Пятый океан (фильм)
Пятый океан | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях |
Андрей Абрикосов |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
73 мин. |
Страна | |
Язык | |
«Пятый океан» — художественный фильм Исидора Анненского о лётчиках, мечтавших о мирном небе, но оказавшихся на войне.
Сюжет
Картина рассказывает о судьбе таёжного охотника Леонтия Широкова, ставшего в предвоенные годы курсантом аэроклуба и осуществившего, таким образом, свою заветную мечту о небе. Однако, подчинение строгой армейской дисциплине оказалось для молодого парня совсем непростым делом. Преодолев собственный характер, он становится настоящим пилотом, способным при необходимости защитить Родину…
Живые образы главных героев завоевали сердца советских зрителей и фильм, вышедший на экраны в предвоенное время, сыграл свою роль в привлечении молодёжи в военную авиацию.
В ролях
- Андрей Абрикосов — Леонтий Широков
- Евгения Гаркуша — Саня
- Пётр Алейников — Ковтунов
- Василий Зайчиков — начальник аэроклуба
- Алексей Максимов — комиссар аэроклуба
- Иван Новосельцев — Кириллов
- Алла Гардер — Наташа
- Анастасия Зуева — мать Наташи
- Осип Шахет — Василий Тимофеевич
Съёмочная группа
- Сценаристы: Алексей Спешнев, Александр Филимонов
- Режиссёр: Исидор Анненский
- Оператор: Владимир Окулич
- Художники: Соломон Зарицкий, Валентина Хмелёва
- Композитор: Сергей Потоцкий
- Звукооператор: Андрей Прахов
Технические данные
Напишите отзыв о статье "Пятый океан (фильм)"
Ссылки
[tvkultura.ru/video/show/brand_id/23843/episode_id/962423/video_id/1426148/viewtype/picture/ Телеканал Культура]
|
|
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Пятый океан (фильм)
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.