештау» — «ул. Георгиевская»		ул. Ессентукская — ул. Розы Люксембург — ул. Бульварная — пр.40 лет Октября — пр. Советской Армии — ул. Лысогорская	16 минут

Трамвайный парк

Трамвайный парк
Парк	Дата открытия		Нумерация вагонов	Адрес	Обслуживаются маршруты	Примечание
МУП «ГорЭлектроТранс»	1 сентября 1903 года		0х, 0хх	г. Пятигорск, проспект Кирова, 85	1,2,3,4,5,6,7,8.	Все маршруты проходят через остановку «проспект 40 лет Октября» (парк им. Кирова), где располагается узловая диспетчерская. Центральная диспетчерская находится на ост. «Колхозная площадь».

Подвижной состав

Действующий подвижной состав
Фото	Модель		Количество	Примечание
	Tatra T3SU		4 вагона.	С узколоклейными тележками — 4.
	Tatra KT4SU		34 вагона.
	Tatra T4D		18 вагонов.	Закуплены б/у в Галле и Эрфурте.
	Tatra KT4D		8 вагонов.	Закуплены б/у в Котбусе
	Tatra KT4DМ		3 вагона.	Закуплены б/у в Гере.До поступления в Геру вагон № 13 работал в Берлине
	71-615		11 вагонов.	КТМ-15 разработан УКВЗ для Пятигорска и других городов где трамвайная сеть имеет ширину 1000 мм. Но в другие города данная модель не поступала.

Пятигорский трамвай в культуре

История города Пятигорска неразрывно связана с городским электрическим транспортом.

• В 1918 году Пятигорский городской трамвай начал выпуск бон, которые могли быть использованы для оплаты в трамвае или покупки товаров и услуг в магазине трамвайного управления. В ходу были боны номиналом 1, 2 и 3 копейки. На лицевой стороне боны на заднем фоне был изображён дореволюционный герб Пятигорска, впереди надпись "П.Г.У. Бон ценностью в 3 к.". На оборотной стороне на фоне городского герба была надпись "Обменивается на наличные деньги в городской кассе и кассе Пятигорского трамвая" .
• Некоторые кадры художественного фильма 1958 года "Жених с того света" в главной роли с Георгием Вициным и Ростиславом Пляттом снимались в центре Пятигорска. Дважды в кадр попадает Пятигорский трамвай марки Lowa или Gotha на пересечении ул. Дзержинского и пр. Кирова.
• В Пятигорске с конца 2000-х годов работает общественная молодёжная организация с названием "Пятигорский трамвай" .

Ссылки

• [www.trampark.ru/ Официальный сайт пятигорского трамвая]

Социальные сети

• [vk.com/pyatigorskiy_tramvay Сообщество «ВКонтакте»]
• [www.facebook.com/pages/МУП-Горэлектротранс/574700309275096 Сообщество в «Facebook»]

Отрывок, характеризующий Пятигорский трамвай

– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.