П. Тиман и Ф. Рейнгардт
| Торговый дом «П. Тиман и Ф. Рейнгардт» | |
| Тип | |
|---|---|
| Основание |
1909 |
| Упразднена |
1916 |
| Расположение | |
| Ключевые фигуры | |
| Отрасль | |
| Продукция |
кинофильмы |
Торговый дом «П. Тиман и Ф. Рейнгардт» — российская компания, занимавшаяся производством и распространением кинофильмов начиная с 1909 года.
История
Компания была образована в марте 1909 года по инициативе Пауля Тимана при участии табачного фабриканта Фридриха Рейнгардта.
Компания выкупила кинофабрику «Глория» Якова Зоммерфельда[1] и быстро стала одним из лидеров российского кинопредпринимательства благодаря продуманной политике создания и выпуска в прокат фильмов знаменитой «Русской золотой серии», представлявших собой экранизации классических литературных произведений.
В 1915 году компания пострадала в ходе антинемецких погромов.[2] [3] В 1915 году Пауль Тиман был как этнический немец сослан в Уфу, оставив руководство компанией своей жене. Из-за ухода ведущих постановщиков компания вскоре пришла в упадок и впоследствии была закрыта.
Список фильмов
- 1909 — «Смерть Иоанна Грозного»
- 1910 — «Бахчисарайский фонтан», «Москва» (первый фильм «Русской золотой серии»)
- 1911 — «Демон», «Песня каторжанина», «Рогнеда», «Кавказский пленник» (режиссёр Джованни Витротти), «Каширская старина»
- 1912 — «Уход великого старца»
- 1914 — «Анна Каренина»
- 1915 — «Дворянское гнездо», «Война и мир»
Напишите отзыв о статье "П. Тиман и Ф. Рейнгардт"
Примечания
|
Это заготовка статьи о кинематографе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий П. Тиман и Ф. Рейнгардт
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
