Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена

Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена (РГПУ имени А. И. Герцена)
Международное название	The Herzen State Pedagogical University of Russia
Прежние названия	Петербургский Воспитательный дом (до 1918) Третий Петроградский педагогический институт (до 1923) Ленинградский государственный педагогический институт имени А. И. Герцена (до 1991)
Год основания	1797
Тип	Высшее учебное заведение
Ректор	и. о. — С.И. Богданов
Президент	Геннадий Алексеевич Бордовский
Расположение	Россия Россия, Санкт-Петербург Санкт-Петербург
Юридический адрес	191186, г. Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 48
Сайт	[www.herzen.spb.ru/ herzen.spb.ru]

К:Учебные заведения, основанные в 1797 году

Росси́йский госуда́рственный педагоги́ческий университе́т и́мени А. И. Ге́рцена (РГПУ имени А. И. Герцена) — один из ведущих педагогических вузов Российской Федерации. С 1 января 2015 года полное официальное наименование — Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена». Единственный педагогический вуз, входящий в «Топ-100» вузов России по версии журнала «Эксперт» (45-е место, 2015).

История

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7810587004

В 1797 году Петербургский Воспитательный дом по распоряжению императора Павла Первого был уравнен в правах с Московским отделением Воспитательного дома (учреждения существовали с 1764 года). В том же 1797 году он был взят под покровительство императрицы Марии Фёдоровны, которая придала делу попечения о сиротах значительный размах. РГПУ им. А. И. Герцена, считая себя преемником идей и ценностей Воспитательного дома, считает датой своего основания 1797 год.

В Воспитательном доме сиротам давали не только пищу и кров, но и профессию. Здесь были заложены основы женского педагогического образования: созданы классы для подготовки гувернанток, наставниц, учительниц музыки, языков, каллистении (физической культуры). В 1837 году классы реорганизованы в Сиротский институт, получивший в 1855 году имя Императора Николая I. Для девочек из разночинных семей создан Александринский сиротский институт, который в 1905 году стал первым женским профессиональным училищем для подготовки нянь, модисток, учительниц для начальных разночинных школ.

В 1903 году на базе коммерческих педагогических курсов Воспитательного дома был учреждён высший Женский педагогический институт (с 1912 — Императорский). Он выпускал учительниц-предметниц для гимназий. Этот институт стал первым в стране государственным высшим учебным заведением для женщин.

В 1918 году на базе Воспитательного дома приказом Наркомпроса был основан Третий Петроградский педагогический институт, который стал ежегодно выпускать тысячи учителей для вновь создаваемых школ. В 1920 году институту присвоено имя А. И. Герцена. В 1922—1923 годах 1-й и 3-й педагогические институты были объединены в Петроградский государственный педагогический институт имени А. И. Герцена. Научная и учебная работа института не прекращалась и в годы военных испытаний Великой Отечественной войны. В 1942 году к институту была присоединена Академия коммунистического воспитания имени Н. К. Крупской. Он был эвакуирован на Урал в г. Кыштым. В послевоенные годы институт превратился в крупнейший в СССР центр подготовки педагогических кадров. В 1957 году Ленинградский педагогический институт имени М. Н. Покровского был объединён с Институтом имени А. И. Герцена. 21 января 1991 года ЛГПИ им. А. И. Герцена был аттестован в качестве университета и получил наименование «Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена», что явилось признанием его ведущей роли в российском и мировом образовании.

В 1993 году университет стал одним из первых вузов России, начавших эксперимент по введению многоуровневой системы высшего образования.

Сегодня РГПУ им. А. И. Герцена является крупным российским вузом. В его составе — более 20 факультетов и 100 кафедр, а также Институт довузовской подготовки, Институт повышения квалификации и переподготовки, НИИ непрерывного педагогического образования, Институт естествознания, Институт гуманитарного образования, Межвузовский центр международного сотрудничества, Международный центр образовательных инноваций, Центр дистанционного обучения и телекоммуникационной поддержки образования, Лингвистический центр, Центр технологий обучения, Центр международного образования «Российские Исследования».

Все образовательные структурные подразделения взаимодействуют с научными подразделениями университета: НИИ физики, НИИ непрерывного педагогического образования, НИИ общего образования, более чем 25 научными центрами и лабораториями.

Интеграция образовательной и научно-инновационной деятельности осуществляется в 9 научно-образовательных центрах, объединенном междисциплинарном центре коллективного пользования "«Современные физико-химические методы формирования и исследования материалов для нужд промышленности, науки и образования», малом инновационном предприятии «Органика РГПУ».

