Раатикайнен, Яска
| Яска Раатикайнен Jaska Raatikainen | |
 Яска Раатикайнен на фестивале Ilosaarirock в 2009 году. | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Страна | |
| Профессии |
барабанщик |
| Жанры | |
| Коллективы | |
Яска Раатикайнен родился 18 июля 1979 года. Барабанщик и один из основателей группы Children of Bodom.
Биография
Яска Раатикайнен родился в городе Эспоо, в Финляндии. Его первым инструментом было фортепьяно, и большую часть его детства также играл на Валторне в биг-бенде. Только в возрасте 12 лет он начал играть на барабанах, у него появились свои первые педали прежде, чем ему принадлежал весь комплект. Яска был вдохновлен музыкантами, такими как Скотт Трэвис (из Judas Priest) и Микки Ди (из Motörhead).
Когда Яска встретил Алекси Лайхо в школе в 1993 году, они поняли, что у обоих схожие идеи и музыкальный вкус. Таким образом, они начали играть вместе и поднимать группу, которая однажды станет известной группой Children of Bodom. Яска играл жизненно важную роль в формировании группы, так как он был тем, кто принес коллективу и Александра Куоппала, и Янне Вирмана по очереди.
Он — тихий и спокойный человек, который проводит много времени один. Большую часть времени, он остается в одноместных номерах в гостиницах и вообще выбирает кровати на верхних углах, путешествуя в туре на автобусах. Интервью с ним редки, и несмотря на то, что он — один из членов-учредителей, он позволяет Алекси и Хенке определять значительную часть дел в группе.
До регистрации альбома Hatebreeder Яска поддерживал барабаны Sonor и тарелки Sabian. Но он, в конечном счете, потерял сделку с Sonor и в течение некоторого времени играл на различных установках, до соглашения с Pearl drums в 2003. Его барабанные палочки — Millenium II от Pro Mark с его именем, выгравированным на них.
У Яски были некоторые проекты на стороне, некоторые из них несвязанные с музыкой. В 2000 году директор популярной финской мыльной оперы (Siamin Tytöt) попросил его играть специальную роль. Он играл роль Rauli для трех эпизодов, вплоть до трагической смерти его персонажа. По словам Яски, он всегда мечтал об актёрской деятельности, но всё же не планирует связать с ней карьеру.
Он помог довольно многим группам, когда они нуждались в компетентном барабанщике. В течение 2000 года в европейском туре Sinergy он заменял Tommi Lillman, который повредил ногу. Проблема, однако, состояла в том, что это случилось за три дня до начала тура, что означало, что Яска должен был быстро выучить партии на десять песен группы Sinergy. Несмотря на высокую степень трудности, ему удалось выступить очень хорошо, и поклонникам обеих групп нравилось видеть и Яску и Алекси на сцене вместе с Sinergy. На буклете альбома «Suicide By My Side» группа написала посвящение для Яски, со словами: «спасение нашего тура».
Яска также играл в Virtuocity, в альбомах Evemaster, но так как обе группы студийные, он не волновался о туре Children of Bodom.
В 2002 к выходу «Tribute to Chuck Schuldiner» (воспоминаний о лидере одной из самых известных групп дэт-метала всего времени, Death) Яска, который был поклонником группы, сыграл несколько кавер-версий песен совместно с Norther.
С 2003 года у Яски есть проект на стороне с гитаристом группы Norther, названный Gashouse Garden, который еще не был подписан ни к какому звукозаписывающему лейблу.
Напишите отзыв о статье "Раатикайнен, Яска"
Ссылки
[cobhc.com/index.php?id=jaska Профиль на официальном сайте Children of Bodom]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Раатикайнен, Яска
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
