Бирюков, Павел Иванович

Павел Иванович Бирюков

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Па́вел Ива́нович Бирюко́в (3 (15) ноября 1860, с. Ивановское Костромской губернии — 10 октября 1931, Женева, Швейцария) — русский публицист и общественный деятель. Известен как крупнейший биограф, друг и последователь Л. Н. Толстого.

Биография

П. Бирюков родился в дворянской семье. Учился в Пажеском корпусе, морском училище, в 1884 г. окончил гидрографическое отделение Морской академии. Работал в «Главной физической обсерватории» (ГФО) в Петербурге.

Затем П. Бирюков вышел в отставку и стал заведовать основанным Л. Н. Толстым и В. Г. Чертковым издательством «Посредник». В 1892 трудился в столовых Самарской губернии, устроенных Толстым во время голода. В 1895 г. ездил на Кавказ для исследования духоборческого движения. За составленное им воззвание в пользу духоборов «Помогите» был выслан в 1897 в Курляндскую губернию. Через год ему было разрешено уехать за границу, где он пробыл до 1907. В Женеве одним из его гостей был В. И. Ленин. В дальнейшем П. Бирюков проводил значительное время как в России, так и в Швейцарии, Великобритании и Канаде.

Принимал значительное участие в создании музеев Льва Толстого. В 1920-х годах руководил рукописным отделом в московском Музее Толстого, став первым его хранителем.

В 1923 г. в соответствии с давним замыслом уехал в Канаду к духоборам. Здесь он тяжело заболел и был перевезен женой в Швейцарию, где в 1931 скончался.

Деятельность

Писал в «Кронштадтском Вестнике», «Русском Богатстве» (ред. Л. Е. Оболенского), «Неделе», «Юной России», «Духовном Христианине». Составил ряд очерков для народного чтения в издательстве «Посредник». За границей издавал сборники «Свободное Слово» и журнал «Свободная Мысль».

Значительную часть его деятельности в эмиграции составляло написание и публикация брошюр пропагандистского характера на английском языке совместно с В. Чертковым. Небольшие по объёму, многие из них издавались год за годом, определенным образом настраивая общество. Среди наиболее издаваемых была брошюра о духоборах «Christian Martyrdom in Russia» (Христианское мученичество в России).

В 1901 г. напечатал книгу «Духоборы».

Главный его труд — 4-томная биография Толстого. Она заключает в себе обильный материал, касающийся жизни, личности и творчества Л. Н. Толстого. Здесь впервые были опубликованы многие письма Толстого, отрывки дневников, воспоминания детства и т. д. Начатая ещё при жизни писателя и благодаря возможности консультаций у него написанная чрезвычайно содержательно, она была переведена на многие иностранные языки.

Библиография

• Биография Л. Н. Толстого в четырех томах (изд. с 1905—1924) представлена в библиотеке Максима Мошкова:
  • [az.lib.ru/b/birjukow_p_i/text_1905_tolstoy01.shtml Биография Л. Н. Толстого (том 1, 1-я часть) — 1905]
  • [az.lib.ru/b/birjukow_p_i/text_1905_tolstoy02.shtml Биография Л. Н. Толстого (том 1, 2-я часть) — 1905]
  • [az.lib.ru/b/birjukow_p_i/text_1905_tolstoy03.shtml Биография Л. Н. Толстого (том 2, 1-я часть) — 1905]
  • [az.lib.ru/b/birjukow_p_i/text_1905_tolstoy04.shtml Биография Л. Н. Толстого (том 2, 2-я часть) — 1905]
  • [az.lib.ru/b/birjukow_p_i/text_1905_tolstoy05.shtml Биография Л. Н. Толстого (том 3) — 1915]
  • [az.lib.ru/b/birjukow_p_i/text_1922_tolstoy06.shtml Биография Л. Н. Толстого (том 4) — 1922]

• Краткая биография Л. Н. Толстого. Москва, 1908, 1912.
• [az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_1570.shtml Гонение на христиан в России в 1895 г.] С послесловием Л. Н. Толстого
• Духоборы. 1901.
• Духоборец Пётр Васильевич Веригин (Doukhobor Pierre Vériguine). Издание Международной Лиги Антимилитаристов, 1903.
• Духоборцы: Сборник статей, воспоминаний, писем и других документов. Посредник, 1908. 236 страниц.

• Малёванцы. История одной секты. 1905. 29 страниц.

• История моей ссылки // О минувшем: Сборник. СПб, 1909.
• [molokan.narod.ru/v/v.html#v1925N1 Роль и значение сектантства в строительстве новой жизни] // «Вестник Духовных Христиан Молокан» (Москва), № 1-2, 1925.

На французском языке

• Socialisme et christianisme: correspondance Tolstoï-Birioukof (опубликовано: Marc Semenoff, Olga Birioukof) B. Grasset, 1957. 427 страниц ([books.google.com/books?id=BH1FAAAAMAAJ электронная версия в google])

Литература

Биографические справки

• [www.kmtn.ru/~kounb/kos/writer/writer2.html Бирюков Павел Иванович] на сайте Костромской областной универсальной научной библиотеки им. Н. К. Крупской
• БСЭ
• Литературная Энциклопедия
• [www.rulex.ru/01020056.htm Бирюков Павел Иванович] в Новом Энциклопедическом Словаре (1910—1916) на rulex.ru

Мемуары

• Горбунов-Посадов И. И. О моих учителях и товарищах по работе \\ сб. «Сорок лет служения людям», М., 1925.

Исследования

• Григоров А. Костромской биограф Льва Толстого \\ Костромская старина № 2, 1991. с.33-34.
• Сапрыгина Е. Ивановское — дворянское гнездо Бирюковых \\ Губернский дом № 4-5, 2001. с.59-67.
• Смирнова О. Судьба любопытного издания \\ СП-Культура, 20 июля 2001.
• Шифман А. Живые нити \\ Вопросы литературы № 4, 1977.

Отрывок, характеризующий Бирюков, Павел Иванович

Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.