Каас, Патрисия

Патрисия Каас Patricia Kaas
Основная информация
Полное имя	Патрисия Каас
Дата рождения	5 декабря 1966(1966-12-05) (57 лет)
Место рождения	Форбак, Франция
Годы активности	1986 — настоящее время
Профессии	певица, актриса
Жанры	поп, джаз, шансон
Псевдонимы	Патрик
Лейблы	фирмы звукозаписи Колумбия и Сони-Мьюзик
Награды
[www.patriciakaas.net/ www.patriciakaas.net]

Патри́сия Каа́с (фр. Patricia Kaas; род. 5 декабря 1966, Форбак, департамент Мозель, Франция) — французская эстрадная певица и актриса. Стилистически музыка певицы — это смесь поп-музыки и джаза. С момента выхода дебютного альбома Каас «Мадмуазель поёт блюз» (фр. Mademoiselle chante le blues) в 1988 году во всём мире было продано более 17 миллионов записей её выступлений. Особо популярна во франкофонных и немецкоговорящих странах, а также в России.

Существенная часть её формулы успеха — это постоянные гастроли: Каас практически всё время находится в заграничных турне. Представляла Францию на конкурсе песни «Евровидение» 2009 года и заняла 8 место.

Биография

Патрисия Каас — младший ребёнок в семье. Имеет пять братьев и одну сестру. Семья Каас жила под Форбаком, департамент Мозель, регион Лотарингия, Франция, рядом с германской границей. Её отец — шахтёр Жозеф (Йозеф) Каас — германолотарингец с французским гражданством, а её мать Ирмгард — немка из Саара. Каас росла в Стиринг-Венделе, который находится между Форбаком и Саарбрюккеном. До шести лет она говорила только на немецком диалекте Platt (Saarländischer Dialekt). Франко-немецкое происхождение Каас стало причиной её постоянного интереса в улучшении отношений между этими двумя странами.

Мать поощряла увлечение Каас пением с ранних лет. В возрасте восьми лет Каас уже пела песни Сильви Вартан, Далиды, Клода Франсуа и Мирей Матье, а также англоязычные песни, типа «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Первый большой успех пришёл к ней, когда она получила призовое место в песенном конкурсе. Уже в эти годы Каас пела своим характерным «хриплым» голосом, который затем будут сравнивать с голосом Эдит Пиаф и Марлен Дитрих.

Каас сделала свой первый шаг в профессиональном музыкальном бизнесе в возрасте 13 лет, когда она с помощью брата Эгона подписала контракт с саарбрюккенским клубом «Rumpelkammer». Каас взяла псевдоним «Pady Pax». В 16 лет она приняла приглашение модельного агентства в Меце. Каас делает первые попытки ворваться в музыкальный бизнес, которые, однако, ни к чему не приводят; продюсеры считали, что мир не нуждается во второй Мирей Матье. Но продюсер нашёлся — это был архитектор Бернард Швотз. Именно он будет вести Каас к её первым большим успехам.

Jalouse (1985—87)

В 1985 году 19-летняя Каас нашла продюсера в лице французского актёра Жерара Депардьё. Тот заметил певицу в саарбрюкенском «Rumpelkammer», и представил её поэту-песеннику Франсуа Бернхейму. Бернхейм поработал с нею и, убедившись в её таланте, рекомендовал Депардьё спонсировать её.

Депардье спонсировал первый сингл Каас «Jalouse» (дословно: «Ревнивая»), слова к которому написали Бернхейм и жена Депардьё Элизабет. Сингл был издан EMI, но оказался провальным. Тем не менее, работа с Депардьё была одним из самых важных событий в начале артистической карьеры Каас.

Mademoiselle chante le blues (1987—90)

После выхода «Jalouse» новым автором слов песен Каас стал французский композитор и поэт Дидье Барбеливьен. Его песня «Mademoiselle chante le blues» (дословно: «Мадемуазель поёт блюз») стала первым крупным хитом певицы. Запись была выпущена студией «Polydor» в декабре 1987 года. Песня заняла во французском хит-параде 14-е место. В следующем году вышел второй сингл Каас — «D’Allemagne» (дословно: «Из Германии»). Слова были написаны Барбеливьеном и Бернхеэмом.

