РХЛ в сезоне 2014/2015

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
РХЛ в сезоне 2014/2015
Начало   13 сентября 2014
Конец  9 апреля 2015
Первый этап (Регулярный чемпионат)
Количество игр  216
Победитель Чемпионата  «Славутич» Смоленск
Плей-офф
Победитель; «Ростов» Ростов-на-Дону
Финалист; ЦСК ВВС Самара
Счет в серии  3-0
Бронзовый призёр;

Сезон 2014/2015 — четвёртый и последний сезон в истории Российской хоккейной лиги. Стартовал 13 сентября 2014 года матчами в Тамбове, Ноябрьске, Заречном и Барнауле. Завершился 9 апреля 2015 года. В этот день «Ростов» победил в третьем матче финальной серии ЦСК ВВС и стал чемпионом РХЛ.





Клубы

В сезоне 2014/15 состав участников РХЛ покинули команды:

Дивизион «Запад»: «Прогресс» (Глазов), «Брянск» (Брянск), «Кристалл» (Электросталь).

Дивизион «Восток»: «Кедр» (Новоуральск), «Кристалл-Югра» (Белоярский), «Рубин» - 2 (Тюмень), «Ангел Сибири» (Подольск), «Буревестник» (Екатеринбург).

В сезоне 2014/15 состав участников РХЛ пополнила команда «Союз» (Заречный).

Таким образом, за одно межсезонье число команд в РХЛ сократилось с 16 до 9 (на Востоке осталось всего 2 команды). В связи с таким количеством потерь чиновники ФХР, которые управляли лигой, были вынуждены объединить два территориальных дивизиона в один общий турнир. Схема же розыгрыша фактически повторяла "западную" в сезоне 2013/14.

География чемпионата

Состав команд

Общее количество хоккеистов, находящихся в заявочном списке команды хоккейного клуба, в любой момент времени, начиная с 13 сентября 2014 года по 30 апреля 2015 года, не должно было превышать тридцать пять человек.

Команда хоккейного клуба (фарм-клуб) была вправе заявить на любой отдельно взятый матч Соревнования только тех хоккеистов, которые находились в заявочном списке команды, а также пятерых хоккеистов и одного вратаря (5+1) из заявочного списка основной команды, имеющих гражданство Российской Федерации. Команды хоккейных клубов участвующих в Соревнование вправе были заявить на любой отдельный взятый матч пятерых хоккеистов и одного вратаря (5+1) своей команды, которые находились в заявочном списке ЮХЛ, имеющих гражданство Российской Федерации.

Команда вправе была заявить на любой отдельно взятый матч Соревнования не более двадцати двух хоккеистов.

В заявке команды хоккейного клуба на отдельно взятый матч Соревнования не могло быть более трех хоккеистов, не имеющих в соответствии с правилами ИИХФ права выступать за сборные команды России по хоккею.

Регулярный чемпионат

В чемпионате Российской Хоккейной Лиги сезона 2014/2015 участвовали 9 клубов. На первом этапе участники играли между собой турнир в два круга (по две спаренные игры на своем поле и поле соперника) и третий круг цифрового календаря (нумерация в соответствие с местами занятыми командами распределялась между собой места с первого по последнее). Таким образом, на первом этапе команды играли по 48 матчей.

Положение команд

M Команда И В ВО ПО П Ш ±Ш О
1 «Славутич» 48 34 2 4 8 226–104 +122 110
2 «Ростов» 48 31 6 3 8 225–115 +110 108
3 «Мордовия» 48 27 3 3 15 179–125 +54 90
4 «Ямальские Стерхи» 48 20 8 3 17 186–137 +46 79
5 ЦСК ВВС 48 20 4 6 18 136–113 +23 74
6 ХК «Тамбов» 48 17 4 7 20 159–155 +4 66
7 «Сокол» 48 16 5 2 25 171–216 –45 60
8 «Алтай» 48 13 6 8 21 136–165 –29 59
9 «Союз» 48 0 0 2 46 62–350 –288 2
И — игр, В — выигрышей, ВО — выигрышей в овертайме, ПО — поражений в овертайме, П — поражений, Ш — забитые-пропущенные шайбы, ±Ш — разница шайб, О — очков

