Симеон Раббан Ата
| Симеон Раббан Ата | |
| Род деятельности: |
церковный деятель |
|---|---|
Симеон Раббан Ата (Раббан-ата; сирийск. раббан — «монах» [1] или «учитель» [2] , тюрк. ата — «отец») — сирийский церковный деятель середины XIII века, несторианин. Киракос Гандзакеци характеризует его как «человека богобоязненного и благочестивого, кроткого нравом, воздержанного в пище и питье».
Симеон Раббан Ата, как представитель несторианского католикоса Сабришо V [3] , побывал в столице Монгольской империи Каракоруме [1] , где выступил перед ханом Угэдэем (1229—1241) в качестве защитника восточных христиан, терпящих бедствие от монгольского завоевания. Симеон, имея на руках указ хана, вернулся на Ближний Восток, где, поддержанный монгольским командующим в регионе Чормаганом, благожелательно настроенным к христианству [4] , «принёс много пользы христианам, избавив их от смерти и плена», построил церкви в мусульманских городах, таких как Тебриз и Нахичеван, где прежде «люди не осмеливались называть имя христово». Симеон оказывал покровительство купцам, которые, будучи снабжены его тамгой, «свободно странствовали по всей стране». [2]
Вскоре после 1245 года Симеон имел в Тебризе [3] встречу с эмиссаром папы Иннокентия IV доминиканцем Андре де Лонжюмо, которого радушно принимал в течение 20 дней [1] . Андре привёз иерархам восточных церквей папское послание Cum simus super, в котором понтифик утверждал римский примат и выражал горечь по поводу разделения между христианами [5] . В исполненном глубокого уважения ответном послании Симеона папе (сохранился перевод на латынь, вероятно, сделанный Лонжюмо) несторианский иерарх не спешил, однако, выражать подчинение Святому престолу. Зная о вражде между Иннокентием IV и императором Фридрихом II, отлучённым от церкви, Симеон обращался к понтифику и епископам с просьбой о прощении императора, поскольку восточным христианам, оказавшимся в тяжёлом положении после потери Иерусалима (1244), была крайне необходима поддержка сильного и неразобщённого Запада. [3] Доминиканец Асцелин, посетивший Тебриз в 1247 году на обратном пути от Байджу-нойона, был принят Симеоном с меньшим радушием. Вероятно, ему было известно о недипломатичном поведении Асцелина в ставке Байджу. [6]
Источники
- Киракос Гандзакеци. [www.vostlit.info/Texts/rus8/Gandzakeci/frametext4.htm История Армении]. — М.: Наука, 1976.
Напишите отзыв о статье "Симеон Раббан Ата"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Хенниг Р. Неведомые земли / Пер. с нем. А. В. Лисовской. — М.: Издательство иностранной литературы, 1962. — Т. 3. — С. 54.
- ↑ 1 2 Киракос Гандзакеци. [www.vostlit.info/Texts/rus8/Gandzakeci/frametext4.htm История Армении]. — М., 1976. — С. 174.
- ↑ 1 2 3 Teule H. [books.google.fr/books?id=SnVbY5knmigC&pg=PA108&vq=Simeon+Rabban+Ata&dq=Simeon+Rabban+Ata&hl=ru&source=gbs_search_s&cad=0 Saint Louis and the East Syrians, the Dream of a Terrestrial Empire] // East and West in the Crusader states. — Peeters Publishers, 2003. — С. 108—109. — ISBN 9042912871.
- ↑ Grousset R. [books.google.fr/books?id=CHzGvqRbV_IC&pg=PA347&vq=Simeon+Rabban+Ata&hl=ru&source=gbs_search_s&cad=0 The Empire of the Steppes: A History of Central Asia]. — Rutgers University Press, 1988. — P. 347. — 687 p. — ISBN 0813513049.
- ↑ о. Грегор Приходко. [www.catholic-kazakhstan.org/Credo/prichodko.doc История христианства в Казахстане и Средней Азии в Средние века] (doc). Проверено 11 апреля 2008. [www.webcitation.org/65NihnG1k Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
- ↑ De Rachewiltz I. [books.google.fr/books?id=OTSsAAAAIAAJ&pg=PA118&vq=Simeon+Rabban+Ata&hl=ru&source=gbs_search_s&cad=0 Papal envoys to the great khans]. — Stanford University Press, 1971. — P. 118. — ISBN 0804707707.
Отрывок, характеризующий Симеон Раббан Ата
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
