Военно-Морской Флот СССР

Поделись знанием:
(перенаправлено с «РККФ»)
Перейти к: навигация, поиск
Военно-морской флот
(ВМФ СССР)

Флаг ВМФ СССР
Годы существования

1918 — 14 февраля 1992

Страна

РСФСР РСФСР
СССР СССР
РФ

Входит в

ВС РСФСР (1918—1946)
ВС СССР (1918—1991),
Объединённые Вооружённые силы Содружества независимых государств (1991—1992)

Дислокация

СССР, пункты базирования за рубежом

Участие в

Гражданская война в России,
Вторая мировая война,
Корейская война,
Война за Огаден (1977—1978),
Гражданская война в Анголе.

Командиры
Известные командиры

См. ниже

Название «Вое́нно-Морско́й Флот СССР» окончательно закрепилось в официальных документах с 1938 года, после подписания Постановления ЦИК и СНК СССР от 30 декабря 1937 года «Об образовании Народного комиссариата Военно-Морского Флота СССР». До этого момента ВМФ СССР носил название «Морские силы Рабоче-Крестьянской Красной Армии Союза ССР»[1] и «Военно-Морские Силы РККА СССР».

Военно-Морской Флот СССР с момента образования Союза Советских Социалистических Республик в декабре 1922 года[2], и до момента распада СССР в декабре 1991 года[3] охранял и защищал морские границы Советского Союза.





Состав

ВМФ СССР организационно состоял из следующих родов сил:

В его состав входили также корабли и суда вспомогательного флота, подразделения и части специального назначения (СпН) и различные службы.

Главными родами сил являлись подводные лодки и морская авиация. Кроме того, в составе ВМФ СССР имелись части и учреждения тыла.

Главный штаб ВМФ СССР — город Москва.

Объединения

Главнокомандующие ВМФ

Возглавлял ВМФ СССР Главнокомандующий ВМФ (Командующий, Начальник Морских сил Республики, Народный комиссар, Министр), являвшийся заместителем Министра обороны СССР. Ему подчинялись Главный штаб и управления ВМФ.

Начальники Главного штаба ВМФ

Флаг

Военно-морской флаг СССР представлял собой прямоугольное полотнище белого цвета с соотношением сторон 2:3, с узкой полосой синего цвета вдоль нижней кромки. Над синей полосой в левой части флага изображалась красная звезда, а в правой — красные серп и молот. Флаг был принят 27 мая 1935 года постановлением ЦИК и СНК СССР № 1982/341 «О военно-морских флагах Союза ССР».

История

Морские силы РККА (1918—1922)

Истоком Военно-Морского Флота СССР были Морские силы РККА. Гражданская война в России привела к резкому сокращению корабельного состава Морские сил Республики.

Из-за огромной убыли боевых кораблей (потопленных, захваченных противником, интернированных Антантой, или полностью утративших боеспособность) общее водоизмещение кораблей МС РККА на начало 1921 года составляло всего лишь 16,2 % от суммарного водоизмещения Российского императорского флота. В 1921 году по сравнению с 1917 годом в боевом составе флота оставалось всего 5,5 % линейных кораблей, 0 % крейсеров, 10 % эскадренных миноносцев, 5,8 % подводных лодок, 2,7 % минных и сетевых заградителей, 4,9 % канонерских лодок, 7,2 % посыльных и сторожевых судов. Потери противоминных кораблей и катеров были наименее чувствительными, а наиболее тяжёлыми — в классе крейсеров[4].

Общая деградация затронула и другие рода сил флота. Так, число батарей береговой артиллерии на Балтике сократилось в три раза, на Чёрном море — в два раза, а на Русском севере система береговой обороны перестала вообще существовать. Авиационные части МС РККА были ликвидированы в 1920 году, и в оперативном подчинении флотских командиров остались лишь немногочисленные воздушные отряды, в составе которых к началу 1921 года было всего 36 устаревших самолётов с высокой степенью физического износа[4].

Взятый Советским Правительством курс на сокращение флота привёл к тому, что с марта 1921 по декабрь 1922 года численность личного состава Морских сил РККА была сокращена с 86 580 до 36 929 человек, а объём ассигнований на военное судостроение и судоремонт — сокращены примерно в 3,3 раза[4].

Развитие ВМС РККА в 1924—1927

1924 год

28 марта 1924 года — было организовано Управление Военно-морских сил (УВМС) РККА. Возглавил управление Начальник ВМС РККА Э. С. Панцержанский, подчинявшийся непосредственно Наркому по военным и морским делам СССР Л. Д. Троцкому. Управление ВМС предназначалось для руководства эксплуатационно-восстановительной, кадровой, административно-хозяйственной, учебной, технической, гидрографической и научной деятельностью Военно-морских сил страны.