В настоящее время в РГПУ им. А. И. Герцена работает 31 совет по защите докторских и кандидатских диссертаций, в которых проходят защиты по 81 научной специальности.

В Герценовском университете более 30 научных школ, выполняющих фундаментальные и прикладные исследования и готовящих научные и научно-педагогические кадры высшей квалификации по различным отраслям науки.

Научные исследования в РГПУ им. А. И. Герцена координируются в рамках 37 основных научных направлений (по 21 отрасли науки из 25 существующих).

Рейтинги

В 2014 году агентство «Эксперт РА» включило ВУЗ в список лучших высших учебных заведений Содружества Независимых Государств, где ему был присвоен рейтинговый класс «D».

Образовательные подразделения

Институты

• Институт физической культуры и спорта
• Институт детства
• Институт народов Севера
• Институт музыки, театра и хореографии
• Институт экономики и управления
• Институт иностранных языков
• Институт педагогики и психологии
• Институт компьютерных наук и технологического образования
• Институт философии человека
• Институт дефектологического образования и реабилитации (до 1.09.2016 — факультет коррекционной педагогики)

Факультеты

• Факультет безопасности жизнедеятельности
• Факультет биологии
• Факультет географии
• Факультет изобразительного искусства
• Факультет математики
• Факультет русского языка как иностранного
• Факультет социальных наук
• Факультет физики
• Филологический факультет
• Факультет химии
• Юридический факультет

Обвинения в нарушениях академической этики

По результатам расследования сетевого сообщества Диссернет, в диссертациях двух преподавателей РГПУ, проф. А. К. Моденова и доц. А. А. Кудрина, обнаружены признаки нарушений академической этики (плагиат). Всего с РГПУ связаны защиты около 50 подобных диссертаций. Защита 23 таких работ связана с участием проф. РГПУ О. Ю. Ефремова.

Неучебные подразделения

Музей истории Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена

Музей истории основан в 1974 году А. А. Ахаяном (1908—1977), заслуженным работником культуры СССР. В нём собраны материалы, отражающие историю педагогических учреждений г. Санкт-Петербурга, начиная с 1770 года. Среди экспонатов имеются уникальные коллекции воспитанниц Воспитательного дома, Николаевского сиротского института (1887—1914 гг.), Императорского женского педагогического института (1903—1921 гг.), III Петроградского педагогического института, документы об основании и реорганизации педагогических институтов, факультетов и кафедр, афиши с объявлениями о приеме студентов, документы об учебно-педагогической, общественной деятельности, воспоминания преподавателей и воспитанников, личные вещи, предметы быта, интерьеров и т. д.

Уникальные материалы хранят личные фонды профессоров литературоведов Н. П. Гринковой (1895—1961), Ф. П. Филина, методистов по преподаванию естественно-научных дисциплин П. И. Боровицкого (1846—1966), С. А. Павловича (1884—1966), химии В. Н. Верховского (1873—1947), педагогов А. П. Пинкевича (1884—1939), В. Н. Сорока-Росинского и др.

Музей хранит письма, открытки, рисунки, фотографии с автографами известных ученых, писателей, артистов, композиторов, художников: В. М. Бехтерева, Л. Ф. Лесгафта, И. И. Толстого, В. А. Догеля, П. Ф. Каптерева, О. Ф. Берггольц, Л. Дудина, Е. А. Долматовского, Ю. В. Толубеева, Л. И. Егоровой и многих других.

В фонде музея более 16500 фотографических материалов. Среди них — уникальные работы известных петербургских художников-мастеров фотодела К. К. Буллы, К. Штегемана, И. Оцупа и др. Несомненна ценность коллекции, отражающей подвиги герценовцев в тылу и на фронтах Великой Отечественной войны: вещи, фотоальбомы, дневники, боевые награды, книги с автографами и др. Профильные науки представлены в экспозициях зоологического и геологического отделов музея.

Фундаментальная библиотека имени императрицы Марии Фёдоровны

Фундаментальная библиотека университета — старейшая и крупнейшая вузовская библиотека России. Библиотека за время своего существования внесла огромный вклад в научно-исследовательскую и научно-педагогическую деятельность университета.

В 1873 году в Сиротском Николаевском институте была открыта читальня; в 1877 году появляются первые правила для работы в капитальной библиотеке, а в 1887 году она получает статус фундаментальной.

