Пётр Первый (роман)
| Пётр Первый | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата первой публикации: | |
| Издательство: | |
«Пётр Первый» — незаконченный исторический роман А. Н. Толстого, над которым он работал с 1929 года до самой смерти. Две первые книги были опубликованы в 1934 году. Незадолго до своей смерти, в 1943 автор начал работу над третьей книгой, но успел довести роман только до событий 1704 года.
В советское время «Пётр Первый» позиционировался как эталон исторического романа в духе соцреализма[2]. Автор проводит параллели между Петром Первым и Сталиным, на примере Петра оправдывая слом традиционного общества любой ценой и «основанную на насилии систему власти»[3].
Содержание
Сюжетная линия следует за реальными историческими событиями рубежа XVII и XVIII веков — от смерти царя Фёдора Алексеевича практически до взятия русскими войсками Нарвы. На широком историческом материале показан переломный период в истории России, создание исключительной личностью нового государства — Российской империи.
Среди выведенных в романе событий и личностей — Азовские походы, Стрелецкий бунт, коварная царевна Софья, её возлюбленный Василий Голицын, Лефорт, Меншиков, Карл XII, Анна Монс. Несколько идеализированный царь раз за разом демонстрирует волю, энергию, любознательность и упорный характер; он бьётся за свои решения, часто не исполняемые лукавыми и ленивыми приближёнными[4]. Чувства и жизни отдельных людей щедро приносятся в жертву ради триумфа государственных интересов[5].
В традиции эпопеи «Война и мир» рядом с крупными историческими деятелями в романе выведены простые люди из народа. Для воспроизведения исторического колорита автор не жалеет красочных бытовых деталей. «Действие романа переносится из дворца в курную избу, из боярской усадьбы со слюдяными окошечками в дымный кабак, из Успенского собора в царский розыск и т. д.»[6]
Персонажи
- Пётр Алексеевич — царь России
- Александр Данилович Меншиков — соратник царя, сын придворного конюха, впоследствии светлейший князь
- Франц Лефорт — соратник Петра, генерал
- Анна Монс — фаворитка Петра
- Софья Алексеевна — царевна, сестра Петра
- Василий Васильевич Голицын — глава правительства Софьи
- Артамон Сергеевич Матвеев — боярин
- Патриарх Иоаким — патриарх
- Наталья Кирилловна Нарышкина — царица
- Лев Кириллович Нарышкин — брат царицы
- Карлик — служивый Ивана Кирилловича
- Алексей Иванович Бровкин (Алёшка) — сын Ивашки Бровкина, друг Алексашки
- Иван Артемич Бровкин (Ивашка Бровкин) — крепостной, позже — богатый купец, отец Алёшки
Источники
При работе над романом Толстой использовал широкий спектр исторических источников, как то:
- академическая «История царствования Петра Великого» Н.Устрялова;
- тома 13-15 «Истории России с древнейших времен» С.Соловьева,
- «Деяния Петра Великого» И.Голикова,
- дневники и записки Патрика Гордона, И.Желябужского, Иоганна Корба, Д.Перри, Б.Куракина, Юста Юля, И.Неплюева, П.Толстого, Ф.Берхгольца и др.;
- пыточные записи конца XVII века, собранные профессором Н. Я. Новомбергским и переданные писателю историком В. В. Калмашом в конце 1916 года.
Успех
Роман, созданный по социально-идеологическому заказу Сталина[7], понравился главе Советского государства и был отмечен Сталинской премией. Максим Горький отозвался о «Петре Первом» как о первом подлинном историческом романе в советской литературе. Этот успех породил госзаказ на целую вереницу консервативно-охранительных исторических книг и фильмов с налетом национализма и милитаризма, которые увидели свет в преддверии Второй мировой войны[8]. Роман «Пётр Первый» прочно вошёл в канон советской литературы. С 1947 по 1990 гг. он был переиздан в СССР 97 раз[2].
Экранизации
- «Пётр Первый» (1937 г.)
- «Юность Петра» (1980 г.)
- «В начале славных дел» (1980 г.)
Напишите отзыв о статье "Пётр Первый (роман)"
Примечания
- ↑ [www.epwr.ru/quotauthor/512/ Алексей Николаевич Толстой (Aleksei Nikolaevich Tolstoy) - Биография]
- ↑ 1 2 books.google.com/books?id=_R_x43EzjNwC&pg=PA16
- ↑ В. М. Соловьев. Русская культура. Белый город, 2004. ISBN 9785779308342.
- ↑ Толстой воскрешает укоренившийся в народном сознании стереотип «добрый царь, плохие бояре».
- ↑ Конфликт частного человека и государства в лице «мощного властелина судьбы» — традиционная тема русской литературы со времени пушкинского «Медного всадника».
- ↑ Литературная энциклопедия (1939). Том 11. Статья «Толстой, Алексей Николаевич».
- ↑ www.slav.su.se/polopoly_fs/1.205480.1416319734!/menu/standard/file/t_olsson.pdf
- ↑ The Cambridge History of Russian Literature. Cambridge University Press, 1992. P. 483.
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Пётр Первый (роман)
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
