Гутченко, Пётр Лавреньевич

Пётр Лаврентьевич Гутченко
Дата рождения	1921(1921)
Место рождения	с. Шандриголово, Шандриголовская волость, Славянский уезд, Донецкая губерния, УССР (ныне: Донецкая область)
Дата смерти	18 августа 1942(1942-08-18)
Место смерти	около станицы Клетской, Сталинградская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Звание	политрук
Часть	93-й стрелковый полк, 76-я стрелковая дивизия
Командовал	заместитель политрука
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
Связи	Покальчук, Александр Антонович

Пётр Лаврентьевич Гутченко (1921 год, с. Шандриголово, Шандриголовской волости, Славянского уезда, Донецкой губернии, УССР (ныне Лиманского района, Украина) — 18 августа 1942, около станицы Клетской, Сталинградской области, РСФСР, СССР (ныне Волгоградской области, Россия)) — участник Великой Отечественной войны, заместитель политрука 93-го стрелкового полка 76-й стрелковой дивизии 21-й армии Сталинградского фронта, политрук. Закрыл своим телом амбразуру пулемёта.

Биография

Родился в 1921 году в селе Шандриголово. По окончании школы работал инструктором Красно-Лиманского горкома комсомола.

В 1941 году Красно-Лиманским РВК призван на службу, направлен в Камышин в военное училище. С 23 июля 1942 года, будучи заместителем политрука 93-го стрелкового полка 76-й стрелковой дивизии, участвовал в боях на подступах к Сталинграду.

18 августа 1942 года 1942 года 93-й стрелковый полк вёл бой за расширение захваченного накануне плацдарма на правом берегу Дона близ Клетской. На высоте, расположенной на подступах к станице, был оборудован дзот, из которого вёлся круговой пулемётный обстрел, делающий невозможным дальнейшее продвижение советских войск. С двух сторон к дзоту скрытно подползли вооружённые гранатами заместитель политрука П.Л. Гутченко и командир взвода младший лейтенант А.А. Покальчук. Каждый из них метнули в дзот по две гранаты, однако безуспешно. Тогда П.Л. Гутченко и А.А. Покальчук поднялись и с разных сторон одновременно бросились к амбразуре и закрыли её своими телами.

Имеются и альтернативные версии произошедшего: так в одном из источников утверждается, что дзот был двухамбразурный , в другом - что первым закрыл амбразуру П.Л. Гутченко, но был сброшен с неё и затем ту же амбразуру закрыл А.А. Покальчук.

4 февраля 1943 года Указом Президиума ВС СССР посмертно награждён Орденом Ленина.

Похоронен в Клетской. На могиле двух героев установлен памятник, в честь П.Л. Гутченко названа улицы в Клетской и Красном Лимане , а также судно, приписанное к Черноморскому пароходству . В 1968 году в СССР выпущена марка с изображением П.Л. Гутченко.

Ссылки

• [www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=260318304 Информация из списков захоронений (с фотографией памятника)]
• [www.podvignaroda.ru/?n=150558577 Наградной лист]

Отрывок, характеризующий Гутченко, Пётр Лавреньевич

– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.