Рабас, Вацлав (художник)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Вацлав Рабас (чеш. Václav Rabas; 13 ноября 1885, Крушовице — 26 октября 1954, Прага) — чешский художник, один из первых народных художников Чехословакии.

Жизнь и творчество

В.Рабас родился в семье мельника. Отец его скончался, когда мальчику было семь лет. В 1904 году он поступил в гимназию в Чехах у Раковника. Затем был призван на воинскую службу, после чего поступил в пражскую Академию изобразительного искусства (обучение в ней не закончил). В 1909 году художник вступает в союз Umělecká beseda. Образование живописца он завершил у Макса Швабинского, под руководством которого работал до 1911 года. Затем В.Рабас совершает поездки в северную Италию и в Париж. Летом 1914 года, с началом Первой мировой войны, художник уходит на фронт, где он был тяжело ранен и долго находился на излечении в госпитале.

После образования независимой Чехословакии работает в журнале Život и сатирическом — Nebojsa. В течение двух лет был членом Общества художников Манеса. В эти годы В.Рабас был близко знаком и дружен с писателем и художником — братьями Карелом и Йозефом Чапеками, а также с будущим президентом Чехословакии Эдвардом Бенешем. 1920-е годы были успешны для В.Рабаса: он совершает ещё одну поездку в Италию, с 1923 года становится председателем художественного отделения в союзе «Umělecká beseda», затем избирается старостой этого союза. Полотна художника выставляются в Вене, Венеции, Париже, Варшаве, Питтсбурге, презентуя там новое чехословацкое искусство. После окончания Второй мировой войны, 9 ноября 1945 года, В.Рабасу одному из первых было присвоено почётное звание Народного художника Чехословакии. Многие из своих работ художник передал в галерею города Раковник. Скончался от инфаркта.

Творчество

В художественных работах В.Рабаса чувствуются различные влияния, которые он успешно адаптировал и перерабатывал в свой собственный, оригинальных стиль. Много взял из аллегорической живописи XIX столетия, а также из импрессионизма, особенно Поля Сезанна. Работы начального периода В.Рабас характеризовал как произведения «магического реализма». Первая персональная выставка его состоялась в 1921 году. Весьма интересен созданный Рабасом в 1923 году цикл České hlavy, в который вошли изображения Б.Сметаны, Божены Немцовой, Томаша Масарика. Написал также несколько книг по теории живописи, занимался иллюстрированием.

Полотна (избранное)

• Памяти матери (1914)
• Вечерние песни (1914)
• Наш край в августе (1930)
• Поле и облака (1933)
• Сумерки в поле (1942)
• Братья Чапеки (1947)

Отрывок, характеризующий Рабас, Вацлав (художник)

Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.