18 января 1988 года был выпущен первый альбом Каас «Mademoiselle chante le blues». Альбом занял 2-е место во французском хит-параде альбомов и продержался там два месяца, 64 недели оставался в десятке лучших и 118 недель числился в сотне лучших. Вскоре после выхода альбома, во Франции его признали «золотым» (продано более 100 000 экз.), а через три месяца он был объявлен «платиновым» (более 350 000 экз.). Также альбом был назван платиновым в Бельгии и Швейцарии, золотым — в Канаде. Во всём мире было продано более 3 миллионов экз. «Mademoiselle chante le blues». В этом же году Каас на ежегодной церемонии «Виктуар де ля мюзик» выиграла самую важную музыкальную награду во Франции в номинации «Открытие года».

В 1989 году Каас перенесла тяжёлую душевную травму — её мать умерла от рака. Плюшевый мишка — подарок Каас своей матери — сегодня всюду сопровождает Каас как талисман.

В 1990 году Каас начала своё первое мировое турне, длившееся 16 месяцев. В 12 странах она дала 196 концертов для публики общим числом в 750 000 зрителей. Недельные концерты Каас прошли в «Олимпии» и «Зените» — престижных парижских концертных залах. Билеты были распроданы за четыре месяца до начала выступлений. Каас провела успешные концерты также в Нью-Йорке и Вашингтоне, США. К концу турне альбом «Mademoiselle chante le blues» был продан в количестве 1 миллиона экземпляров в одной только Франции и получил «алмазный» статус. Каас была присуждена Golden Europa — одна из самых значимых музыкальных наград Германии.

Scène de vie (1990—93)

В 1990 году Каас отказалась от услуг компании звукозаписи «Polydor», выбрав другую — «CBS Records». Сирил Приер и Ричард Уолтер, из парижской фирмы «Talent Sorcier», заменили Бернарда Швотза на посту менеджера Каас. Приер и Уолтер внесли значительный вклад в успех певицы. Каас даже называла их «своей семьёй».

С новой компанией звукозаписи она в 1990 году создала альбом «Scène de vie» (дословно: «Картина жизни»). Песни достигли вершин французского хит-парада и оставались там в течение 10 недель. Этот альбом повторил успех «Mademoiselle chante le blues», став «алмазным». Над песней «Kennedy Rose» Каас вновь работала вместе с Элизабет Депардьё и Франсуа Бернхеэмом; этот проект был более успешен, чем «Jalouse»: он занял 34 место во французском чарте. Песня была посвящена Роуз Кеннеди, матери американского президента.

Во время гастролей со «Scène de vie», певица дала 210 концертов перед 650 000 зрителей в 13 странах, таких как Япония, Канада и СССР, где она пела в Москве и Ленинграде. В конце 1991 года вышел её первый концертный альбом «Carnet de scène» (дословно: «Сценический дневник»), который стал очень популярным не только среди её фанатов. Спустя 13 лет Sony издала альбом на DVD.

В 1991 году Каас получила ещё две международно известные награды — World Music Awards и «Bambi». В следующем году, на конкурсе ECHO, проходившем в Кёльне, она заняла 3-е место в номинации «Лучшая международная певица». При этом она соперничала с такими известными исполнительницами, как Шер (заняла первое место), Тина Тёрнер, Мадонна и Уитни Хьюстон.

Je te dis vous (1993—95)

Альбом Каас «Je te dis vous», вышедший в 1993 году, стал ещё одним её крупным достижением на международной музыкальной сцене. Было продано около 3 миллионов копий в 47 странах. Альбом был записан в лондонской студии Пита Тоуншенда «Eel Pie Studio», Робином Миллером, который уже работал с группами Sade и Fine Young Cannibals. В США и Великобритании альбом вышел под названием «Tour de charme» (не следует путать с одноимённым концертным альбомом). Первой песней Каас в альбоме стала песня на немецком языке «Ganz und gar», написанная немецким поэтом Мариусом Мюллером-Вестернхагеном. Альбом также включал в себя три песни на английском языке, в том числе кавер-версию песни Джеймса Брауна «It’s A Man’s World». Британский рок-музыкант Крис Ри аккомпанирует Каас на гитаре в песнях «Out Of The Rain» и «Ceux qui n’ont rien».

