Пётр I (великий герцог Ольденбургский)
| Пётр Фридрих Людвиг Ольденбургский нем. Peter Friedrich Ludwig von Oldenburg<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 2 июля 1823 — 21 мая 1829 | |||
| Предшественник: | Пётр Фридрих Вильгельм | ||
| Преемник: | Август I | ||
| Рождение: | 17 января 1755 | ||
| Смерть: | 21 мая 1829 (74 года) | ||
| Отец: | Георг-Людвиг Голштейн-Готторпский | ||
| Мать: | София Шарлотта Гольштейн-Бекская | ||
| Супруга: | Фридерика Вюртембергская | ||
| Дети: | Август Павел Фридрих Пётр Фридрих Георг | ||
| Награды: |
| ||
Петер Фридрих Людвиг Ольденбургский (1755—1829) — принц-регент Ольденбургский с 6 июля 1785 по ноябрь 1806 (1-й раз), с 8 января 1807 по 10 декабря 1810 (2-й раз) и с 27 ноября 1813 по 2 июля 1823 (3-й раз), князь-епископ Любекский с 6 июля 1785 (с 4 апреля 1803 — князь Любекского княжества), с 2 июля 1823 великий герцог Ольденбургский под именем Петра I.
Биография
Брат матери Екатерины II, принц Георг Людвиг Гольштейн-Готторпский, умер в 1763 году, оставив двух сыновей: десятилетнего Вильгельма Августа и восьмилетнего Петра Фридриха Людвига.
Фридрих Август I Ольденбургский принял опеку над своим малолетним племянником, рано потерявшим родителей, и в дальнейшем объявил его своим наследником. Другим его опекуном была его двоюродная сестра Екатерина II. Закончив курс учения в Швейцарии и Италии, 18-летний Петер Фридрих-Людвиг в конце 1773 г. приехал в Петербург. Он успел принять участие в войне против турок на нижнем Дунае.
В 1781 г. женился на принцессе Фридерике Вюртембергской, родной сестре императрицы Марии Фёдоровны.
После смерти в 1785 г. Фридриха Августа герцогом был объявлен его сын Вильгельм, но так как он был недееспособным, регентом при нем стал Пётр, его двоюродный брат.
После присоединения к Франции (13 декабря 1810 г.) северогерманских земель герцогство Ольденбургское оказалось со всех сторон окруженным французской территорией. Наполеон перед оккупацией атлантического побережья предложил герцогу в качестве компенсации Эрфурт, но царь отсоветовал герцогу соглашаться на это предложение. 30 декабря 1810 г. французские войска вторглись в пределы герцогства, а сам принц Ольденбургскпй был лишен престола. Россия направила Франции резкую ноту протеста.
Герцоги Ольденбургские вернули свой престол в 1813 г., после Венского конгресса. Пётр избрал местом своего пребывания Ойтинскую резиденцию в окрестностях Любека, мечтал обратить её в «северный Веймар». При его дворе жили и работали поэт Клопшток, художник Тишбейн, композитор К. М. Вебер.
Напишите отзыв о статье "Пётр I (великий герцог Ольденбургский)"
Литература
- Зиглин В. И. Царское Село в царствование Императрицы Екатерины Великой. — СПб.: Нестор-История, 2010. — 164 с.
- Уманский А. М. Ольденбургские принцы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Пётр I (великий герцог Ольденбургский)
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
