Рабаль, Франсиско

Франсиско Рабаль
Francisco Rabal
Имя при рождении:	Francisco Rabal
Дата рождения:	8 марта 1926(1926-03-08)
Место рождения:	Агилас, Мурсия, Испания
Дата смерти:	29 августа 2001(2001-08-29) (75 лет)
Место смерти:	Бордо, Франция
Гражданство:	Испания Испания
Профессия:	актёр
Карьера:	1946—2001
Награды:	приз лучшему актёру МКФ в Сан-Себастьяне (1953)

Франси́ско «Пако» Рабáль Валéра (исп. Francisco "Paco" Rabal Valera; 8 марта 1926, Агилас — 29 августа 2001, Бордо) — испанский актёр.

Биография

В 1936 году с началом Гражданской войны в Испании семья Рабаля переехала в Мадрид. Франсиско работал на шоколадной фабрике и уличным торговцем. В 13 лет вынужден был уйти из школы, чтобы работать электриком на киностудии. После того, как он несколько раз поучаствовал в массовке, ему посоветовали попытать счастья в театре.

В последующие годы Рабаль сыграл несколько ролей в различных театральных труппах. В одной из трупп он познакомился с актрисой Асунсьон Балагер; они поженились и оставались вместе до конца жизни Рабаля. Их дочь Тереса — актриса и исполнительница популярных песен в жанре минидиско, сын Бенито — кинорежиссёр.

В 1947 году Рабаль устроился на постоянную работу в театре. Выступал под своим полным именем, хотя близкие люди всегда звали его Пако (уменьшительное от Франсиско), и «Пако Рабаль» стало его неофициальным сценическим именем.

В 1940-х годах начал сниматься в массовке, первые серьёзные роли сыграл в 1950-е годы. Работал в Испании, Италии, Мексике и Франции с такими режиссёрами, как Педро Альмодовар, Карлос Саура, Микеланджело Антониони, Лина Вертмюллер, Валерио Дзурлини, Альберто Латтуада, Артуро Рипштейн, Леопольдо Торре Нильссон, Жак Риветт, Клод Шаброль, Франческо Барилли. Наибольшую известность получили его роли в фильмах Луиса Буньюэля «Назарин» и «Виридиана».

Уильям Фридкин хотел пригласить Рабаля на роль Алена Шарнье в фильме «Французский связной», но никак не мог вспомнить имя «того испанского актёра». Его ассистент по ошибке пригласил другого испанского актёра, Фернандо Рея, вместе с которым Рабаль неоднократно снимался. Фридкин, узнав, что Рабаль не владеет английским или французским, утвердил на роль Рея. Впоследствии Рабаль снимался у Фридкина в гораздо менее успешном, но ставшем культовым «Колдуне», ремейке шедевра Анри-Жоржа Клузо «Плата за страх».

Считается, что лучшие свои роли Рабаль сыграл после смерти Франсиско Франко (1975): «Святые невинные» (1984, приз за лучшую мужскую роль на МКФ в Каннах), «Кому отдаст голос сеньор Кайо» (1988) (обе картины сняты по романам Мигеля Делибеса), телесериал «Тростник». За роль Франсиско Гойи в фильме Сауры «Гойя в Бордо» Рабаль удостоился премии «Гойя» как лучший актёр.

Рабаль — единственный испанский актёр, получивший степень почётного доктора от Университета Мурсии.

Умер в самолёте от компенсаторной эмфиземы, возвращаясь в Бордо с Монреальского кинофестиваля, где получил награду. Удивляет то, что и Франсиско Гойя умер именно в Бордо. Один из последних фильмов с его участием, «Дагон», имеет перед начальными титрами посвящение: «Фильм посвящается Франсиско Рабалю, прекрасному актёру и ещё лучшему человеку».

Похоронен в родном городе Агилас.

Избранная фильмография

• 1956 — Большая голубая дорога / La grande strada azzura
• 1957 — Человек в коротких штанишках / L’uomo dai calzoni corti — Марио
• 1959 — Назарин / Nazarín — Назарин
• 1959 — Сонаты / Sonatas — маркиз де Брадомин
• 1961 — Виридиана / Viridiana — Хорхе
• 1961 — Освобождённый Иерусалим / Gerusalemme liberata — Танкред
• 1962 — Затмение / L’eclisse — Риккардо
• 1962 — Семьюдесятью семь / Setenta veces siete — Паскуаль
• 1964 — Плач по бандиту / Llanto por un bandido — Темранильо
• 1965 — Мари Шанталь против доктора Ха / Marie-Chantal contre docteur Kha — Пако
• 1966 — Сюзанна Симонен, монахиня / Suzanne Simonin, la religieuse — Морель
• 1967 — Дневная красавица / Belle de Jour — Ипполит
• 1967 — Ведьмы / Le streghe — муж Валерии
• 1969 — Сервантес / Cervantes — Родриго де Сервантес
• 1970 — Гойя / Goya — Гойя
• 1976 — Татарская пустыня / Il deserto dei tartari — сержант Тронк
• 1977 — Колдун / Sorcerer — Нило
• 1978 — Оставайся собой / Cosi' come sei — Лоренцо
• 1980 — Город зомби / Incubo sulla città contaminata — майор Моррен Холмс
• 1984 — Святые невинные / Los santos inocentes — Азарий
• 1984 — Ходули / Los zancos — Мануэль
• 1985 — Каморра, или Сложное переплетение женских судеб / Camorra / Un complicato intrigo di donne, vicoli e delitti — Гуальоне
• 1986 — Решающий голос господина Кайо / El disputado voto del señor Cayo — Кайо
• 1987 — Спрут-3 / La Piovra 3 — аббат Ловано
• 1990 — Свяжи меня! / ¡Átame! — Максимо Эспехо
• 1997 — День и ночь / Le Jour et la Nuit — Кристобаль
• 1998 — Евангелие чудес / El evangelio de las maravillas — Папа Базилио
• 1999 — Гойя в Бордо / Goya en Burdeos — Гойя
• 2001 — Дагон / Dagon — Эзекиэль

Премии и награды

• Шестикратный лауреат испанской кинопремии Fotogramas de Plata.

Отрывок, характеризующий Рабаль, Франсиско

Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.