Рабовладельческие и свободные штаты США

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

В истории Соединенных Штатов Америки, рабовладельческими назывались штаты, в которых рабство было законно, а свободными — где, соответственно, оно было запрещено или юридически прекращено в опредедённый момент времени. Рабство было спорным вопросом и одной из главных причин гражданской войны в США. Тринадцатая поправка к Конституции США, ратифицированная в 1865 году, отменила рабство на всей территории Соединенных Штатов, в результате чего термин вышел из употребления.



Ранняя история

Рабство было законным и практиковалось в каждой из Тринадцати колоний[1]. Организованные политические и социальные движения за отмену рабства начались в середине XVIII века[2]. Дух американской революции и равенства, вызванный Декларацией независимости склонил многих чернокожих американцев на сторону революции в надежде на собственное освобождение. Другие присоединились к британской армии, поощряемые британскими обещаниями свободы в обмен на военную службу. Свободные чёрные мужчины также сражались во времена революции с обеих сторон (см. чёрный патриот и чёрный лоялист).

В 1770-х, чернокожие по всей Новой Англии начали посылать петиции в законодательные органы с требованиями свободы. В Конституционном конвенте обсуждалось множество вопросов рабства и в то время вопрос рабства был основным препятствием для прохождения новой конституции. В качестве компромисса институт рабства был признан, хотя никогда и не упоминался прямо в конституции, как в случае «Статьи о беглом рабе». К 1789 году, пять северных штатов приняли политику, по крайней мере постепенной отмены рабства: Пенсильвания (1780), Нью-Гемпшир и Массачусетс (1783), Коннектикут и Род-Айленд (1784). В Вермонте рабство отменили в 1777 году, когда он был еще независим, и, присоединившись к Соединенным Штатам как 14-й штат в 1791 году, он стал первым штатом, присоединившимся незапятнанным рабством. Таким образом это были первые принятые законы об отмене рабства во всём «Новом свете»[3]. К 1804 году, все северные штаты (в том числе Нью-Йорк в 1799 году и Нью-Джерси в 1804 году) уже отменили рабство, или приняли набор мер, чтобы постепенно отменить его[2].

На юге образовались рабовладельческие штаты Кентукки (после отделения от Вирджинии в 1792 году), и в 1796 году Теннесси — после отделения от Северной Каролины. В 1804 году, до создания новых штатов из федерального западных территорий, число рабовладельческих и свободных штатов было по восемь каждый. Символической границей между свободными штатами Севера и рабовладельческими штатами Юга была Линия Мэйсона — Диксона.

Новые территории

Напишите отзыв о статье "Рабовладельческие и свободные штаты США"

Примечания

  1. Betty Wood, Slavery in Colonial America, 1619–1776 (2013) [www.amazon.com/Slavery-Colonial-1619-1776-American-ebook/dp/B00C0WEEUS/ excerpt and text search]
  2. 1 2 Пейнтер Нелл Ирвин. Creating Black Americans: African-American History and Its Meanings, 1619 to the Present. — 2007. — P. 70.
  3. Foner, Eric. The Fiery Trial: Abraham Lincoln and American Slavery. — New York: W. W. Norton & Company, Inc, 2010. — P. 14.



Отрывок, характеризующий Рабовладельческие и свободные штаты США

Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.