Павлов, Платон Петрович

Платон Петрович Павлов
Дата рождения	26 августа 1834(1834-08-26)
Дата смерти	22 ноября 1904(1904-11-22) (70 лет)
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	пехота
Звание	генерал от инфантерии
Командовал	6-й армейский корпус; 7-й армейский корпус
Сражения/войны	Крымская война Кавказская война Русско-турецкая война 1877—1878
Награды и премии	Орден Св. Анны 4-й ст.; Орден Св. Анны 2-й ст.; Орден Льва и Солнца 1-й ст. (перс.); Орден Св. Станислава 1-й ст.; Золотое оружие «За храбрость»; Орден Св. Владимира 2-й ст.; Орден Белого Орла.

Плато́н Петро́вич Па́влов (26 августа 1834 — 22 ноября 1904) — генерал от инфантерии, участник войн Крымской, Кавказской и русско-турецкой 1877—1878 гг., начальник штаба Кавказской армии.

Биография

Родился в 1834 году. Сын действительного статского советника Петра Петровича Павлова, члена общего присутствия Инженерного Департамента Военного Министерства.

Образование получил в Николаевском инженерном училище и в офицерских классах при нём, 13 августа 1852 г. произведён в прапорщики, в 1854 году — в поручики с назначением в Свеаборгскую инженерную команду, в составе которой в 1855 г. участвовал в обороне Свеаборга и за отличие был награждён орденом св. Анны 4-й степени на саблю с надписью «За храбрость».

По окончании в 1858 году Императорской военной академии зачислен в департамент Генерального штаба и назначен на службу в главный штаб Кавказской армии. В 1859 году по распоряжению главнокомандующего армией переведён в штаб войск Лезгинской кордонной линии в должность офицера особых поручений и произведён в штабс-капитаны. В течение этого года он находился в походе против Горских народов Кавказа и участвовал в действиях главного Лезгинского отряда. Павлов отличился: при занятии Иланхевских аулов Китури и Гениатля, а также аулов Хейнах, Хетор, Квитло, Инухо, Кидоро, Зехидо и Гутох, при взятии аула Шаури в жарком бою при нападении большого отряда горцев на лагерь на горе Бешо. В 1860 году Павлов занимал должность делопроизводителя концелярии по управлению кавказскими Горцами в управлении генерал-квартирмейстера, а через полгода был утверждён в этой должности. В том же году он произведён в капитаны. В 1863 году назначен правителем канцелярии начальника Терской области и повышен в чин подполковника. В 1865 году занял должность помощника начальника Кавказского управления. В 1866 году временно занимал должность начальника Сухумского военного отряда и получил чин полковника, а также исполнял обязанности председателя комиссии по раскрытию причин восстания в Абхазии. В 1868 году назначен помощником начальника штаба Кавказского военного округа. В 1869 году ему высочайшим указом пожалован участок земли в Терской области в 1,400 десятин. В 1870 — он временно заменил начальника Кавказского горского управления и вскоре был утверждён в этой должности. В том же году за отлично усердную службу произведён в генерал-майоры со старшинством. В 1871 году награждён был Монаршим благоволением. В 1872 году занимал должность помощника начальника Терской области, а в 1875 — назначен начальником штаба Кавказского военного округа.

Во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Павлов был начальником штаба Кавказской армии, участвовал в делах при обложении Карса, в штурме его и в сражении на Аладжинских высотах. Наградами ему за эти дела были чин генерал-лейтенанта (8 ноября 1877 г.) и золотая шпага с бриллиантами и надписью «За храбрость».

8 января 1881 года Павлов был командирован в распоряжение генерал-адъютанта Скобелева в Закаспийский край, по возвращении откуда был зачислен в запас Генерального штаба; в 1883 году назначен командиром 6-го армейского корпуса, в 1889 году — командиром 7-го армейского корпуса, в 1891 году — помощником командующего войсками Варшавского военного округа и произведён в генералы от инфантерии, а в 1894 году получил должность члена Военного совета. С 13 августа 1902 член Государственного совета.

Военный министр А. Ф. Редигер о П. П. Павлове писал:

«Платон Петрович Павлов, человек большого ума, знания и опыта, он был чрезвычайно умный и сведущий человек, от которого я научился очень многому, мнением которого я чрезвычайно дорожил».
«Павлов почти всю жизнь прожил холостяком, потому что у него не было своих средств, а на его попечении была сестра. Он женился только под конец своей жизни на вдове генерала Глиноецкого, от которой имел сына».

Семья

Жена — Зинаида Александровна (1858 — после1935).

Сын — Александр Платонович (1897 — декабрь 1941, Ленинград), окончил гимназию, в 1915 году призван на военную службу, через полтора месяца демобилизован по болезни (туберкулёз легких). С 1919 года работал в Институте водного транспорта в Петрограде. В марте 1935 выслан с матерью в Челкар Актюбинской области на 5 лет.

Брат — Павлов Иван Петрович (18 декабря 1830 — 24 сентября 1909), генерал от инфантерии.

Ордена и награды

• Орден Св. Станислава 1-й степени (1876 г.);
• Орден Св. Анны 4-й ст. (1855);
• Орден Св. Анны 2-й ст. (1868);
• персидский Орден Льва и Солнца 1-й ст. (1874);
• Орден Св. Станислава 1-й ст. (1876);
• Золотое оружие «За храбрость» (1878);
• Орден Св. Владимира 2-й ст. (1881);
• Орден Белого Орла (1883).
• австрийский Орден Леопольда кавалер Большого креста (1886).
• итальянский Орден Короны кавалер Большого креста (1891).

Смерть

Скончался 22 ноября 1904 года в возрасте 70 лет.

Источники

• Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
• Глиноецкий Н. П. Исторический очерк Николаевской академии Генерального штаба. СПб., 1882.
• Список генералам по старшинству на 1886 год.
• Альманах современных русских государственных деятелей под редакцией Г. А. Гольдберга, СПб., 1897.

Отрывок, характеризующий Павлов, Платон Петрович

– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.