Пятницкий, Осип Аронович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Пятницкий, Иосиф Аронович»)
Перейти к: навигация, поиск
Осип Аронович Пятницкий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
 
Рождение: 17 января 1882(1882-01-17)
Вилькомир, Ковенская губерния
Смерть: 29 июля 1938(1938-07-29) (56 лет)
Москва, СССР
Супруга: 1) Нина Семёновна Маршак
2) Юлия Иосифовна Соколова
Партия: РСДРП(б) (с 1898)

Осип Аронович Пятницкий[1] (также Иосиф Орионович, настоящая фамилия Таршис; 17 января 1882, Вилькомир, Ковенская губерния — 29 июля 1938) — советский партийный и государственный деятель, одна из ключевых фигур в ИККИ, глава ОМС Коминтерна в 1921-1935 годах.





Биография

Родился в еврейской семье в городе Вилькомир. Самоучкой обучался грамоте. С 13 лет в обучении у портного. В конце 1897 года переехал в Ковно к брату.

В середине 1898 года вступил в революционный кружок и подпольный профсоюз (с этого года позднее ему был засчитан стаж в РСДРП). Позднее переехал в Вильно, исполнял обязанности секретаря и кассира профсоюза дамских портных. В 1899 и 1900 годах — один из организаторов празднования 1 мая в Вильно (оба раза мероприятие разгонялось полицией).

В 1900 году установил связь с редакцией газеты «Искра» и вскоре стал одним из первых её агентов в России. В течение нескольких лет занимался организацией сети нелегальной доставки газеты из-за границы.

В начале марта 1902 года арестован жандармами, заключён в Лукьяновскую тюрьму Киева. Здесь под руководством Иосифа Блюменфельда (будущего меньшевика), а также Н. Баумана и М. Литвинова Пятницкий изучал основы марксистской теории. 18 августа в числе 11 искровцев бежал из тюрьмы и выехал за границу. здесь он опять занялся налаживанием сети поставки нелегальной литературы в Россию с центром в Берлине. В его руках сосредоточились все конспиративные связи на границе и в самой России.

В октябре 1903 года на съезде Заграничной лиги русской революционной социал-демократии в Женеве после долгих колебаний Пятницкий встал на сторону большевиков[2].

После усиления давления со стороны полиции Германии и Швейцарии Пятницкий вернулся в Россию и поселился в Одессе. Будучи членом Одесского комитета РСДРП (секретарь — С. Гусев), участвовал в организации забастовки и демонстрации 12 октября 1905 года, закончившихся боями рабочих с полицией и казаками. 15 января 1906 года был арестован, но не опознан и через 6 месяцев отпущен, после чего уехал в Москву. Здесь стал руководителем конспиративно-технического аппарата Московского комитета. В 1908 году вновь выехал за границу, участвовал в деятельности Заграничного бюро РСДРП, в 1913 году вернулся в Россию, где в начале 1914 года арестован. В 1914-17 гг. проживал в ссылке в Енисейской губернии. После февральской революции 1917 года вернулся в Москву, стал членом Московского комитета РСДРП(б), боевой партийного центра, возглавил красногвардейский отряд Московского ж.-д. узла. .

В дни Октябрьской революции выступил с предложением образовать в Москве «демократическое правительство из состава всех социалистических партий»[3].

В 1918-19 член Всероссийского исполнительного комитета железнодорожников. С 1918 по 1922 в исполкоме Московского совета рабочих и солдатских депутатов. С 1921 в Исполкоме Коминтерна (ИККИ), с 1923 по 1935 его секретарь.

Кандидат в члены ЦК РКП(б) (1920—1921). Член Центральной контрольной комиссии ВКП(б) (1924—1927). Член ЦК ВКП(б) (1927—1937).

В 1934—1937 гг. возглавлял административно-политический отдел ЦК ВКП(б). На данном посту оказывал влияние на кадровую политику при назначении советских чиновников. Активно влиял на разрешение конфликтов внутри репрессивных органов. На пленуме ЦК 23-29 июня 1937 г. И. А. Пятницкий выступил против предоставления органам НКВД СССР чрезвычайных полномочий. 25 июня он был удален с Пленума. Арестован 27 июля 1937 года[4]. Следствие по его делу вёл А. И. Лангфанг[5]. После многочасового допроса Пятницкий дал признательные показания о своей «контрреволюционной деятельности». 28 июля 1938 года приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания. Расстрелян 29 июля 1938 года[4].

Посмертно реабилитирован в январе 1956 года.

Семья

Жена — Юлия Иосифовна Соколова-Пятницкая (1898—1940) — инженер, репрессирована в 1938, умерла в лагере, реабилитирована в 1956 г.[6]

Сын — Игорь Иосифович Пятницкий (р.1921);

Сын — Владимир Иосифович Пятницкий (р.1925) — руководитель Петербургского общества «Мемориал», автор книг: «Осип Пятницкий и Коминтерн на весах истории»; «Заговор против Сталина»; «Казаки в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»; «Разведшкола № 005. История партизанского движения»; «Голгофа. по материалам архивно-следственного дела № 603 на Соколову-Пятницкую Ю.И.».

Напишите отзыв о статье "Пятницкий, Осип Аронович"

Примечания

  1. Согласно воспоминаниям Ц. С. Зеликсон-Бобровской, в Берлине Пятницкий жил по немецкому паспорту и назывался Фрейтаг, что по-русски - пятница, отсюда его дальнейшая фамилия Пятницкий [leninism.su/biography/4283-dajte-nam-organizatsiyu-revolyutsionerov.html?start=24].
  2. [leninism.su/biography/4283-dajte-nam-organizatsiyu-revolyutsionerov.html?start=24 И. X. Лалаянц Из воспоминаний, Ц. С. Зеликсон-Бобровская Из воспоминаний, В. В. Вакар Из воспоминаний — Страница 25]
  3. [hrono.ru/biograf/bio_we/vladimirski_mf.php Владимирский Михаил Федорович]. Проверено 5 марта 2013. [www.webcitation.org/6F0pPPxHk Архивировано из первоисточника 10 марта 2013].
  4. 1 2 [lists.memo.ru/d27/f411.htm#n93 Жертвы политического террора в СССР]
  5. К. Дегтярев, А. Колпакиди. Внешняя разведка СССР. М.: Эксмо, 2009. — 736 с.
  6. [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/author3ebc.html?id=64 Юлия Иосифовна Соколова-Пятницкая] Проект «Воспоминания о ГУЛАГе и их авторы»

Литература

  • Дмитревский В. Пятницкий. — М.: Молодая гвардия, 1971. — 272 c.
  • Пятницкий В. И. Осип Пятницкий и Коминтерн на весах истории. — М.: Харвест, 2004. — 719 c. — ISBN 985-13-2140-0.
  • Густерин П. В. Советская разведка на Ближнем и Среднем Востоке в 1920—30-х годах. — Саарбрюккен, 2014. — ISBN 978-3-659-51691-7.


Отрывок, характеризующий Пятницкий, Осип Аронович

Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.