Статистика игроков

Очки (гол + пас) Голы Пасы
Игрок Клуб И Г П О О/И
Иван Акимов «Ростов» 48 31 28 59 1,22
Павел Медведев «Мордовия» 48 24 29 53 1,10
Артём Кузнецов «Славутич» 48 23 30 53 1,10
Дмитрий Саразов «Мордовия» 45 19 31 50 1,11
Максим Кузнецов «Славутич» 48 18 32 50 1,04
Игрок Клуб И Г
Иван Акимов «Ростов» 48 31
Павел Медведев «Мордовия» 48 24
Артём Кузнецов «Славутич» 48 23
Маркелов Дмитрий «Ямальские Стерхи» 46 22
Созонов Дмитрий «Сокол» 47 22
Игрок Клуб И П
Кирилл Абозин «Ростов» 46 33
Максим Кузнецов «Славутич» 48 32
Дмитрий Саразов «Мордовия» 45 31
Артём Кузнецов «Славутич» 48 30
Павел Медведев «Мордовия» 48 29

Плей-офф

В первом раунде плей-офф команды делились на пары согласно местам, занятым в чемпионате: 1–8, 2–7, 3–6, 4–5. Преимущество своей площадки на всех стадиях розыгрыша получали команды с более высоким номером «посева». На каждой следующей стадии плей-офф пары формировались по принципу: наиболее высокий номер «посева» играл с наименьшим номером «посева», второй по счёту — с предпоследним и т.д.

Борьба во всех сериях велась до трёх побед. Серия матчей за третье место не проводилась. Бронзу получал один из неудачников полуфиналов чемпионата, занявший по итогам первого этапа более высокое место.

Если в матче на втором этапе чемпионата после трёх периодов зафиксирован ничейный результат, то назначается дополнительный период (овертайм) продолжительностью 10 минут (если бы в финальной серии проводился пятый матч, то продолжительность овертайма должна была составлять 20 минут). По завершению овертайма если счет игры не изменялся, то для определения победителя матча назначали послематчевые штрафные броски.

Сетка плей-офф

  Четвертьфинал                    
  1   Славутич 3  
  8   Алтай 0     Полуфинал
      1   Славутич 1  
  Четвертьфинал   5   ЦСК ВВС 3  
  4   Ямальские Стерхи 2
  5   ЦСК ВВС 3         Финал
              2   Ростов 3
  Четвертьфинал             5   ЦСК ВВС 0
  2   Ростов 3      
  7   Сокол 0     Полуфинал   Матч за 3 место
      2   Ростов 3    не проводился
  Четвертьфинал   3   Мордовия 2      
  3   Мордовия 3
  6   Тамбов 2  

1/4 финала

07 марта 2015 Славутич 5:3
Барнаул СГАФКСТ, Смоленск
08 марта 2015 Славутич 5 : 2
Барнаул СГАФКСТ, Смоленск
12 марта 2015 Барнаул 4 : 6
Славутич ДЗиС им. Г. С. Титова
07 марта 2015 Ростов 10 : 0
Сокол СРК «Айс Арена», Ростов-на-Дону
08 марта 2015 Ростов 3 : 2
Сокол ЗСК «Спорт-Дон», Ростов-на-Дону
12 марта 2015 Сокол 3 : 4
Ростов Ледовый дворец «Сокол», Новочебоксарск
07 марта 2015 Мордовия 3 : 1
Тамбов Ледовый дворец Республики Мордовия, Саранск
08 марта 2015 Мордовия 4 : 3 (Б)
Тамбов Ледовый дворец Республики Мордовия, Саранск
12 марта 2015 Тамбов 3 : 4 (ОТ)
Мордовия Ледовая арена «В Радужном», Тамбов
07 марта 2015 Ямальские Стерхи 2 : 0
ЦСК ВВС КСК «Факел», Ноябрьск
08 марта 2015 Ямальские Стерхи 1 : 8
ЦСК ВВС КСК «Факел», Ноябрьск
12 марта 2015 ЦСК ВВС 2 : 3 (ОТ)
Ямальские Стерхи ДС ЦСК ВВС, Самара
13 марта 2015 ЦСК ВВС 2 : 1 (ОТ)
Ямальские Стерхи ДС ЦСК ВВС, Самара
17 марта 2015 Ямальские Стерхи 2 : 4
ЦСК ВВС КСК «Факел», Ноябрьск

