Петр (Екатериновский)

Епископ Петр<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Епископ Томский и Семипалатинский
19 ноября 1876 — 9 июля 1883
Предшественник:	Платон (Троепольский)
Преемник:	Владимир (Петров)
Епископ Уфимский и Мензелинский
4 апреля 1869 — 19 ноября 1876
Предшественник:	Филарет (Малышевский)
Преемник:	Никанор (Бровкович)
Епископ Якутский, викарий Камчатской епархии
9 ноября 1866 — 3 июля 1867
Предшественник:	Павел (Попов)
Преемник:	Дионисий (Хитров)
Имя при рождении:	Фёдор Алексеевич Екатериновский
Рождение:	1820(1820) Саратовская губерния
Смерть:	27 мая 1889(1889-05-27)

Епископ Пе́тр (в миру Фёдор Алексеевич Екатериновский; 1820, Саратовская губерния — 27 мая 1889) — епископ Русской православной церкви, епископ Томский и Семипалатинский, духовный писатель.

Биография

Родился в Саратовской губернии в семье священника.

Первоначально обучался в Саратовской духовной семинарии, потом поступил в Московскую духовную академию.

12 октября 1841 года пострижен в монашество; 19 октября рукоположен во иеродиакона. 30 июля 1844 года рукоположён во иеромонаха.

12 декабря 1844 года по окончании духовной академии определён учителем Иркутской духовной семинарии.

15 ноября 1845 года удостоен ученой степени кандидата богословия и назначен инспектором Иркутской духовной семинарии.

6 октября 1852 года возведён в сан архимандрита.

16 октября 1855 года назначен ректором Иркутской духовной семинарии.

С 15 января 1857 года — ректор Новоархангельской духовной семинарии на острове Ситхе.

В 1858 году Новоархангельская Духовная семинария была переведена в Якутск. Ректор архимандрит Петр (Екатериновский), преподаватели и учащиеся Новоархангельской семинарии прибыли в Якутск 12 сентября 1858 года, а 17 сентября начался учебный процесс. В том же году освобождён от должности ректора.

29 марта 1859 года хиротонисан во епископа Новоархангельского, викария Камчатской епархии.

9 ноября 1866 года перемещён епископом Якутским, викарием той же епархии.

3 июля 1867 года уволен на покой по болезни.

С 13 октября 1867 года — член Московской Синодальной конторы и управляющий Воскресенским Ново-Иерусалимским монастырем.

4 апреля 1869 года назначен епископом Уфимским и Мензелинским.

С 19 ноября 1876 года — епископ Томский и Семипалатинский.

9 июля 1883 года вторично уволен на покой в Оптину пустынь Калужской епархии.

С 11 февраля 1885 года управлял Московским Заиконоспасским монастырём.

10 июля того же года назначен членом Московской Синодальной конторы, а 9 августа — управляющим Московским Новоспасским монастырём.

Епископ Петр был постоянным членом Комитета по распространению духовно-нравственных книг.

Скончался 27 мая 1889 года.

Сочинения

Из его печатных трудов наиболее известны сочинения о монашестве, а затем поучения и миссионерские известия. Свои сочинения он пожертвовал в пользу Оптиной пустыни.

• Поучения о вредных следствиях пьянства и распрей. — М., 1883.
• Указание пути ко спасению. Опыт аскетики. — Сергиев Посад, 1905. О монашестве. — Сергиев Посад, 1904. Наставление и утешение в болезни в предсмертное время. — М., 1888.
• Наставление и утешение в скорби. — Сергиев Посад, 1904.
• Поучение о причащении Святых Тайн. — М., 1884.
• Поучение перед исповедью. — Киев. Поучение о покаянии. — М., 1889. Объяснение книги святого пророка Исайи в русском переводе, извлеченное из разных толкований: в 2 т. — М., 1887.
• Толкование на 23 главы пророка Исайи. — Уфа, 1873.
• Объяснение Апокалипсиса. — Томск, 1885.

Ссылки

• При написании этой статьи использовался материал из Русского биографического словаря А. А. Половцова (1896—1918).
• Петр (в мире Феодор Екатериновский) // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_313 Петр (Екатериновский)] на сайте «Русское православие»
• [slovo.russportal.ru/index.php?id=alphabet.p.peter03_008 ]
• [www.bogoslovy.ru/avt/petr.htm ]
• [skripin.narod.ru/Bishops_of_Yakuyian_and_Viluyskian_1.html ]

Отрывок, характеризующий Петр (Екатериновский)

Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.