Управление ВМС должно было осуществлять:

  1. Учёт военных и мобилизационных возможностей Морских сил Балтийского (начальник М. В. Викторов), Чёрного (начальник А. К. Векман), Каспийского морей (начальник [www.ourbaku.com/index.php5/Михайлов-4-й_Петр_Петрович_–_капитан_2-го_ранга_Императорского_флота,_командир_Бакинского_военного_порта,_репрессирован. П. П. Михайлов]), Владивостокского морского отряда (начальник И. К. Кожанов) и Амурской военной флотилии (начальник [www.ourbaku.com/index.php5/Хвицкий_2-й_Сергей_Александрович_—_Командующий_Морскими_силами_Каспийского_моря,_Репрессирован. С. А. Хвицкий]).
  2. Учёт требований для восстановления и постройки военных судов, находящихся на хранении.
  3. Перспективное планирование военного восстановления и строительства типов и классов кораблей.
  4. Координацию действий ведомств, для обеспечения выполнения, поставленных директивами задач и проверку их точного исполнения.
  5. Установление норм и порядка содержания имущества и корабельного состава в кампании, вооруженном резерве и на хранении.
  6. Подбор и обучение начальствующего и другого состава для ВМС.
  7. Создание и материально-техническое обеспечение учебных заведений для ВМС.
  8. Установление мероприятий по обеспечению безопасности плавания в морях СССР.

2 апреля 1924 года — Штаб РККА (начальник М. В. Фрунзе) подготовил сводную ведомость об удовлетворении потребности военного флота СССР в части специального снабжения и специальных материалов, которые не могут быть изготовлены на заводах внутри республики по ряду причин.

12 апреля — Начальник ВМС РККА Э. С. Панцержанский представил доклад в Военно-морскую инспекцию ЦКК РКП(б) о стратегических планах Морского ведомства и о срочном разрешении вопроса дальнейшего военно-морского строительства.

25 апреля — Военный комиссар и помощник начальника Штаба РККА СССР М. Н. Тухачевский, во исполнение решения Военно-морской инспекции ЦКК РКП(б), составил и разослал Начальнику ВВС РККА А. П. Розенгольцу, инспектору артиллерии РККА Ю.М. Шейдеману, начальнику снабжения РККА И. С. Уншлихту, начальнику Артиллерийского управления РККА [www.book-chel.ru/ind.php?what=card&id=2703 В. К. Садлуцкому], помощнику начальника Штаба РККА Б. М. Шапошникову и начальнику ВМС РККА Э. С. Панцержанскому, циркулярное письмо.

«Прошу подготовить материалы:

  1. Выяснить возможности в развитии нашего производства в области артиллерии и авиации, как в нашей промышленности, так и путём заказов за границей;
  2. Выяснить возможность постройки новых заводов для осуществления намеченной программы;
  3. Все эти возможности должны быть намечены в пятилетнюю программу;
  4. В связи с намеченной строительной программой должен быть проработан вопрос подготовки личного состава, а также обеспечение всеми видами снабжения.

Первое заседание назначается на 15 часов 30 апреля, на каковое прошу прислать Ваших представителей со всеми материалами. Весьма желательно Ваше личное участие».

9 июля — Совет труда и обороны СССР (председатель Л. Б. Каменев) постановил приобрести за границей тральщики для разминирования акваторий Чёрного и Азовского морей от имеющихся там минных заграждений.

12 сентября — СНК СССР выработал план по вопросу о судостроении:

  1. Путём обследования заводов, выявить целесообразность включения в программу и военного судостроения как по Северу, так и по Югу, так как к достройке военных кораблей возможно приступить немедленно.
  2. Обратить на военное судостроение в 1924/25 годах 2,6 млн руб. из 5 млн чрезвычайного фонда, ассигнованного СНК на судостроение.
  3. Отпустить 1 млн руб. из госфондов на судостроительную военную программу, вырученных от продажи негодных судов морведа за границу.

29 октября — Совет труда и обороны СССР постановил приступить к восстановлению 7 единиц корабельного состава ВМС РККА, бывших на хранении в военных портах (Балтика: крейсер «Светлана»; эсминцы «Прямислав»; «Капитан Белли»; «Капитан Керн»; ПЛ «Форель»; Чёрное море: крейсер «Червона Украина»; эсминец «Корфу»), за невозможностью их содержания в строю флота в период 1917‑1923 г. г. или не достроенных в Первую мировую войну. Корабли эти по своим элементам сохранили современную боевую ценность, и восстановление их вызывает расход намного меньший постройки новых однотипных единиц.[5].