Полуфинал

21 марта 2015 Славутич 1 : 2 (ОТ)
ЦСК ВВС СГАФКСТ, Смоленск
22 марта 2015 Славутич 4 : 2
ЦСК ВВС СГАФКСТ, Смоленск
26 марта 2015 ЦСК ВВС 4 : 1
Славутич ДС ЦСК ВВС, Самара
27 марта 2015 ЦСК ВВС 3 : 2
Славутич ДС ЦСК ВВС, Самара
21 марта 2015 Ростов 4 : 5
Мордовия ЗСК «Спорт-Дон», Ростов-на-Дону
22 марта 2015 Ростов 5 : 3
Мордовия ЗСК «Спорт-Дон», Ростов-на-Дону
26 марта 2015 Мордовия 4 : 1
Ростов Ледовый дворец Республики Мордовия, Саранск
27 марта 2015 Мордовия 1 : 4
Ростов Ледовый дворец Республики Мордовия, Саранск
31 марта 2015 Ростов 2 : 1 (ОТ)
Мордовия СРК «Айс Арена», Ростов-на-Дону

Финал

4 апреля 2015 Ростов 4 : 3 (ОТ)
(0:1; 1:0; 2:2 ; 1:0 )
ЦСК ВВС ЗСК «Спорт-Дон», Ростов-на-Дону
5 апреля 2015 Ростов 4 : 3 (ОТ)
(1:1; 1:2; 1:0 ; 1:0 )
ЦСК ВВС ЗСК «Спорт-Дон», Ростов-на-Дону
9 апреля 2015 ЦСК ВВС 0 : 1
(0:0; 0:1; 0:0)
Ростов ДС ЦСК ВВС, Самара

Статистика игроков

Лучший бомбардир – Сергей Горлов (ЦСК ВВС) - 12 очков (9+3)

Лучший снайпер – Иван Акимов (Ростов) - 9 голов

Лучший ассистент – Сергей Шиханов (ЦСК ВВС) - 10 передач

Сайт лиги

15 сентября 2014 года у Российской Хоккейной Лиги появился долгожданный официальный сайт, до этого в качестве распространения информации в интернете использовались неофициальные сайты. Наконец то, тысячам болельщикам по всей России стала доступна официальная информация РХЛ, включая автоматизированная статистика и полная база данных лиги в удобном виде и отличным дизайном для любых устройств.

Интересные факты

  • 8 марта 2015 года в матче 1/4 финала плей-офф «Ростов» – «Сокол» на лёд под №14 вышел президент ростовского клуба Робертас Кучинскас, на этот момент ему было 49 лет 10 месяцев 24 дня. Робертас Кучинскас стал самым возрастным хоккеистом чемпионата РХЛ сезона 2014/2015.

Напишите отзыв о статье "РХЛ в сезоне 2014/2015"

Ссылки

  • [www.rhlhockey.ru/ Официальный сайт РХЛ]
  • [r-hockey.ru Российский хоккей]


Отрывок, характеризующий РХЛ в сезоне 2014/2015

«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.