Пёппельман, Маттеус

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Пёппельман»)
Перейти к: навигация, поиск

Ма́ттиас Да́ниель Пёппельман (нем. Matthäus Daniel Pöppelmann; 3 мая 1662, Херфорд — 17 января 1736, Дрезден) — придворный архитектор Августа Сильного, основной представитель т. н. дрезденского барокко. Более, чем кому бы то ни было иному, Дрезден своим знаменитым барочным обликом обязан именно Пёппельману.



Жизнь и творчество

М. Д. Пёппельман родился в купеческой семье в Вестфалии. Закончил местную гимназию. Несмотря на большое количество родственников, занимавших в магистрате достаточно высокое положение, семья будущего архитектора была небогатой, растерявшей значительную часть своего состояния во времена Тридцатилетней войны. В 1680 году, в возрасте 18 лет М. Пёппельман поступает в саксонское управление по строительству. Первые 6 лет он вообще не получал жалованья, выполняя вспомогательные работы. В 1686 году он вступает в должность строительного кондуктора. В это время его заработок поступает преимущественно от строительства домов для горожан. Для этого Пёппельман должен был сперва занимать деньги, на которые осуществлялось строительство. Доход поступал лишь после продажи домов. Помимо этого, он в 1687 году получает лицензию на торговлю алкогольными напитками.

В творческом плане в этот период М. Пёппельман находился под влиянием идей начальника управления по строительству, родоначальника «саксонского барокко» Вольфа Каспара фон Кленгеля и его последователя Иоганна Георга Штарке. В то же время известно, что М. Пёппельман часто конфликтовал со своим начальством. В 1705 году он назначается на должность государственного архитектора (Landbaumeister) и в этой должности руководит планировкой новой королевской дворца-резиденции. В 1710 году король Август Сильный отправляет М. Пёппельмана в учебную поездку в Вену, Рим и Неаполь, а в 1715 — в Париж и Нидерланды. В 1718 году он замещает Иоганна Фридриха Кархера в должности главного государственного архитектора (Oberlandbaumeister). В этой должности полностью раскрылся талант Пёппельмана как архитектора и администратора, превративший Дрезден в один из красивейших городов Европы эпохи рококо. В 1734 году уже престарелый архитектор покидает этот свой пост. Скончался в январе 1736 года от болезни.

Главным творением М. Пёппельмана считается дрезденский Цвингер (1711—1728), созданный им совместно с архитектором Бальтазаром Пермозером. В 1729 году он выпускает серию из 22 гравюр по меди, посвящённых построенному зданию. Другими возведёнными им зданиями являются дрезденский Японский дворец (1715), замок Пильниц (1720—1723), замок Гроссзидлиц, замок Градиц (1720), аббатство Йоахимштейн (1722—1728), перестройка замка Морицбург, мост Аугустусбрюкке (1727—1731) и др. В то же время строительство Дрезденской королевской резиденции так никогда и не была осуществлено — в первую очередь из-за стеснённости Августа Сильного в средствах.

В ведении М. Пёппельмана, как главного архитектора Саксонии, находилось и строительство различных хозяйственных сооружений, прокладка новых улиц, разбивка парков и прудов, возведение мостов. Так, для введения в строй новой линии срочной почтовой связи Дрезден-Лейпциг по его распоряжению были возведены многие новые мосты, в том числе т. н. «мосты Пёппельмана» в городах Гримма и Носсен. Приходилось ему выполнять и довольно курьёзные заказы — такие, как создание архитектурных украшений вокруг самого крупного в Европе винного бокала (на 238.000 литров) в крепости Кёнигштейн или строительство гигантской печи для выпечки тортов в 1730 году, когда Август Сильный угощал более 20 тысяч своих гостей, в том числе и прусского короля Фридриха Вильгельма I огромным сладким пирогом весом в 1,8 тонны под названием дрезденский штоллен.

В 1938 году в историческом центре Дрездена одна из улиц была названа именем М. Пёппельмана. К его 350-летию, в 2012 году почтовое ведомство ФРГ выпустило почтовую марку в честь этого архитектора.

Семья

Маттиас Пёппельман был дважды женат. Первым браком — на Катарине Маргарите Штумпф, от которой имел семерых детей. Двое из них были впоследствии известными деятелями искусства: Иоганн Адольф Пёппельман (1694—1773) был придворным художником короля Саксонии, а Карл Фридрих Пёппельман — архитектором, как и его отец. Среди прочего он спроектировал Новый Гродненский замок. После смерти Катарины М. Пёппельман женится в 1713 году вторично — на Анне Кристине Мёллер, богатой вдове торговца (скончалась в 1729).

Напишите отзыв о статье "Пёппельман, Маттеус"

Литература

  • Hermann Heckmann: Matthäus Daniel Pöppelmann und die Barockbaukunst in Dresden. Deutsche Verlagsanstalt, Stuttgart 1986, ISBN 3-421-02874-5.
  • Kurt Milde, Klaus Mertens, Gudrun Stenke: Matthäus Daniel Pöppelmann 1662—1736 und die Architektur der Zeit Augusts des Starken. Verlag der Kunst, Dresden 1990.

Отрывок, характеризующий Пёппельман, Маттеус

– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.