Розендал (футбольный клуб)

РБК
Полное название	Roosendaal Boys Combinatie
Основан	1912
Тренер	Эрвин ван дер Вурдт
Сайт	[www.rbcvoetbal.nl/ rbcvoetbal.nl]
Соревнование	Пятый класс
Основная форма Гостевая форма

К:Футбольные клубы, основанные в 1912 годуРозендал (футбольный клуб)Розендал (футбольный клуб)

РБК (нидерл. RBC, МФА: [ˈɛr ˈbeː ˈseː]) — нидерландский любительский футбольный клуб из одноимённого города. Был основан 31 июля 1912 года. Ранее носил названия «Эксельсиор» и «ВВ Розендал», однако нынешнее название клуб получил 16 июля 1921 года. В 2011 году был объявлен банкротом и лишён лицензии профессионального клуба.

В сезоне 2013/14 клуб выступает в пятом любительском классе. Наивысшим достижением клуба в чемпионате Нидерландов является 12-е место в сезоне 2003/04.

История

Ранние годы

Клуб был основан 31 июля 1912 года в кафе на улице Калсдонксестрат в городе Розендал и имел первоначально название «Экселсиор». Одним из основателей клуба был хозяин того кафе Франс Матейсен. В первые годы команда не принимала участие в чемпионате страны, но играла против окрестных клубов и различных сборных, в том числе военных. Местом проведения матчей служили многочисленные пастбища в Калсдонке и Бредасебане, а также другие поля в окрестностях города. Футболисты, на тот момент, играли в чёрно-белой форме.

В 1916 году клуб присоединился к Римско-католической футбольной ассоциации, но спустя два года они перешли в Брабантскую футбольную ассоциацию. На тот момент членом ассоциации уже был один клуб «Экселсиор», поэтому было решено в 1918 году изменить название на «Оранье-Вит».

«Розендал»

Став чемпионом ассоциации, команда попала в третий класс страны и стала членом Футбольного союза Нидерландов. Вскоре клуб вновь сменил название, на этот раз на «Розендал». В то время матчи проходили на пастбище, где ныне находится лицей Норбертюса (улица Ликёмлан, дом 10). В сезоне 1919/20 клуб стал победителем третьего класса (группа Б) и поднялся классом выше. В первом сезоне во втором классе «Розендал» занял предпоследнее десятое место в своей группе.

В сезоне 1923/24, из-за начала строительства лицея Норбертюса, команде пришлось «переехать» на пастбище Схеперс в Калсдонке. Одержав победу в том сезоне клуб не смог пробиться в первый класс страны. В матчах за продвижение «Розендал» сначала разгромил клуб «Рурмонд» со счётом 5:1, а затем сыграл вничью с командой «Де Валк». В переигровке «Де Валк» выиграл 3:0 и вышел в первый класс.

В июле 1927 года «Розендал» слился с другой командой из города — «Розендалзе Бойз», и получил название «Розендал Бойз Комбинати» (нидерл. Roosendaal Boys Combinatie). Цветами клуба был выбран оранжевый цвет.

Банкротство

8 июня 2011 года клуб объявил о своём банкротстве, после того, как не смог погасить задолженность в размере 1,6 млн. евро, что привело к автоматическому отзыву лицензии профессионального клуба от Футбольного союза Нидерландов. До 15 июня клуб мог подать заявку на участие в Хофдклассе, втором по силе дивизионе среди любительских команд Нидерландов, но 14 июня совет директоров клуба объявил о своём решение не делать этого.

Достижения

• Финалист Кубка Нидерландов (1): 1986

Бывшие игроки

• Златко Арамбашич
• Стивен Лайбат
• Свен Деланой
• Эбрима Силла
• Элвис Хаммонд
• Сантиньо Лопеш Монтейру
• Али Эль-Хаттаби
• Пиус Икедия
• Джон Вельдман
• Пьер ван Хойдонк
• Питер Хёйстра
• Томаш Иван
• Миодраг Божович
• Хорхе Акунья

Тренеры

• Вим де Бойс
• Вим Куверманс

Ссылки

• [www.rbcvoetbal.nl/ Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Розендал (футбольный клуб)

Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.