«Je te dis vous» до сих считается самым успешным альбомом Каас среди немецкоговорящего мира, он продержался 36 недель в 100 лучших немецкого хит-парада. В Швейцарии альбом занял 2-е место, во Франции 1-е. Это был уже третий «алмазный» альбом Каас, ни одному французскому певцу до неё такое не удавалось. В настоящее время «Je te dis vous» считают одним из лучших альбомов среди современного шансона, где представлены ключевые особенности этого жанра. Песни «Il me dit que je suis belle», «Dans ma cheir», «Sexe fort», «Le mot de passe» написал для Каас Жан-Жак Гольдман.

В своём следующем мировом турне Каас посетила 19 стран. Она стала первой западной певицей, которая приехала в Ханой (Вьетнам) после Вьетнамской войны. Также Каас посетила Россию, Корею, Японию, Камбоджу и Таиланд. В ходе этого тура Каас дала концерт с целью сбора средств для жертв аварии на Чернобыльской АЭС перед аудиторией в 30 000 зрителей. Всего её воочию увидели 750 000 зрителей на 150 концертах. В 1994 году вышел её второй концертный альбом «Tour de charme». В 2004 году он был переиздан на DVD.

Black Coffee (1995—97)

В середине 1990-х был записан альбом «Black Coffee», настоящая загадка в карьере Каас. В 1995 году было решено создать альбом для американского рынка, который содержал бы исключительно английский текст, но он никогда официально не продавался. Иногда альбом появляется на интернет-аукционах, однако подлинность этих записей вызывает сомнения.

Заглавная песня альбома — это кавер-версия песни Билли Холидей. С тем же самым названием в 1997 году она была включена в сборник демозаписей «Jazz à Saint-Germain». Другие песни альбома включают в себя кавер-версии, ставших классикой, песен, таких как «Ain’t No Sunshine» Билла Уизерса 1971 года и «If You Leave Me Now» группы Chicago 1976 года.

Dans ma chair (1997—99)

В 1997 году вышел альбом «Dans ma chair» (дословно: «В моей плоти»). Он был создан в Нью-Йорке самой Каас и Филом Реймоном, который до этого работал с Рэем Чарльзом, Билли Джоэлом и Полом Саймоном. Этот альбом стал вторым, над которым певица официально работала с французским автором Жан-Жаком Гольдманом (они начали сотрудничать ещё в 1993 году, при создании песни «Il me dit que je suis belle»). Сотрудничество с Гольдманом, которое продолжается по сей день, — один из самых важных моментов в карьере Каас.

Свой вклад в успех альбома внесли американский поэт Лайл Лавт, с песней «Chanson simple»(дословно: «Простая песня») и Джеймс Тейлор, с песней «Don’t Let Me Be Lonely Tonight», в которой он пел дуэтом с Каас. Песня «Quand j’ai peur de tout» (дословно: «Когда я боюсь всего»), слова к которой написала Дайан Уоррен, в 2003 году была перепета группой Sugababes. Песня называлась «Too Lost In You».

В 1998 году, после тура «Dans ma chair», были выпущены новый концертный альбом и видео (позднее DVD) под названием «Rendez-vous». В альбоме есть песня под названием «L’aigle noir» («Чёрный орёл»). Она была написана известной французской поэтессой и певицей Барбарой, которой Каас восхищалась долгое время. Депардьё представил Барбару Каас ещё до того, как она стала знаменитой.

В декабре 1998 года Каас спела с тенорами Пласидо Доминго и Алехандро Фернандесом в Венской ратуше, в Австрии. Им аккомпанировал оркестр венской филармонии. В 1999 году этот концерт был записан на CD и DVD под названием «Christmas In Vienna Vol. VI».