1925 год

10 января 1925 года — Управляющий Военно-морской инспекцией ЦКК РКП(б) С. И. Гусев в докладе Президиуму ЦКК РКП(б) отметил:

  • Главное управление военной промышленности (ГУВП) не в состоянии организовать правильное руководство заводами и надлежащую постановку производства на них даже в мирное время.
  1. Управление заводами характеризуется бессистемностью, программы заводов меняются по несколько раз в год, заводы часто производят работы без всяких программ из Центра, бывают случаи сдачи заказов без чертежей, материалов и технических условий.
  2. Отсутствует контроль и совершенствование специальных производств на отдельных заводах.
  3. Систематический недодел по военной программе[6].
  4. Высокие цены на изготовляемую продукцию и в большом проценте неудовлетворительное качество изделий.
  5. Высокий процент обслуживающего персонала на заводах и низкая производительность труда.
  6. Высокие накладные расходы и неудовлетворительная постановка калькуляции, счетоводства и отчетности.
  7. Нецелесообразное расходование средств, отпускаемых на оздоровление заводов (дотаций).
  • Кредиты, отпускаемые на вооружение в размере сметного назначения, не учитывают, выполнена ли военная программа за истекший период и отвечают ли техническим условиям изготовленные изделия. Такой порядок финансирования дает возможность ГУВП отчитаться в полученных деньгах по самым высоким ценам за свою продукцию, а Военвед вынужден по этим ценам продукцию ГУВП принимать.
  • Необходимо изменить порядок финансирования ГУВП, установив отпуск кредитов на вооружение военному ведомству, с тем, чтобы финансирование ГУВП и расплата по заказам производились на основе договора, заключаемого между военным ведомством и ГУВП.
  • Благодаря тому, что военные заводы не могут быть полностью загружены военными заказами, на многих из них было установлено производство мирной продукции. Недостаточное знание требований рынка приводит к тому, что вырабатываются такие ассортименты товаров, к которым рынок предъявляет спрос весьма слабый, что приводит к убыточности мирного производства ГУВП. Согласно, доклада на конференции ГУВП в марте 1924 года из 10 млн руб. выработанной мирной продукции имеется предметов на 3,5 млн руб., которые могут быть проданы только за 500—900 тыс. руб. Таким образом, получается, что убыточность мирного производства ГУВП покрывает за счет средств, отпускаемых ей по военной смете.

2 февраля — Уполномоченный РВС СССР, член правления ГУВП Р. И. Берзин (Берзиньш) в докладной записке Председателю РВС СССР — Наркомвоенмору М. В. Фрунзе писал: "Перед военной промышленностью в отношении к военному ведомству стоят две основные задачи:

  1. Подготовить заводы к исполнению мобилизационных планов военного ведомства на случай войны.
  2. Исполнение ежегодных заданий военного ведомства в условиях мирного времени.

25 мая — директивой Народного комиссара по военным и морским делам СССР — Председателем РВС СССР М. В. Фрунзе (с 06.11.1925 г. К. Е. Ворошилов) и начальника ВМС РККА, члена РВС СССР В. И. Зофа введён первый Устав корабельной службы ВМС РККА[7]. Устав корабельной службы ВМС РККА регламентировал порядок службы на корабле и обязанности начальствующего, старшинского и рядового состава, а также разделял личный состав корабля по специальностям.

9 июня — На заседании РВС СССР был заслушан представленный Начальником ВМС РККА В. И. Зофом и начальником Оперативного управления Штаба ВМС РККА А. А. Тошаковым пятилетний план строительства морских сил.

15 июня — Председатель РВС СССР — Наркомвоенмор М. В. Фрунзе заслушал доклад начальника ВМС СССР В. И. Зофа о состоянии и перспективах развития РККФ.

2 июля — Докладная записка начальника Оперативного управления Штаба РККА С. М. Белицкого[8] начальнику Штаба РККА С. С. Каменеву о 5-летней программе строительства Морских Сил РККФ.

9 июля — Председатель СНК СССР А. И. Рыков заслушал план пятилетней программы строительства морских сил представленный начальником Оперативного управления Штаба РККФ А. А. Тошаковым и начальником Технического отдела РККФ Н. И. Власьевым[9].
Поручил Председателю РВС СССР — Наркомвоенмору М. В. Фрунзе программу строительства морских сил переработать.

1926 год

16 марта — РВС СССР постановил утвердить смету на судостроение и судоремонт 1925/26 года.

28 мая — Начальник морских сил РККА В. И. Зоф направил докладную записку в морскую комиссию заместителю Председателя РВС СССР И. С. Уншлихту о необходимости принятия 5-летней программы строительства РККФ.

