Полевой, Пётр Николаевич

Пётр Николаевич Полевой
Дата рождения:	1839(1839)
Дата смерти:	1902(1902)
Гражданство:	Российская империя
Род деятельности:	историк, переводчик
Язык произведений:	русский

Пётр Никола́евич Полево́й (1839—1902) — русский литературовед и переводчик, автор исторических романов. Сын Н. А. Полевого.

Биография

Окончил 5-ю Санкт-Петербургскую гимназию (1857); затем — историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета.

После защиты магистерской диссертации «Опыт сравнительного обозрения древнейших памятников народной поэзии германской и славянской» (СПб., 1864) был приват-доцентом Санкт-Петербургского университета по кафедре всеобщей литературы, затем доцентом русского языка и литературы в Новороссийском университете, наконец профессором Варшавского университета по кафедре языков русского и церковно-славянского. Подготовленная им докторская диссертация «Исторические очерки средневековой драмы» (СПб., 1865) осталась незащищённой.

В 1871 году вышел в отставку, чтобы целиком отдаться литературной деятельности. По собственному признанию Полевого, был «самопишущей машиной, которую кто-нибудь заведет, а она пишет что угодно: драму, повесть, историю, критику». Составленные Полевым истории русской и всемирной литературы носят компилятивный характер. От биографического метода эволюционировал к культурно-исторической школе.

Под редакцией П. Н. Полевого в петербургском издательстве Маркса вышел в 1893 году перевод знаменитого сборника братьев Гримм «Детские и семейные сказки». В 1895 г. переиздан под названием «Сказки, собранные братьями Гриммами». Также Полевой первым перевёл на русский язык классический роман «Годы учения Вильгельма Мейстера».

Могила Полевого находится на Литературных мостках Волковского кладбища.

Труды

• «История русской литературы в очерках и биографиях» (СПБ, 1871, изд. 2-e, 1874) [imwerden.de/cat/modules.php?name=books&pa=showbook&pid=1495 Том 1, 1883, pdf, 8 Mb]
• «История русской словесности с древнейших времен до наших дней» (3 тт., 12 вып.; изд. А. Ф. Маркса, СПБ, 1900).
• «Исторические очерки средневековой драмы» (СПб., 1865)
• «Учебная русская хрестоматия».
• «Очерки русской истории в памятниках быта» (СПб., 1879 — 80; есть и 2-е изд.),
• «Русская история»,
• «Художественная Россия» (СПб., 1884),
• «Исторические рассказы и повести» (СПб., 1893),
• «Государев кречотник» (1893),
• «Братья-соперники» (1890),
• «Чудо-Богатырь Суворов-Рымникский» (народное изд., М., 1892),
• «Корень зла» (исторический роман, «Нива», 1891),
• «Под неотразимой десницей» («Исторический Вестник», 1893),
• «Тальянская чертовка» (там же, 1891),
• «Птичка-невеличка» (там же, 1892),
• «Типы Смутного времени» (там же, 1889)
• «Царевна София», историческая пьеса (совместно с В. А. Крыловым)
• «Девичий переполох», историческая пьеса (совместно с В. А. Крыловым)

Журнальные публикации

• [www.memoirs.ru/rarhtml/Polev_IV88_33_9.htm Богдан Хмельницкий и благодарная Россия // Исторический вестник, 1888. — Т. 33. — № 9. — С. 544—552.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Polevoi_IV91_5.htm Воспоминание о П. Н. Петрове // Исторический вестник, 1891. — Т. 44. — № 5. — С. 433—438.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Polevoi_IV90_12.htm Воспоминание о художнике А. Д. Литовченко // Исторический вестник, 1890. — Т. 42. — № 12. — С. 755—762.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Pole_IV88_34_1112.htm Государев кречатник. (Рассказ из быта сокольников) // Исторический вестник, 1888. — Т. 34. — № 11. — С. 365—408; № 12. — С. 636—667.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Polevoi_IV92_12.htm Два педагога. (Из школьных воспоминаний) // Исторический вестник, 1892. — Т. 50. — № 12. — С. 675—693.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Pol_ZP_IV88_32_5.htm Зреющий Петр // Исторический вестник, 1888. — Т. 32. — № 5. — С. 413—427.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Polevoi_IV91_2.htm Историк-идеалист // Исторический вестник, 1891. — Т. 43. — № 2. — С. 501—576.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Polevoi_IV90_1.htm Могила князя-шута // Исторический вестник, 1890. — Т. 39. — № 1. — С. 171—174.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Polevoi_IV92_2.htm Нил Александрович Попов. (Некролог) // Исторический вестник, 1892. — Т. 47. — № 2. — С. 524—527.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Pole_IV89_35_2.htm Типы смутного времени // Исторический вестник, 1889. — Т. 35. — № 2. — С. 395—412.], [www.memoirs.ru/rarhtml/Polev_IV89_36_5.htm Т. 36. — № 5. — С. 322—339.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Pole_F_IV88_34_10.htm Ф. И. Буслаев. (По поводу 50-тилетия его ученой деятельности) // Исторический вестник, 1888. — Т. 34. — № 10. — С. 202—214.]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Polevoi_IV92_7.htm Ясновельможный пан Ян Сапега. (Опыт исторической характеристики) // Исторический вестник, 1892. — Т. 49. — № 7. — С. 143—150.]

Литература

• Беллетристические произведения П. собраны частично в «Собр. сочин.», 6 тт., СПБ, 1910—1911.
• Михневич В. О., Наши знакомые, Фельетонный словарь современников, СПБ, 1884;
• Доброев А. П., Биографии русских писателей, СПБ, 1900;
• Мезиер А. В., Русская словесность с XI по XIX ст. включительно, ч. 2, СПБ, 1902, стр. 300—301;
• Быков П. В., П. Н. Полевой. «Живописное обозрение», 1902, № 6;
• Его же, Критико-биографический очерк при «Собр. сочин.», т. I;
• Либрович П. Ф., На книжном посту, П., 1916, стр. 116—121 («Литератор, умеющий работать»).

Ссылки

• [www.rulex.ru/01160831.htm Биография в Рулекс]
• [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le9/le9-0471.htm Биография в Литературной Энциклопедии (Берков)]

Отрывок, характеризующий Полевой, Пётр Николаевич

– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.