Le mot de passe (1999—2001)

В 1999 году Патрисия записала очередной сольный альбом под названием Le mot de passe, продюсером которого выступил Паскаль Обиспо. В альбом также вошли две композиции Жан-Жака Гольдмана под названием «Une fille de l’Est» и «Quand les chansons commencent». В записи песен также участвовали певица Зази и швейцарский тенор Эркан Аки, с которым Каас записала дуэт Unter der Haut. Сингл возглавил национальные чарты Германии, Австрии, Швейцарии, Голландии и Швеции.

Летом 1999 года Патрисия принимает участие в благотворительной концертной программе Майкла Джексона в Сеуле и Мюнхене. Кроме Каас, в концертах также приняли участие другие известные артисты, включая Мэрайю Кэри и группу Status Quo.

Осенью 1999 года Патрисия Каас стала третьей в конкурсе «Марианна», где определяется национальный символ Франции. Её опередили только известные топ-модели Летиция Каста (первая) и Эстель Хэлидей (вторая). По итогам этого конкурса Каас была признана не только самой лучшей певицей Франции, но и самой привлекательной среди них.

В ноябре 1999 года Патрисия Каас вновь отправилась в своё гастрольное турне. На крупных концертах во Франции, Бельгии, Германии, Австрии, Швейцарии и Польше известную певицу сопровождал венский симфонический оркестр. Исполнение Каас с оркестром можно услышать на концертном диске Ce sera nous, который вышел в свет 10 сентября 2000 года и разошёлся тиражом в 700 000 копий.

В апреле 2001 года Каас принимает участие в концерте, посвящённом герцогу Люксембургскому. Выступление популярной французской певицы проходит при поддержке классического оркестра.

В июне 2001 года Каас выпускает диск «Лучшее из лучших», куда входят её самые известные и лучшие композиции. К некоторым старым песням были придуманы новые аранжировки.

Piano Bar (2001—2003)

В сентябре 2001 года Каас принимает участие в фильме Клода Лелуша «А теперь, дамы и господа», с участием известного английского актёра Джереми Айронса. Патрисии достаётся главная роль загадочной певицы Джейн, которая приезжает в Марокко для выступлений в престижной курортной гостинице, где и находит свою любовь. Окончив съёмки в январе 2002 года, Патрисия приступает к записи 6-го сольного альбома «Piano-Bar». Впервые в своей карьере Каас записывает альбом на английском языке. Первый сингл под названием «If you go away» выходит в начале октября 2002 года, а сам альбом 4 декабря 2002 года. Успеху альбома способствовал также выход картины «А теперь… Дамы и господа» в кинотеатрах Франции и мира. С начала 2003 года Каас гастролирует с новым альбомом в Европе, Скандинавии, США, Канаде, России, Финляндии и Японии. Два концерта в Лондоне — в легендарном зале Ковент-Гарден — прошли с аншлагом. В это же время команда Каас и её менеджмент переезжают из Парижа в Цюрих, где Каас и поселяется.

Sexe fort (2003—2005)

В начале декабря 2003 года у Каас выходит 7-й студийный альбом «Sexe Fort» («Сильный пол»). В этом диске Каас кардинально меняет свой стиль исполнения, делает его более твердым, с элементами рока. В июле 2004 года Каас отправляется в своё новое гастрольное турне «Toute la musique». Несмотря на довольно слабую продажу альбома «Sexe Fort», турне в его поддержку прошло при полном аншлаге. Каас выступила с 10 концертами в США, дала 5 концертов в Канаде, 50 выступлений в Европе и более 11 выступлений в Азии, куда вошли такие страны, как Китай, Корея и Япония. После завершения турне Каас объявила о двухлетнем перерыве.