22 июля — Председатель РВС СССР — Наркомвоенмор К. Е. Ворошилов издал приказ № 390 о реорганизации центрального аппарата НКВМ СССР в целях упрощения и более чёткого разграничения его функций.

26 ноября — Совет труда и обороны СССР утвердил первую программу военного кораблестроения на 1926—1932 гг.[5].

1927 год

1 апреля — РВС СССР заслушал доклад Начальника Военно-морских сил РККА Р. А. Муклевича о мобилизационной готовности[10] Военно-морских сил.

30 июля — Начальник Морских сил РККА Р. А. Муклевич и Председатель РВС СССР — Наркомвоенмор К. Е. Ворошилов направили циркулярное письмо[11] членам РВС СССР, РВС МСБМ, РВС МСЧМ, командующим войсками УВО и ЛенВО, начальнику ГУ РККА В. Н. Левичеву, начальнику снабжений РККА П. Е. Дыбенко, первому секретарю Ленинградского обкома ВКП(б) С. М. Кирову и председателю исполкома Ленинградского совета Н. П. Комарову о итогах смотра Морских сил Чёрного моря и похода кораблей Морских сил Балтийского моря.

Развитие ВМС РККА в 1928—1936 гг

1928 год

1 января — Научно-уставным отделом Штаба РККА[12] изданы «Руководство по ведению военно-морских игр» и «Наставление по боевой деятельности подводных лодок».[13]

8 февраля РВС СССР постановил (Постановление № 11) улучшить текущее снабжение РККА и в особенности материальное обеспечение мобилизационного плана.

1 марта — Научно-уставным отделом Штаба РККА[12] издана «Трефлажная сигнальная книга с таблицами рандеву».[13]

23 марта — РВС СССР принял постановление о «Основах построения Полевого управления войск в военное время», которое подразделяло страну на две части театр военных действий и тыл страны, а также регламентировало задачи управления войсками (флотами) и степень их подчинённости при проведении военных действий.

7 мая — Начальник Штаба РККА М. Н. Тухачевский на расширенном заседании РВС СССР докладывал «О военно-морской обороне СССР».

1 июня — Научно-уставным отделом Штаба РККА[12] издано «Наставление по оперативной службе морских штабов».[13]

1 июля — Научно-уставным отделом Штаба РККА[12] изданы «Правила минной службы „Заградитель“», «Правила минной службы „Тральщик“» и «Устав артиллерийской службы береговой обороны».[13]

2 ноября — Начальник Штаба РККА Б. М. Шапошников подготовил проект резолюции к докладу НКВМ К. Е. Ворошилова в СНК СССР «О состоянии и задачах РККА».

1929 год

24 января 1929 года на распорядительном заседании СТО СССР был заслушан доклад заместителя Председателя РВС СССР И. С. Уншлихтатехнических условиях и кондиции продукции[14]

28 мая начальник Технического управления ВМС РККА [www.pershpektiva.ru/люди%20Санкт-Петербурга/Власьев%20Николай%20Иосифович%201878.htm Н. И. Власьев] представил доклад Начальнику ВМС РККА Р. А. Муклевичу «О проекте подлодок I и II очередей».

26 июня в Политбюро ЦК ВКП(б) был заслушан доклад Председателя РВС СССР и Народного комиссара по военным и морским делам СССР К. Е. Ворошилова «О состоянии и задачах РККА» в котором были рассмотрены:

15 июля Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило постановление «О состоянии обороны СССР».

8 августа Заместитель Наркома Рабоче-крестьянской инспекции СССР И. П. Павлуновский сообщал Наркому РКИ СССР, заместителю Председателя СНК СССР С. Г. Орджоникидзе о результатах обследования работы Особого технического бюро.

17 октября начальник Технического управления ВМС РККА [www.pershpektiva.ru/люди%20Санкт-Петербурга/Власьев%20Николай%20Иосифович%201878.htm Н. И. Власьев] представил докладную записку Начальнику ВМС РККА Р. А. Муклевичу «о состоянии работ по строительству подводной лодки водоизмещением 550 тонн».

3—4 ноября заместитель Председателя РВС СССР С. С. Каменев направил письмо Председателю ВСНХ СССР В. В. Куйбышеву «О недостатках при проектировании и строительстве подводных лодок».

1930 год

19 марта Распорядительное заседание Совета труда и обороны СССР постановило считать основной судостроительной базой Морских сил Чёрного моря Николаевские государственные заводы имени Марти.

Главной судоремонтной базой для Морских сил Чёрного моря считать Севастопольский морской завод Судотреста[15].