После революции в фонды библиотеки влились большие книжные фонды ряда закрытых учебных заведений, в том числе: Первого Женского педагогического института; Высших женских историко-литературных и юридических курсов Н. П. Раева; Высших женских естественно-научных курсов М. А. Лохвицкой-Скалон; бывшего Дошкольного института и Института педологии и дефектологии (Института Социального воспитания) и др. Среди влившихся в 20-е годы фондов библиотек также было много уникальнейших изданий, пользующихся спросом и у современных читателей; редчайших изданий эпохи царствования Анны Иоановны; изданий из библиотеки графа Аракчеева, имеющие экслибрис; книжных редкостей, относящихся к книгам, запрещенным к обращению и перепечатыванию в России; книг, написанных на кириллице. В 1920—21 гг. библиотеке были переданы книги по педагогике и педагогические журналы из бывшего Кадетского корпуса; часть библиотеки Бестужевских курсов; часть библиотеки Мраморного Дворца, в состав которой входило книжное собрание уникальнейших книг по всем отраслям знаний, собранных Павлом Егоровичем Кеппеном.

В 1941 году в фонд библиотеки были влиты библиотеки института журналистики им. В. В. Воровского, коммунистического педагогического института имени Н. К. Крупской, часть библиотеки Института народов Крайнего Севера, Второго педагогического института иностранных языков и библиотека Ленинградского педагогического института им. М. Н. Покровского.

Библиотека ЛГПИ не прекращала работы в условиях блокады. Героизм библиотекарей помог сохранить богатые фонды. В течение всей войны оставалась в институте Александра Ивановна Градусова (позднее — директор библиотеки), никогда не терявшая присутствия духа.

Решением Ученого совета университета № 7 от 25 апреля 2002 года фундаментальной библиотеке РГПУ им. А. И. Герцена присвоено имя императрицы Марии Фёдоровны.

Архитектурно-ландшафтный комплекс университета

Основная территория университета занимает большую часть квартала, ограниченного Невским пр., Казанской ул., Гороховой ул. и набережной реки Мойки (почтовый адрес — набережная реки Мойки, 48).

В настоящее время существуют два входа на основную территорию — с Казанской улицы и с набережной реки Мойки у пересечения с Гороховой улицей. Вход осуществляется по электронным пропускам.

На Мойке, 48 сооружения различных эпох (барокко, раннего классицизма, ампира, позднего классицизма), принадлежат к числу наиболее зрелых памятников соответствующих периодов истории зодчества. Архитектурный комплекс имеет оригинальный живописный облик благодаря свободной, асимметричной расстановке архитектурных сооружений, монументов, парковых композиций. Комплекс зданий, занимаемых Герценовским университетом, внесен ЮНЕСКО в список объектов мирового наследия, находящихся под международной охраной.

Отдельные факультеты Герценовского университета расположены в других местах города.

Главное здание

Главное здание университета — дворец К. Г. Разумовского — находится по адресу набережная Мойки, д. 48 (архитекторы А. Ф. Кокоринов, Валлен-Деламот). С 1797 года во дворце размещался Петербургский Воспитательный дом, с 1834 года — сиротское отделение (с 1837 года — Николаевский сиротский институт), с 1918 года — педагогический институт (ныне Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена). Весь второй этаж здания пронизывает коридор, стены которого украшены картинами, посвященными прошлому воспитательного дома (в основном пейзажи). Расширения коридора образуют три зала — Попечительский, Императорский и Ректорский (с севера на юг). В этих залах собраны портреты людей, сыгравших значительную роль в становлении и развитии Воспитательного дома, Ленинградского педагогического института, Герценовского университета.

Сегодня дворец Разумовского, согласно внутриуниверситетской нумерации, — 5 корпус (он же — «главный корпус»). Сейчас в здании размещается руководство университета и некоторые службы. В парадных залах дворца проводятся научные конференции, конгрессы, круглые столы. Здесь же ежегодно проходит торжественное вручение красных дипломов лучшим выпускникам.

Между 5 корпусом и Казанской улицей расположен «Мамкин сад». Здесь, начиная с конца XVIII века, с юными питомцами Воспитательного дома гуляли няни-«мамки». Когда после революции все здания на Мойке были заняты высшим учебным заведением, здесь, в Мамкином саду, в небольшом двухэтажном флигеле ещё несколько лет функционировал детский очаг (приют для сирот). Позже детей перевели в другое место, флигель опустел. В начале XXI века обветшавшее здание было снесено и на его месте в саду была построена современная электроподстанция, копирующая внешний облик флигеля.