Kabaret (2008—2010)

Летом 2007 года Патрисия Каас приступила к записи нового сольного альбома. В начале февраля 2008 года у Патрисии вышел первый русскоязычный дуэт «Не позвонишь» вместе с известной российской группой UMA2RMAN. Сингл возглавил национальные хит-парады России уже через 2 недели и долгое время держался в топ-пятёрке. В ноябре 2008 года в России выходит новый, долгожданный альбом «Kabaret». Название альбома «Kabaret» написано с ошибкой (во французском языке слово «Кабаре» пишется через «С» — «Сabaret»). Начальная буква «K» — это небольшой намёк на «Kaas». Альбом станет первой студийной работой Каас за последние 5 лет. Первое издание диска не было доступно широкой публике и выпускалось в рамках рекламной кампании «Л’Этуаль» в России. Официальный релиз диска в России и во многих странах ЕС состоялся в марте 2009 года. Немецкое издание диска вышло в феврале 2009 года в Германии. В поддержку альбома с конца 2008 года по 2009 у Каас пройдут сольные выступления в разных городах мира, в том числе в Москве и Хабаровске. Помимо России, Каас даст концерты на Украине, во Франции, Германии, Швейцарии, Австрии, Голландии, Швеции, Прибалтике, Польше, Турции, Израиле и во многих других странах. В России продажа альбома «Kabaret» превысила 90 000 копий. Во Франции было проданно свыше 200 000 копий.

26-27 февраля 2010 года Патрисия Каас выступила в Москве c российскими артистами в Государственном концертном зале Кремля. Концерт был записан 1-м каналом российского ТВ и транслировался 8 марта 2010 года.

Kaas chante Piaf (2012—2013)

5 ноября 2012 года Патрисия Каас представит новый альбом и концертную программу под названием Kaas chante Piaf (Каас поёт Пиаф) на сцене Royal Albert Hall в Лондоне. Помимо Лондона, Каас даст концерты в Германии, Франции, Канаде, США, Корее и в других странах. 3 декабря 2013 года Патрисия Каас выступила с программой Kaas chante Piaf и в Москве, в Крокус Сити Холле, а 9 декабря в Киеве в Национальной опере Украины. С 26 февраля по 2 марта 2013 года певица выступит в прославленном концертном зале Парижа — Олимпии.

Евровидение 2009

27 января 2009 года стало известно, что Патрисия Каас представит Францию на музыкальном конкурсе «Евровидение 2009», финал которого прошёл 16 мая 2009 года в Москве. По словам Каас, руководство французского канала France 2 само попросило певицу выступить на этом известном конкурсе. Как и утверждала российская и французская пресса, Патрисия выступила с песней «Et s`il fallait le faire» с её нового диска «Kabaret». Кроме того, Патрисия заявила, что выступление 16 мая для неё будет самым сложным за всю её музыкальную карьеру, так как в этот день у Каас скончалась мать. До этого Каас никогда не давала концерты 16 мая. Набрав 107 баллов в ходе голосования, Патрисия Каас добралась до почётного 8 места на Евровидении, тем самым став лучшим представителем Франции на тот момент.

Работа в России

На эстраде

В марте 2005 выступала с концертом в Иркутске.

В 2006 году выступала с концертом в Тюмени.

В 2008 году Патрисия Каас совместно с российской группой Uma2rmaN исполнила песню «Не позвонишь» на русском языке, но первый куплет на французском, — её первая современная русскоязычная песня; ранее на своих концертах она исполняла по-русски старинную песню «Очи чёрные». Пела по-русски «Мне нравится, что вы больны не мной», песню из фильма «Ирония судьбы, или С лёгким паром».

18 октября 2009 года выступала с концертом в Барнауле, во Дворце спорта и зрелищ.

В рекламе

Помимо музыкальных работ, была лицом косметической компании «Л'Этуаль», подписав контракт в марте 2008 года и рекламируя продукцию до конца 2013 года.

Также Каас подписала контракт с компанией Unilever на 2009 год и снялась в рекламе чая «Lipton», вышедшей на телеэкраны в конце лета 2009.