1 апреля 1930 года управляющий делами Наркомата по военным и морским делам СССР В. Н. Литуновский[16] в итоговой справке за предыдущий 1928/29 финансовый год отметил фактический недодел по всем заказам НКВМ, который выразился в абсолютной сумме 38 131 859 руб. или 11 % от общего объёма поставок. Вина за недоделы должна быть возложена, главным образом, на промышленность — 79,5 %, и во вторую очередь на НКВМ — 20,5 %. Кроме того, по отдельным видам имущества, отмечено неудовлетворительное качество продукции, а по ряду предметов, валовое производство которых установлено, имеет налицо и повышение цен.[17]

1 августа 1930 года Начальник ВМС РККА Р. А. Муклевич докладывал Наркому по военным и морским делам СССР — Председателю РВС СССР К. Е. Ворошилову о необходимости создания института военного кораблестроения, который позволит на базе научно-исследовательской работы в области кораблестроения, эффективно и успешно строить военные корабли.

12 августа у Начальника ВМС РККА Р. А. Муклевича состоялось заседание Постоянной комиссии по приёму вновь построенных и капитально отремонтированных кораблей, на котором были заслушаны проблемы и приняты постановления о выполнении программы судостроения.

10 октября Муклевич направил письмо в правление объединения «Союзверфь»[18] по вопросу приобретения за границей проектов броненосной канлодки для Балтийского моря и сторожевого крейсера для Дальнего Востока.

1931 год

12 января Нарком по военным и морским делам СССР — Председатель РВС СССР К. Е. Ворошилов направил письмо Председателю ВСНХ СССР С. Орджоникидзе с просьбой принять меры по устранению: систематических опозданий со сдачей некоторых построенных судов.[19]

9 февраля научно-исследовательская группа «Оружобъединения» доложила основные этапы развития военной техники в сектор обороны Госплана СССР.

7 сентября 1931 года начальник Экономического управления ОГПУ при СНК СССР [www.hrono.ru/biograf/bio_m/mironov_kagan.php Л. Г. Миронов (Коган)] в справке в ОГПУ сообщал:

Особые конструкторские и технические бюро (ОКБ, ОТБ) сконцентрированы в Москве, Ленинграде и Западной Сибири. Работы, исполняемые заключенными специалистами, делятся на проектные, производственные и литературные.

ВМФ СССР в предвоенные годы (1937—1941)

30 декабря 1937 года Военно-морские силы РККА были выделены в отдельный вид вооруженных сил — Военно-Морской Флот СССР. На 1 января 1938 года надводный состав ВМФ СССР был невелик — 3 линкора, 3 крейсера, 1 лидер и 17 эсминцев[20]. Зато подводный флот представлял собой грозную силу: 10 больших подлодок, 10 подводных минных заградителей, 78 средних подлодок и 52 малые подлодки[20].

29 апреля 1939 года Народным комиссаром ВМФ был назначен 34-летний Н. Г. Кузнецов, он стал самым молодым наркомом в Союзе и первым моряком на этой должности. Все предвоенные годы Кузнецов продолжал готовить флот к войне, сообразуясь с опытом войны с Финляндией. В 1940—1941 годах была разработана и введена в действие система оперативных готовностей флотов и флотилий, целесообразность которой оправдалась в начале Великой Отечественной войны. Приказ 1941 года, вышедший из Наркомата РККФ, требовал открывать огонь зенитных батарей при появлении иностранных самолетов над нашими базами — в марте над Либавой и Полярным обстреляли немецкие самолёты-разведчики (это вызвало недовольство Сталина и Кузнецов получил выговор).

К началу Великой Отечественной войны корабельный состав РККФ насчитывал 3 линейных корабля, 7 крейсеров, 59 лидеров и эскадренных миноносцев, 218 подводных лодок, 269 торпедных катеров, 22 сторожевых корабля, 88 тральщиков, 77 охотников за подводными лодками и ряд других кораблей и катеров, а также вспомогательных судов. В постройке находилось 219 кораблей, в том числе 3 линейных корабля, 2 тяжелых и 7 легких крейсера, 45 эсминцев, 91 подводная лодка.

ВМФ СССР во время Великой Отечественной войны

22 июня 1941 года, в три часа ночи, военно-воздушные силы нацистской Германии совершили авиационные налёты на главную базу Черноморского флота ВМФ СССР в Севастополе и на город Измаил.

В 03:06 22 июня 1941 года начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал И. Д. Елисеев приказал открыть огонь[21] по немецким самолётам, которые вторглись далеко в воздушное пространство СССР[22], чем и вошёл в историю: это был самый первый боевой приказ дать отпор напавшим на Советский Союз нацистам в ходе Великой Отечественной войны[23][24].