Со стороны Казанской улицы сад ограничивает решётка, выполненная по проекту А. Н. Воронихина и являющаяся частью ансамбля Казанской площади.

Другие здания на Мойке

Соседнее здание (набережная Мойки, 52) — тоже здание бывшего Петербургского Воспитательного дома. Построено в начале XIX века, приобретено для Воспитательного дома в 1834 году. Перестроено в 1839-1943 годах по проекту архитектора П. С. Плавова. Перед зданием в 1868 году был установлен бюст Ивана Ивановича Бецкого — увеличенная копия, выполненная скульптором А. П. Лаврецким с оригинала Я. И. Земельгака (1803 год).

Другие здания в Санкт-Петербурге

Малая Посадская улица, д. 26 — здание бывшего Женского педагогического института. Перестроено в 1904—1906 годах архитекторами А. И. Зазерским и В. В. Старостиным. Интерьеры домовой церкви были выполнены в 1906 году по проекту Н. В. Султанова. (Не сохранилась). До института на этом участке находились корпуса Кабельного завода (М. М. Чижов, 1895—1896, Ф. К. фон Пирвиц, 1898).

В западной и восточной частях Васильевского острова находятся соответственно музыкальный (пер. Каховского у площади Балтийских Юнг) и филологический факультеты (1-я линия В. О. неподалеку от Тучкова моста); последний занимает историческое здание также филологической Академии Российской, и традиции словесности не прерывались в этих стенах практически с начала XIX века.

Факультет, где готовят учителей труда (технологии и предпринимательства), находится на Вознесенском проспекте. Институт народов Севера и факультет безопасности жизнедеятельности располагаются в Кировском районе на проспекте Стачек, факультет физической культуры расположен на Лиговском проспекте. Институт детства находится на Московском проспекте почти напротив ст. метро «Фрунзенская». Здесь готовят учителей начальных классов, а также работников дошкольного образования.

Памятники и иные достопримечательности

• В 1868 году перед нынешним 1 корпусом был открыт бронзовый бюст И. И. Бецкого. Бюст скопирован (в увеличенном виде) скульптором Н. А. Лаверецким с мраморного бюста работы Я. И. Земельгака (1803 г.).
• Перед главным корпусом 30 июня 1961 года был открыт памятник Константину Дмитриевичу Ушинскому работы скульпторов В. В. Лишева и В. М. Яковлева.
• На первом этаже главного корпуса располагается гипсовый бюст Александра Ивановича Герцена.
• В Фундаментальной библиотеке им. императрицы Марии Фёдоровны располагается гипсовый бюст благотворительницы.
• За главным корпусом, в Мамкином саду, находится закладной камень будущего памятника пеликану, который в начале 2000-х обещал подарить РГПУ им. А. И. Герцена ФК «Зенит».
• В 2009 году между 20 корпусом и зданием профилактория был открыт памятник Конфуцию — дар университету от генерального консульства КНР в Санкт-Петербурге. На церемонии присутствовали генеральный консул Эрлун Тянь и первый проректор Шанхайского университета иностранных языков Цзиньхуа Тянь. В 20 корпусе на 1 этаже размещается Китайский культурный центр.

Агробиологическая станция

Агробиостанция (АБС) РГПУ им. А. И. Герцена расположена в посёлке Вырица Гатчинского района Ленинградской области, является учебно-методической и научной базой факультета биологии. Здесь студенты 1-3 курсов проходят учебную практику и проводят эксперименты по темам выпускных квалификационных работ.

АБС РГПУ функционирует с 1937 года как подразделение факультета биологии для проведения учебных полевых практик по биологическим, географическим и сельскохозяйственным дисциплинам. На агробиологической станции организованы и успешно реализуются отделы полеводства, овощеводства, плодово-ягодных культур, животноводства (домашняя птица, кролики, пчёлы), физиологии растений, систематики растений, генетики, метеорологии, краеведения, декоративного цветоводства и древесно-кустарниковых пород. Здесь проводятся исследования по экологическому мониторингу реки Оредеж, её притоков и пойменных водоемов.

Геостанция «Железо»

Геостанция «Железо» расположена в местечке Железо Лужского района Ленинградской области. Здесь студенты факультета географии проходят практики по топографии, метеорологии, геоморфологии, почвоведению, гидрологии, ландшафтоведению, геоботанике, зоогеографии и др. Также сюда приезжают на практики студенты факультетов биологии и физической культуры РГПУ им. А. И. Герцена.

