П.К.П. (фильм)
| П.К.П. | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Мариус Гольдт, Григорий Дробин, Фридрих Вериго-Даровский, Иван Гудима |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
67 минут |
| Страна | |
| Год | |
«П.К.П.» («Пилсудский купил Петлюру») — советский немой художественный фильм, один из первых опытов отечественной историко-революционной постановки с батальными сценами. Повествует о борьбе советских войск с отрядами украинской националистической эмиграции и подполья в начале 1920-х годов. Известен участием в нем одного из лидеров этого движения, перешедшего в СССР и раскаявшегося – Ю.Тютюнника, сыгравшего в фильме самого себя. Кинодебют Натальи Ужвий.
Сюжет
Начало 1920-х годов. Симон Петлюра в Польше договаривается с поляками о совместном вторжении на Украину. Интервенты-«союзники» начинают грабить крестьян, в Польшу идут эшелоны с украинским хлебом, сахаром, вещами. Поэтому селяне начали расшифровывать на свой лад аббревиатуру государственной железной дороги «Polska Koleja Państwowa» – ПКП, как «Пилсудский купил Петлюру». Против поляков выступает конница Котовского. Вражеские войска разбиты и бегут в Польшу.
Влияние Петлюры падает среди эмиграции и лидерство переходит к генерал-хорунжему Юрко Тютюнику, который возглавляет повстанческий штаб (роль исполняет сам Юрий Тютюнник, к тому времени вернувшийся в СССР и реабилитированный советской властью). По указанию польской шпионки Домбровской в лагерях интернированных набирают офицеров для заброски на территорию УССР. Им выдают «розовые билеты» — удостоверения польских шпионов. А в мирной советской Украине шовинистически настроенная часть интеллигенции в подполье плетет заговоры, собираясь в Софиевском соборе в Киеве. Они создают «Всеукраинский Центральный повстанческий комитет», отряды которого нападают на села и железнодорожные станции, жгут комнезамы и телеграфные столбы. Но кавалеристы Котовского громят их.
Подпольщики посылают за границу связного – Федора Днистро, он же атаман Наконечный. Петлюра и Тютюник принимают его и поручают поднять восстание на Украине к моменту вторжения. Однако в подполье проникает агент большевиков и разоблачает их. Тютюник возглавляет новый поход на Украину. Но его встречает конница Котовского и громит. Антибольшевистское выступление ликвидировано.
В ролях
- Николай Кучинский — Симон Петлюра
- Матвей Ляров — Юзеф Пилсудский
- Юрий Тютюнник — генерал-хорунжий Юрко Тютюник
- Дмитрий Эрдман — Наконечный, он же Федор Днистро
- Иван Капралов — поручик Ковалевский
- Сергей Калинин — Петренко
- Наталья Ужвий — Галина Домбровская, польская шпионка (первая роль в кино)
- Борис Зубрицкий — Григорий Котовский
- Юрий Чернышев — Ниссель, французский офицер
- Теодор Брайнин — полковник Пулковский
- Александр Тимонтаев — чекист (прототип - С.Карин)
- Иван Сизов — националист-подпольщик
См. также
Фильм доступен к просмотру на Ютубе, код b3vfO1KVDlw
Напишите отзыв о статье "П.К.П. (фильм)"
Отрывок, характеризующий П.К.П. (фильм)
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
