Рабан Мавр

Рабан Мавр Майнцский
Hrabanus Maurus
Рабан Мавр (справа) дарит свой труд Папе Григорию IV. (Austrian National Library, Cod. 652, f. 2., Fulda, 831-840)
Рождение	около 780 года Майнц
Смерть	4 или 6 февраля 856 или 857 года Oestrich-Winkel в Гессене
Почитается	католиками Германии
День памяти	4 февраля
Покровитель	Епархия Майнца
Труды	энциклопедия «О природе вещей» (De rerum naturis), в 22 томах; множество богословских трудов

Раба́н Мавр (Храбан Мавр; лат. Rabanus (Hrabanus) Maurus; ок. 780, Майнц — 4 февраля 856, Винкель, Рейнгау) — немецкий богослов, писатель, поэт, лексикограф. Аббат фульдский (822—842), архиепископ Майнцский (847—856). Крупнейший деятель «Каролингского возрождения». Автор одной из первых средневековых энциклопедий под названием «О природе вещей» (De rerum naturis).

Встречающиеся в некоторых публикациях утверждения, что Рабан Мавр «беатифицирован и канонизирован Католической церковью», не вполне соответствуют действительности: он на протяжении ряда веков почитается как святой католиками некоторых регионов Германии, хотя официально никогда не был канонизирован; однако преобладает его почитание в лике блаженных.

Биография

Отец Рабана, Нитхард, представитель древнего и знатного рода Магненциев, богатый, могущественный человек, большую часть жизни провёл на государственной военной службе. Мать Рабана стремилась привить сыну жажду знаний и любовь к Богу. В девять лет Рабан стал (по настоянию матери) монахом ордена бенедиктинцев в Фульде. В монастыре он проявил большой интерес и способности к наукам. В 801 году стал дьяконом, а в 802 или в 806 году был послан в город Тур к Алкуину, где учился шесть лет. От Алкуина Рабан и получил прозвище «Мавр» (Maurus) в подражание св. Бенедикту, назвавшему так своего любимого ученика.

После возвращения в Фульдский монастырь ему поручили возглавить монастырскую школу. Рабан вёл занятия с учениками, руководил школой и стремился на практике применять приёмы преподавания, которые перенял у Алкуина, — постепенность и многовариантность обучения. Начиная с преподавания грамматики, Рабан переходил к риторике и другим дисциплинам. Он учитывал разный возраст учеников, неодинаковые способности и наклонности, уделял внимание изучению языков, был первым, кто ввёл во Франкском королевстве обучение греческому языку. Слава о школе Фульдского монастыря разнеслась по всей Германии, число учеников росло. Среди них были аббаты, монахи, дети знатных людей того времени. Многие из тех, кто учился в школе Рабана, стали впоследствии известными учёными-богословами, как, например, Валафрид Страбон.

В 818 году (по другим источникам — в 815 году) Рабан впервые обратился к литературному творчеству и впоследствии уже не прерывал литературных занятий. Среди его трудов — множество комментариев к Библии, жизнеописания святых (мартирологи), описания церковной и монастырской жизни, проповеди, морализаторские сочинения. Наряду с энциклопедией «О природе вещей» (др. название — «О вселенной» <De universo>) и многими теологическими сочинениями он оставил также труды по различным отраслям знаний и учебники для церковных школ: «О воспитании клириков» — ценный источник по истории школьной образованности раннего Средневековья, «Книгу о грамматике», «Об изобретении языков», «О стихосложении» и другие сочинения. Церковная традиция приписывает Рабану авторство знаменитого (католического) гимна Veni creator Spiritus.

С 825 по 847 год Рабан был аббатом Фульдского монастыря и советником Людовика Благочестивого и его сыновей. В 847 году он стал архиепископом г. Майнца. Помимо занятий преподавательской и литературной деятельностью Рабан много сил и времени отдавал устройству церковной жизни. По его инициативе было восстановлено много старых церквей и построено новых, основано несколько монастырей.