Внеучебная деятельность

Студенческое научное общество (СНО)

Целью студенческих научных обществ является развитие студенческой научной деятельности. На каждом факультете есть своё студенческое научное общество с выборным председателем-студентом и куратором-преподавателем. На крупных факультетах помимо общефакультетского СНО есть СНО отдельных кафедр. На заседаниях СНО с докладами могут выступать как сами студенты, аспиранты, так и приглашённые признанные учёные; в рамках СНО проводятся презентации научных монографий, дискуссии. Докладом студента часто становится часть его курсовика, бакалаврской или магистерской квалификационной работы, вынесенная на суд коллег.

С 2013 года на факультете социальных наук ОДРИ (Общество друзей русской истории — объединение выпускников одноименной кафедры, имеющих учёную степень) проводит конкурс на лучший студенческий доклад в рамках СНО кафедры русской истории.

Студенческий Дворец Культуры

Студенческий дворец культуры является центром всей творческой и культурной деятельности университета. СДК функционирует с целью поддержки и поощрения студенческого творчества; повышения качества существующих и разработки новых форм досуга учащихся; обучения студентов методам и формам культурно-массовых мероприятий, подготовки к внеклассной педагогической деятельности.

СДК предлагает учащимся университета широкий спектр возможностей раскрытия творческого потенциала, предоставляет для этого концертные и репетиционные площадки: праздничный Колонный зал, концертный зал, расположенный в 20 корпусе, танцевальный класс 3 корпуса.

Кроме того, на территории СДК ежегодно проходят День открытых дверей Университета, тематические выставки, ярмарки вакансий, международные семинары, лекции, конференции, юбилейные концерты факультетов, внутриуниверситетские игры КВН и многое другое.

До сентября 2011 года на базе СДК находился Театр Ювента, проводивший праздники 1 сентября, фестивали «Первокурсник» и «Эхо Весны». Также коллективом театра были организованы Дни Университета и новогодние ёлки для сотрудников университета. Театр занимался постановкой спектаклей и мюзиклов, которые были представлены на международных фестивалях и конкурсах. Студенты университета проходили обучение по различным направлениям: режиссура, актёрское мастерство, эстрадный вокал, современный танец, история кино. Ежегодно в июне проводились режиссёрские экзамены и зачёты, а также открытые занятия и мастер-классы.

Студенческие СМИ

В Герценовском университете силами студентов выходит в свет ряд газет и журналов.

«Жизнь зовёт!»

Стенная газета факультета математики. Выходит без перерывов с 1960-х годов. Долгое время выпускалась дважды в год — на Новый год и 8 марта. С 2010 года стала выходить ежемесячно. В газете публикуются статьи о жизни факультета, школьных практиках, интервью с преподавателями и стихи студентов.

«Двадцатый корпус»

Стенная газета факультета социальных наук, дополнительно печатающаяся тиражом 10 экз. (распространяется на кафедрах факультета; один экземпляр идёт в музей университета). Выпускается ежемесячно с 2002 года.

В 2007 году в свет вышло монографическое исследование, посвящённое истории газеты «Двадцатый корпус».

С 2010 года ежегодно в декабре подводятся итоги конкурса «Золотое перо „Двадцатого корпуса“». Жюри, состоящее из профессиональных журналистов — выпускников факультета социальных наук, определяет лучшие материалы (в нескольких номинациях) из опубликованных за год в газете.

«Герценовский колокол»

Газета, выпускающаяся студенческим советом РГПУ им. А. И. Герцена. Основана в 2005 году. Выходит в свет как приложение к официальной университетской газете «Педагогические вести».

«M' News»

Газета института музыки, театра и хореографии. Много внимания уделяется различным аспектам творчества. Издание выходит в свет нерегулярно.

Студенческий спорт

Футбол

На каждом факультете Герценовского университета есть футбольная команда. Все они объединены в Герценовский футбольный союз по мини-футболу. Каждый год в вузе проходит ряд турниров.

Есть несколько команд по женскому мини-футболу.

Шахматы

При кафедре Физической культуры есть шахматная секция, занятия которой могут посещать студенты любого факультета.

Независимо от этого на факультете информационных технологий (2 корпус 2 этаж) в коридоре на столике стоит шахматная доска с фигурами — здесь когда угодно без спроса могут играть все желающие.