Дискография

Студийные альбомы

Год	Название	Лейбл
1987	Mademoiselle chante le blues (D’Allemagne, Mon mec à moi, Quand Jimmy dit, Elle voulait jouer cabaret…)	Polydor
1990	Scène de vie (Les hommes qui passent, Kennedy Rose, Regarde les riches, Les mannequins d’osier…)	CBS
1993	Je te dis vous (Entrer dans la lumière, Il me dit que je suis belle, Ceux qui n’ont rien, Reste sur moi…)	Sony
1997	Dans ma chair (Quand j’ai peur de tout, Je voudrais la connaître, Les lignes de nos mains…)	Sony
1999	Le mot de passe (Ma liberté contre la tienne, Une fille de l’Est, Mon chercheur d’or…)	Sony
2002	Piano Bar (If you go away…)	Sony
2003	Sexe fort (Où sont les hommes ?, Je le garde pour toi…)	Sony
2008	Kabaret	Sony
2009	19 (The best of)	Sony
2012	Patricia Kaas Chante Piaf

Концертные записи

Год	Название	Лейбл
1991	Carnets de scène	Sony
1994	Tour de charme	Sony
1998	Rendez-vous	Sony
2000	Patricia Kaas live	Sony
2005	Toute la musique…	Sony
2009	Kabaret tour	Sony

DVD-видеозаписи концертов

Год	Название	Лейбл
1991	Carnets de scène	Sony
1994	Tour de charme	Sony
1998	Rendez-vous	Sony
2000	Ce sera nous	Sony
2005	Toute la musique…	Sony
2009	Kabaret

Другие диски

Год	Название	Лейбл
1999	Christmas In Vienna Vol. VI	Sony Classical
2000	Long Box (4 premiers albums studio)	Sony
2001	Rien ne s’arrête (Best Of 1987—2001)	Sony

Фильмография

•  2002 год — дебютировала как актриса в фильме Клода Лелуша «А теперь… Дамы и господа» (англ. And now… Ladies and Gentlemen) вместе с Джереми Айронсом;
• 2012 год — сыграла главную роль в фильме «Assassiné» («Убитая») режиссёра Тьери Бинисти (Thierry Binisti). Фильм вышел в мае того же года по швейцарскому и французскому телевидению. Во Франции телепремьеру посмотрело более 5 млн зрителей.

Признания и награды

Год	Награда	Категория
по 1989 год
1988	Виктуар де ля мюзик	Победа в категории «Открытие года»
1989	Виктуар де ля мюзик	Самый распродаваемый альбом за рубежом
1990—1999
1990	Goldene Europa	Певица года
1991	Виктуар де ля мюзик	Лучшая исполнительница года и самый распродаваемый альбом за рубежом
	World Music Award	Лучший французский исполнитель года
	Bambi	Исполнитель года
1992	Виктуар де ля мюзик	Самый распродаваемый альбом за рубежом
	ECHO	Номинация в категории «Лучшая певица»
1994	Музыкальный Оскар
1995	Виктуар де ля мюзик	Самый распродаваемый альбом за рубежом
	La femme en or
	World Music Award	Исполнитель года
1996	Platinum Europe Award	за «Tour de charme»
1998	IFPI Platinum Europe Award	за «Dans ma chair»
2000—2009
2000	Виктуар де ля мюзик	Номинация в категории «Лучшая исполнительница года»
	Приз Аденауэра — Де Голля
2002	Goldene Europa	Лучший исполнитель года
2003	Bundesverdienstkreuz	Немецкий орден за заслуги первого класса за вклад во франко-немецкую дружбу
2004	Награда радио «Regenbogen»
2009	Евровидение	8-е место в конкурсе Евровидение в Москве

Литература

• Каас П. Патрисия Каас: Жизнь, рассказанная ею самой: Тень моего голоса / Пер. с фр. И. Ю. Крупичева. — М.: Эксмо, 2012. — 288 с. — ISBN 978-5-699-55094-4.

Ссылки

• [www.patriciakaas.net Официальный сайт певицы]
• [www.patriciakaas.ru PatriciaKaas.RU — Сайт поклонников Патрисии Каас]
• [www.fr-lyrics.ru/patricia_kaas Переводы песен Патрисии Каас]

Музыка   Персоналии   Женщина   Франция

Отрывок, характеризующий Каас, Патрисия

Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.