Рабе, Йон
| Йон Рабе | |
| John Rabe | |
| Род деятельности: |
бизнесмен и гуманист |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Йон Хайнрих Детлеф Ра́бе (нем. John Heinrich Detlef Rabe) — немецкий предприниматель, гуманист.
В 1911—1938 годах Йон Рабе был сотрудником компании Siemens China Co. (филиал компании Siemens в Китае), став в 1931 году её генеральным директором. Член национал-социалистической немецкой рабочей партии.
Во время его нахождения в Нанкине в город вошли японские войска, учинившие беспощадную расправу над населением. Рабе выступил против зверств японских солдат. Организованная при его непосредственном участии Нанкинская зона безопасности спасла не менее 200 000 китайцев в ходе Нанкинской резни.
Несмотря на неоднократные требования германских властей, Рабе долгое время не покидал зону безопасности, так как от его присутствия зависело, будут ли жить обитатели зоны. Рабе смог наладить снабжение свободной зоны продовольствием и медикаментами. По прибытии в Германию его ждал арест со стороны гестапо, которое проверяло его на благонадёжность: было мнение, что он симпатизирует коммунистам. В ходе проверки было решено, что он не вызывает никаких подозрений, и его отпустили.
В 1945 году после капитуляции Германии Рабе был снова арестован, но теперь уже союзниками (сначала советскими, затем британскими войсками). Последние проверяли его на причастность к нацистским преступлениям. В скором времени его отпустили.
Рабе умер в 1950 году.
Память
- В честь Йона Рабе в городе Нанкин стоит памятник.
- О нём написано много статей и книг.
- Сняты фильмы, в которых фигурирует история Йона Рабе — «Город жизни и смерти» (в роли Рабе — Джон Пэйсли) и «Йон Рабе» (Ульрих Тукур).
Напишите отзыв о статье "Рабе, Йон"
Литература
- The Good German of Nanjing: The Diaries of John Rabe, Knopf. ISBN 0-375-40211-X
- John Rabe. Der gute Deutsche von Nanjing. Deutsche Verlags-Anstalt, Stuttgart. ISBN 3-421-05098-8
Ссылки
- [www.john-rabe.com www.john-rabe.com]
Отрывок, характеризующий Рабе, Йон
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