Настольный теннис

В РГПУ им. А. И. Герцена на базе университетского элитарного клуба настольного тенниса и кафедры Физической культуры в 2012 году была сформирована сборная, принимающая участие в межвузовском чемпионате.

Спортивное ориентирование

Студент любого факультета может записаться на спортивное ориентирование. Каждый месяц в одно из воскресений, не смотря ни на какие погодные условия, студенты с преподавателем выезжают за город и проходят несколько километров по живописным туристическим тропам.

Спортивное "Что? Где? Когда?

В 2008 году на факультете социальных наук по инициативе студентов был создан клуб интеллектуальных игр «ГоловоМойка (48)». Идею поддержали преподаватели и учащиеся с других факультетов. В том же 2008 впервые был организован Закрытый чемпионат РГПУ им. А. И. Герцена, ставший, позже, традиционным.

Команды собираются на тренировки и участвуют в городском межвузовском чемпионате по «Что? Где? Когда?».

Храм свв. апостолов Петра и Павла

На территории РГПУ им. А. И. Герцена есть действующая церковь — храм святых апостолов Петра и Павла. Он располагается в 20 корпусе, в помещении бывшей домовой церкви при Императорском училище глухонемых. В течение 70 лет советской власти помещение использовалось по-разному, в основном — как студенческий театр. Помещение было передано под нужды РПЦ в 1999 году, хотя первая служба после 70-летнего перерыва была проведена ещё в 1997. Примечательно, что этот храм — одно из немногих мест в Санкт-Петербурге, где ведутся православные богослужения с сурдопереводом. Церковь располагается на 3 этаже учебного корпуса, однако, имеет особый вход и отдельную лестницу. В 2013 году в проёме заделанного окна, на стене за алтарём храма, силами общины церкви был установлен образ Спасителя. Он является копией фрески архимандрита Зенона (Теодора) из Феодоровского собора.

Литература

• Гордиенко Н. С. Кафедре религиоведения РГПУ имени А. И. Герцена 45 лет (1964—2009) // [spbtolerance.ru/wp-content/uploads/2011/06/Religia.pdf Материалы по исследованию религиозной ситуации на северо-западе России и в странах Балтии Вып. V] / Отв. ред. А. Ю. Григоренко. — СПб.: Политехника-сервис, 2009. — С. 16—20. — 126 с.
• Григоренко А. Ю. [cyberleninka.ru/article/n/religioznaya-situatsiya-na-severo-zapade-rossii-i-v-stranah-baltii-traditsii-i-sovremennost-po-sledam-konferentsii Религиозная ситуация на Северо-Западе России и в странах Балтии: традиции и современность (по следам конференции)] // Universum: Вестник Герценовского университета. — СПб.: РГПУ имени А. И. Герцена, 2012. — № 2. — С. 170—176.
• Григоренко А. Ю. [elibrary.ru/download/16969125.pdf Кафедре религиоведения РГПУ имени А. И. Герцена 50 лет] // Вестник Герценовского университета. — СПб.: РГПУ имени А. И. Герцена, 2013. — № 2. — С. 175-178. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2306-9880&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2306-9880].
• Григоренко А. Ю. Религиозные организации Ленинградской области: межконфессиональный диалог и социальная деятельность. Справочник / О. А. Бокова, А. В. Гайдуков, В. А. Егоров и др.; под ред. А. В. Гайдукова. — СПб.: Верста, 2014. — С. 13-16. — 300 с. — ISBN 9-785-906168-13-9.
• Лункин Р. Н. [www.portal-credo.ru/site/print.php?act=news&id=41629 Репортаж: Государственные Церкви – есть ли они на самом деле? В Санкт-Петербурге прошла III конференция "Религиозная ситуации на Северо-Западе России и в странах Балтии". Часть первая] // . — Портал-Credo.Ru. — 22.03.2006.
• Лункин Р. Н. [www.portal-credo.ru:12000/site/print.php?act=news&id=41665 Репортаж: Воспитанное общество. Участники конференции "Религиозная ситуация на Северо-Западе России и в странах Балтии" рассказали о политике и культуре в жизни церквей. Часть вторая] // Портал-Credo.Ru. — 23.03.2006.

Ссылки

• [www.herzen.spb.ru/ Официальный сайт РГПУ им. А. И. Герцена]
• [hram-rgpu.ru/ Сайт храма Петра и Павла при РГПУ им. А. И. Герцена]

</div>

Отрывок, характеризующий Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена

Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?