Пятницкое шоссе
| Пятницкое шоссе | ||
| ||
 | ||
| Страна | ||
|---|---|---|
| Регион |
Московская область | |
| Владелец |
государственная | |
| Управляется | ||
| Начало | ||
| Конец | ||
| Дорожное покрытие | ||
 Пятницкое шоссе на Викискладе? | ||
| Пятницкое шоссе шоссе Москва | |
| | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Ближайшие станции метро |
|
| Прежние названия |
Новопятницкое шоссе |
| Номера телефонов |
+7 (495) 794хххх |
Пя́тницкое шоссе́ — шоссе в московском районе Митино, Красногорском и Солнечногорском районах Московской области, автотрасса Р111. Начинается у пересечения МКАД и Волоколамского шоссе. Заканчивается в городе Солнечногорск, имеет четыре подъезда к Зеленограду.
Содержание
История
Шоссе получило название по направлению к селу Пятница на Истринском водохранилище. В древности оно носило название Большая Волоцкая дорога и, проходя через водораздел рек Барышиха и Всходня (Сходня), вело в Волоколамский. С основанием в 1656 году Воскресенского Новоиерусалимского монастыря путь в Волоколамск переместился на юг, и старая дорога утратила прежнее значение, окончательно придя в упадок после сооружения в 1935 году Истринского водохранилища.[1][2]
В черту Москвы вошло в 1986 году, как основная улица деревни Митино. В начале 90-х годов на территории деревни было развёрнуто массовое жилищное строительство, а в 500-х метрах восточнее Пятницкого шоссе параллельно была проложена новая магистраль, получившая неофициальное название Новопятницкое шоссе.
21 февраля 1995 года Пятницкому шоссе было присвоено новое название — Митинская улица, а Новопятницкому шоссе присвоено название Пятницкое шоссе.
Трасса старого Пятницкого шоссе приблизительно совпадает с трассой нынешней Митинской улицы до дома № 41, затем нынешняя улица отклоняется, а шоссе продолжалось на месте нынешних дворов домов 4-го микрорайона Митина.
В честь Пятницкого шоссе названа одноимённая станция метро, открытая 28 декабря 2012 года.
Трасса
В черте Москвы шоссе является основной транспортной магистралью района Митино, по нему следуют 12 автобусных маршрутов. С южной стороны к шоссе примыкают Цариков переулок, 1-й Митинский переулок, 2-й Митинский переулок, Дубравная улица, Митинская улица, улица Барышиха. С северной стороны — проектируемый проезд № 5190 (продолжение Путилковского шоссе), Муравская улица. В пределах Москвы у шоссе с южной стороны есть дублёр.
До границы Москвы шоссе восьмиполосное, после пересечения границы быстро сужается до двух полос.
На территории Московской области шоссе проходит через населённые пункты Отрадное, Марьино-Знаменское, Аристово, Юрлово, Благовещенка, Брёхово, Баранцево, Горетовка, Жилино, Марьино, Лыткино, Соколово, Новая, Курилово, Мелечкино, Коньково, Новинки, Меленки, Обухово. В черте Солнечногорска переходит в Обуховскую и Набережную улицы.
По шоссе регулярно курсируют пассажирские автобусы: Тушино — Зеленоград, Сходненская — Зеленоград, Солнечногорск — Зеленоград, Митино — Зеленоград (400-й), работает как коммерческий, так и муниципальный транспорт. Также есть и другие маршруты, соединяющие поселки и деревни с Москвой, например, Юрлово — Митино.
Напишите отзыв о статье "Пятницкое шоссе"
Примечания
- ↑ Вострышев М. Москва. Большая иллюстрированная энциклопедия. Москвоведение от А до Я // М., Эксмо, 2007 ISBN 5-699-18029-X
- ↑ Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
Ссылки
andreevka24.ru/wiki/pyatnitskoe-shosse/ Координаты: 55°51′03″ с. ш. 37°21′56″ в. д. / 55.851083° с. ш. 37.365750° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.851083&mlon=37.365750&zoom=17 (O)] (Я){{#coordinates:}}: нельзя иметь более одной первичной метки на странице
| ||||||
| |||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Пятницкое шоссе
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.
Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