В Севастополе, с целью заблокировать Черноморский флот, на входной фарватер базы и в Северной бухте были сброшены электромагнитные мины. Авиацию противника встретил огонь зенитной артиллерии и кораблей Дунайской флотилии. Воздушным атакам подверглись также Лиепайская и Рижская военно-морские базы. Магнитные мины были сброшены с самолётов в районе Кронштадта. Бомбили и главную базу Северного флота — Полярное. 22 июня, доложив в Кремль о налёте на Севастополь, адмирал Кузнецов, не дожидаясь указаний сверху, приказал всем флотам: «немедленно начать постановку минных заграждений по плану прикрытия».

Главным противником флота с началом войны стали не морские, а воздушные и сухопутные силы противника. Главным в боевой деятельности флота стало содействие приморскому флангу сухопутных войск в обороне и наступлении (за годы войны до 85 % боезапаса корабельной артиллерии было израсходовано по береговым целям и до 40 % самолёто-вылетов морской авиации было произведено для нанесения ударов по сухопутным войскам).

Вторая по значимости группа задач — нарушение морских коммуникаций противника, защита своих коммуникаций, уничтожение сил противника в море, нанесение ударов по объектам на его побережье и территории. Решая эти задачи, РККФ провёл 88 военных операций, из них 23 раза привлекался к участию в армейских и фронтовых операциях.

Судьба Второй мировой и Великой Отечественной войн решалась на сухопутном фронте, поэтому планы флота и его действия подчинялись зачастую интересам группировок сухопутных войск на приморских направлениях. В годы войны Военно-Морской Флот СССР направил на сухопутные фронты свыше 400 тысяч человек[25].

Многие транспортные и вспомогательные суда, переоборудованные в боевые корабли, вошли в состав РККФ.

Баренцево и Белое моря
Балтийское море
Чёрное море
Командный состав

Состояние ВМФ СССР на конец 1980-х годов

В состав сил флота (стратегических и общего назначения) входило более 100 эскадр и дивизий, а общая численность личного состава ВМФ СССР составляла около 450 000[26] (в том числе 12,6 тыс. в морской пехоте)[27]. Расходы на ВМФ СССР в 1989 году составили 12,08 млрд рублей (при общем военном бюджете в 77,294 млрд рублей), из них 2993 млн рублей на закупку кораблей и катеров и 6531 млн на техническое оснащение)[27]. В боевом строю флота находилось 160 надводных кораблей океанской и дальней морской зоны, 83 стратегических атомных подводных ракетоносцев второго поколения, 113 многоцелевых атомных подводных лодок и 254 дизель-электрических[26]. А. С. Павлов приводит следующие данные по составу ВМФ СССР на конец 1980-х годов: 64 атомные и 15 дизельных подводных лодок с баллистическими ракетами[28], 79 подводных лодок с крылатыми ракетами (в том числе 63 атомные)[29], 80 многоцелевых торпедных атомных подводных лодок[30] (все данные по ПЛ на 1 января 1989 года), четыре авианесущих корабля, 96 крейсеров, эсминцев и ракетных фрегатов, 174 сторожевых и малых противолодочных корабля, 623 катера и тральщика, 107 десантных кораблей и катеров. Всего 1380 боевых кораблей (не считая вспомогательных судов), 1142 боевых самолёта (все данные по надводным кораблям на 1 июля 1988 года)[27].

На 1991 год на судостроительных предприятиях СССР строилось: два авианосца (в том числе один атомный), 11 атомных подводных лодок с баллистическими ракетами, 18 многоцелевых атомных подводных лодок, семь дизельных подводных лодок, два ракетных крейсера (в том числе один атомный), 10 эскадренных миноносцев и больших противолодочных кораблей и др.[31].

В 1985 году советский флот достиг пика своего могущества, имел в своем составе 1561 корабль в сумме и по количеству кораблей и боевому потенциалу занимал второе место в мире после ВМФ США[32].

В произведениях культуры

См. также

Напишите отзыв о статье "Военно-Морской Флот СССР"