Энциклопедия «О природе вещей»

В 847 году Рабан Мавр окончил энциклопедический труд в 22 томах, который он посвятил епископу Хаймо из Хальберштадта. В отличие от «Этимологий» Исидора Севильского Рабана занимали не столько «свойства слов и природа вещей» (rerum natura et verborum proprietates, то есть чисто энциклопедическая, «объективная» констатация слов и означаемых сущностей), сколько «мистическое толкование этих сущностей» (mystica earundem rerum significatio) в духе библейской экзегезы. Энциклопедия Рабана Мавра, таким образом, представляет собой компиляцию средневековой библейской герменевтики, основывающейся на святоотеческих толкованиях Иеронима, Августина, папы Григория Великого и других позднеантичных и раннесредневековых авторитетов, привязанных составителем энциклопедии к конкретному («черному») слову.

В энциклопедии Рабана не выделяются семь частей, соответствующих семи свободным наукам (то есть не так, как это сделал в своей знаменитой энциклопедии Исидор). Начиная от высшего блага (Бога-Творца) Рабан далее располагает вещи в порядке убывания их «космического» значения. 22 тома энциклопедии Рабана символически соответствуют двадцати двум книгам Ветхого завета и трактуются как своего рода пропедевтическое введение к Новому завету.

Рукописи энциклопедии Рабана сохранились в многочисленных кодексах IX—XV веков. Некоторые из них богато иллюстрированы, как, например, рукопись из Монтекассино XI века (Monte Cassino, Biblioteca dell’Abbazia, cod. 132).

Рецепция

На всём протяжении Средних веков католическая богословская наука почитала Рабана как безусловного авторитета. Данте помещает его во второй круг рая. О популярности энциклопедии Рабана Мавра свидетельствует и тот факт, что она вошла в число одной из первых инкунабул. Адольф Руш опубликовал её в 1467 году в Страсбурге под названием «De rerum naturis seu de universo». В немецкой науке XIX века его назвали «первым наставником Германии» (primus praeceptor Germaniae).

Сочинения и библиография

• Hrabani Mauri opera omnia // Patrologiae latinae cursus completus, vol. 107—112. Paris, 1852
• Храбан Мавр. О воспитании клириков / Пер. с лат. М. А. Таривердиевой // Антология педагогической мысли христианского Средневековья. Т.1. — М., 1994. — С.317—341
• Храбан Мавр. Гомилии. О Вселенной. Стихотворения. Эпитафия Эйнхарду. Эпитафия Валахфриду Страбу. / Пер. с лат. М. Р. Ненароковой. // Памятники средневековой латинской литературы. VIII—IX века. — М., Наука. 2006. — С.228—242
• Ненарокова М. Р. Об отношении стиха и прозы в трактате Храбана Мавра «Похвала Святому Кресту» // Стих и проза в европейских литературах Средних веков и Возрождения / Отв. ред. Л. В. Евдокимова. — М.: Наука, 2006. — С.58—85. ISBN 5-02-033882-6

Ссылки

• [www.mun.ca/rabanus/text.html Рабан Мавр. О природе вещей (лат. оригинал)]
• [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/14351/РАБАН Рабан Мавр], Советская историческая энциклопедия
• [web.archive.org/web/20111116015302/krotov.info/spravki/persons/09person/856raba.html Рабан Мавр], библиотека Якова Кротова (Из «Библиологического словаря» священника Александра Меня)
• [www.palomnik.org/Novosti/2010/Februar/17.html Рабан Мавр Майнцский], паломник, 2010
• [www.liveinternet.ru/users/strannik_benratha/post152016370/ Рабан Мавр], паломник, 2011
• [slovari.yandex.ru/~книги/Брокгауз%20и%20Ефрон/Рабан%20Мавр/ Рабан Мавр](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней)), Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
• [www.hrabanus-maurus.de/ Forschung und Informationen über Abt, Erzbischof und praeceptor Germaniae Lehrer Deutschlands Hrabanus Maurus]
• [www.rms-fulda.de/ Rabanus-Maurus-Schule (Domgymnasium)]
• [urts55.uni-trier.de:8080/Projekte/hrabanus/ Das Werk des Hrabanus Maurus]
• [de.wikisource.org/wiki/ADB:Hrabanus_Maurus Hrabanus Maurus]

Отрывок, характеризующий Рабан Мавр

– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.