Примечания

  1. [archive.org/details/ovvedeniipersona00sovi Например, так он именуется в Постановлении ЦИК и Совета народных комиссаров СССР.]
  2. [www.statearchive.ru/468 Декларация и Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик от 30 декабря 1922 года.]
  3. В декабре 1991 года «Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик от 30 декабря 1922 года» был денонсирован решением Верховного Совета РСФСР.
  4. 1 2 3 Монаков М. С., 2008, с. 34.
  5. 1 2 МО РФ, Институт военной истории МО РФ. Реформа в Красной Армии Документы и материалы 1923-1928 гг.. — Москва: Летний сад, 2006.
  6. [topwar.ru/21406-poslednie-voennye-programmy-rossiyskoy-imperii.html Последние военные программы Российской империи]
  7. [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/98386/Корабельный Корабельный устав]
  8. [1937god.info/taxonomy/term/439 Белицкий Семен Маркович]
  9. [www.pershpektiva.ru/люди%20Санкт-Петербурга/Власьев%20Николай%20Иосифович%201878.htm Власьев Николай Иосифович]
  10. Мобилизация Вооружённых Сил — статья из Большой советской энциклопедии.
  11. Циркуляр — статья из Большой советской энциклопедии.
  12. 1 2 3 4 [www.xliby.ru/istorija/reforma_v_krasnoi_armii_dokumenty_i_materialy_1923_1928_ggl/p38.php Научно-уставной отдел создан в сентябре 1926 года взамен Управления по исследованию и использованию опыта войн.]
  13. 1 2 3 4 [www.xliby.ru/istorija/reforma_v_krasnoi_armii_dokumenty_i_materialy_1923_1928_ggl/p36.php План по изданию уставов]
  14. [my-dictionary.ru/word/12286/kondiciya/ Уговор, сделка, условие, норма, которой должна соответствовать продукция, товар.]
  15. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок .D0.A1.D1.83.D0.B4.D0.BE.D1.82.D1.80.D0.B5.D1.81.D1.82 не указан текст
  16. Литуновский Василий Николаевич — начальник снабжения Северо-Кавказского ВО; в бессрочном отпуске с зачислением на учёт по г. Москве (с марта 1925); в резерве РККА (с февраля 1926); в распоряжении НКВМ и председателя РВС СССР (с апреля 1926); управляющий делами наркома по военно-морским делам и РВС СССР (с марта 1928). источник МО РФ, Институт военной истории МО РФ. Реформа в Красной армии. Документы и материалы 1923-1928 гг.. — Москва: Летний сад, 2006.
  17. [istmat.info/node/30381 О выполнении промышленностью заказов наркомата за 1928/29 г.]
  18. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>; для сносок .D0.A1.D0.BE.D1.8E.D0.B7.D0.B2.D0.B5.D1.80.D1.84.D1.8C не указан текст
  19. [istmat.info/node/30738 О неудовлетворительном выполнении программы по военному судостроению]
  20. 1 2 spbu.ru/disser2/337/disser/Petrov_dissertation.pdf С. 119
  21. …. В ночь на 22 июня, в критические минуты, когда было ему (прим. Ф. С. Октябрьскому) доложено о появлении перед Главной базой неизвестных самолётов и оперативный дежурный просил разрешения «открыть огонь», Ф. С. Октябрьский ответил: «Действуйте но инструкции» — и ещё добавил, что в случае ошибки он (прим. доложивший подчинённый) будет расстрелян. Решение пришлось принять начальнику штаба И. Д. Елисееву, о чём я (прим. Кузнецов Н. Г.) писал в книге «Накануне»…
  22. Сводка Главного командования Красной армии за 22.VI. — 1941 года.
    С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Чёрного морей и в течение первой половины дня сдерживались ими…. Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населённых пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 65 самолётов противника.
  23. 18 марта 1966 года Вице-адмирал в отставке И. Д. Елисеев послал в Исторический отдел ВМФ СССР написанные в марте 1966 г. в ответ на письмо капитана 1-го ранга в отставке Н. Т. Рыбалко «Заметки об обстановке в штабе ЧФ в период нападения авиации нацистов на Севастополь в ночь на 22 июня 1941 г.». Копию «Заметок» направил Н.Г Кузнецову как желающему «…документально установить, что фактически происходило…» в 03:06 22 июня 1941 года. (Храниться в архиве семьи Н. Г. Кузнецова.)
  24. …Приказание открыть огонь по неизвестным самолётам отдал начальник штаба флота контр-адмирал И. Д. Елисеев при обращении к нему оперативного дежурного капитана 2-го ранга Н. Т. Рыбалко. (Из воспоминаний Вице-адмирала в отставке И. И. Азарова)
  25. [otvoyna.ru/vmfsssr.htm ВМФ СССР в Великой Отечественной войне.] // otvoyna.ru
  26. 1 2 Монаков М. С., 2008, с. 639.
  27. 1 2 3 Павлов А. С., 1991, с. 47.
  28. Павлов А. С., 1991, с. 4.
  29. Павлов А. С., 1991, с. 15.
  30. Павлов А. С., 1991, с. 22.
  31. Кузин В. П., Никольский В. И., 1996, с. 462.
  32. к.1 р. в отст. В.В.Заборс. [vvmure1987.ru/kms_catalog+stat+cat_id-22+nums-103.html Куда плывет ВМФ России? Проблемы состояния и развития ВМФ необходимо решать сегодня, иначе будет поздно]. ВВМУРЭ им. А.С.Попова. Санкт-Петербург. 1-й факультет. Сайт выпускников 1987 года. (31 октября 2007).

Литература

  • Горшков С. Г. Морская мощь государства. — М.: Военное издательство МО СССР, 1976.
  • Грибовский В. Ю. На пути к «большому морскому и океанскому» флоту (Кораблестроительные программы Военно-Морского Флота СССР в предвоенные годы). // Гангут. — СПб.: Издательство «Гангут», 1995. — № 9. — С. 2—20. — ISBN 5-85875-031-1.
  • Капитанец, И. М. Битва за мировой океан в «холодной» и будущих войнах. — М.: Вече, 2002. — 544 с. — (Военные тайны XX века). — 7000 экз. — ISBN 5-94538-064-4.
  • Краснов В. Н. Военное судостроение накануне Великой Отечественной войны. — М.: Наука, 2005. — 215 с. — ISBN 5-02-033780-3.
  • Кузин В. П., Никольский В. И. Военно-Морской флот СССР 1945-1991. — СПб.: Историческое Морское Общество, 1996. — 653 с.
  • Монаков М. С. Главком (Жизнь и деятельность Адмирала флота Советского Союза С. Г. Горшкова). — М.: Кучково поле, 2008. — 704 с. — (Библиотека клуба адмиралов). — 3500 экз. — ISBN 978-5-9950-0008-2.
  • Павлов А. С. Советский ВМФ. 1990—1991 г. Справочник. — Якутск, 1991. — 252 с. — 3000 экз.
  • МО РФ, Институт военной истории МО РФ Реформа в Красной Армии Документы и материалы 1923—1928 гг.. — Москва: Летний сад, 2006.
  • Самойлов К. И. Морской словарь. — Москва: НКВМФ Союза ССР, 1941.
  • В. П. Бежецких, В. Д. Внуков, В. Н. Иванов и др. Тактическое маневрирование ВВМУРЭ 1992 г.

Ссылки

  • А. А. Киличенков. [www.nivestnik.ru/2007_2/20.shtml СОВЕТСКИЙ ВОЕННО-МОРСКОЙ ФЛОТ И ПОЛИТИКА СССР В «ТРЕТЬЕМ МИРЕ» (1960—1970-е гг.): Зарубежная историография]
  • [americanhistory.si.edu/subs/const/anatomy/sovietsubs/ Подлодки ВМФ СССР] (англ.)
  • [www.hazegray.org/navhist/carriers/russia.htm Авианосцы ВМФ СССР] (англ.)
  • [www.hazegray.org/navhist/battleships/russ_dr.htm Линкоры ВМФ СССР] (англ.)
  • [korabley.net/news/otechestvennaja_klassifikacija_sovremennykh_voennykh_korablej/2013-05-13-1438 Классификация современных военных кораблей]
  • Мобилизация Вооружённых Сил — статья из Большой советской энциклопедии.
  • [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/75325/%D0%92%D0%BE%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE ] // dic.academic.ru
Вооружённые Силы СССР
РВСН Сухопутные войска Военно-воздушные силы Войска ПВО Военно-морской флот Пограничные войска Внутренние войска

Отрывок, характеризующий Военно-Морской Флот СССР

Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.
И благо тому народу, который не как французы в 1813 году, отсалютовав по всем правилам искусства и перевернув шпагу эфесом, грациозно и учтиво передает ее великодушному победителю, а благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяется презрением и жалостью.


Одним из самых осязательных и выгодных отступлений от так называемых правил войны есть действие разрозненных людей против людей, жмущихся в кучу. Такого рода действия всегда проявляются в войне, принимающей народный характер. Действия эти состоят в том, что, вместо того чтобы становиться толпой против толпы, люди расходятся врозь, нападают поодиночке и тотчас же бегут, когда на них нападают большими силами, а потом опять нападают, когда представляется случай. Это делали гверильясы в Испании; это делали горцы на Кавказе; это делали русские в 1812 м году.
Войну такого рода назвали партизанскою и полагали, что, назвав ее так, объяснили ее значение. Между тем такого рода война не только не подходит ни под какие правила, но прямо противоположна известному и признанному за непогрешимое тактическому правилу. Правило это говорит, что атакующий должен сосредоточивать свои войска с тем, чтобы в момент боя быть сильнее противника.
Партизанская война (всегда успешная, как показывает история) прямо противуположна этому правилу.
Противоречие это происходит оттого, что военная наука принимает силу войск тождественною с их числительностию. Военная наука говорит, что чем больше войска, тем больше силы. Les gros bataillons ont toujours raison. [Право всегда на стороне больших армий.]
Говоря это, военная наука подобна той механике, которая, основываясь на рассмотрении сил только по отношению к их массам, сказала бы, что силы равны или не равны между собою, потому что равны или не равны их массы.
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.