Рабоче-крестьянская Красная армия

Запрос «Красная армия» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Рабоче-крестьянская Красная армия (РККА) Советской России, Союза Советских Социалистических Республик
Неофициальный флаг РККА (аверс и реверс)
Годы существования	15 (28) января 1918 — 25 февраля 1946
Страна	РСФСР РСФСР → СССР СССР
Подчинение	Особая Всероссийская коллегия при Комиссариате по военным делам, Совет Народных Комиссаров, Совет Труда и Обороны СССР, Верховный Совет СССР, Президиум Верховного Совета СССР
Входит в	Вооружённые Силы РСФСР (1918—1922); Вооружённые силы СССР (1922—1946)
Тип	Часть Вооружённых сил
Функция	Оплот Советской власти в настоящем, фундамент для замены постоянной армии всенародным вооружением в ближайшем будущем и послужит поддержкой для грядущей социалистической революции в Европе
Численность	объединение
Дислокация	РСФСР, СССР
Прозвища	КрасныеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан), Армия рабочих и крестьянК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Девиз	«За нашу Советскую Родину!»
Марш	Марш Красной армии, Встречный марш Красной армии
Командиры
Известные командиры	Будённый Семён Михайлович, Ворошилов Климент Ефремович, Фрунзе, Михаил Васильевич, Блюхер, Василий Константинович, Котовский, Григорий Иванович, Жуков Георгий Константинович, Рокоссовский Константин Константинович, Сталин Иосиф Виссарионович, Троцкий Лев Давидович.

Рабо́че-крестья́нская Кра́сная а́рмия (РККА) — формирование (вооружённые силы, позднее сухопутные войска) РСФСР в 1918—1922 годах и Сухопутные вооружённые силы СССР в 1922—1946 годах (с 1946 — Советская армия [СА]).

Употребляемые синонимы: Красная армия — официальное наименование видов вооружённых сил: сухопутных войск и военно-воздушного флота, которые вместе с МС РККА, войсками НКВД СССР (пограничными Войсками, Войсками внутренней охраны республики и Государственной конвойной стражей) составляли Вооружённые Силы РСФСР / СССР с 10 (23) февраля 1918 года по 25 февраля 1946 года.

Днём создания РККА принято считать 23 февраля 1918 года (см. День защитника Отечества). Именно в этот день началась массовая запись добровольцев в отряды РККА, создаваемые согласно декрету СНК РСФСР «О Рабоче-Крестьянской Красной Армии», подписанному 15 (28) января 1918 года.

История Красной армии

В Викитеке есть полный текст Декрета о Рабоче-Крестьянской Красной Армии

15 января 1918 года был опубликован декрет СНК РСФСР «О Рабоче-Крестьянской Красной Армии». В нём говорилось:

…Совѣтъ Народныхъ Комиссаровъ постановляетъ: организовать новую армiю подъ названiемъ «Рабоче-Крестьянская Красная Армiя», на слѣдующихъ основанiяхъ: 1) Рабоче-Крестьянская Красная Армiя создается из наиболѣе сознательныхъ и организованныхъ элементовъ трудящихся классовъ. 2) Доступъ въ ея ряды открытъ для всѣхъ гражданъ Россiйской Республики не моложе 18 лѣтъ. Въ Красную Армiю поступаетъ каждый, кто готовъ отдать свои силы, свою жизнь для защиты завоеванной Октябрьской Революцiи, и власти Совѣтовъ и соціализма. Оригинальный текст (рус.)

10 января 1918 году в Харькове был подписан документ о формировании Червонного Казачества во главе с В. М. Примаковым, которое вскоре вошло в состав Красной армии.

23 февраля (н. ст.) 1918 года было опубликовано воззвание СНК от 21 февраля «Социалистическое отечество в опасности!», а также «Воззвание Военного главнокомандующего» Н. В. Крыленко, которое заканчивалось словами:

<…> Все к оружию. Все на защиту революции. Поголовная мобилизация для рытья окопов и высылка окопных отрядов поручается советам с назначением ответственных комиссаров с неограниченными полномочиями для каждого отряда. Настоящий приказ рассылается в качестве инструкции во все советы по всем городам.

Органы управления

Верховным руководящим органом Рабоче-крестьянской Красной армии был Совет народных комиссаров РСФСР (с момента образования СССР — Совет народных комиссаров СССР). Руководство и управление армией было сосредоточено в Народном комиссариате по военным делам, в созданной при нём особой Всероссийской коллегии, с 1923 года Совет труда и обороны СССР, с 1937 года Комитет обороны при СНК СССР. В 1919—1934 годах непосредственное руководство войсками осуществлял Революционный военный совет. В 1934 году, на смену ему, образован Народный комиссариат обороны СССР.

В условиях начала Великой Отечественной войны, 23 июня 1941 года образована Ставка Верховного Командования (с 10 июля 1941 года — Ставка Верховного Главного Командования, с 8 августа 1941 года Ставка Верховного Главнокомандования). С 25 февраля 1946 года до распада СССР управление вооруженными силами осуществляло Министерство обороны СССР (Центральный аппарат реорганизован 14 февраля 1992 года в соответствующее министерство России).

Органы военного управления

Непосредственное руководство РККА проводится Революционным военным советом РСФСР (Союза) (РВС) (образован 6 сентября 1918 года), во главе которого стоял народный комиссар по военным и морским делам и председатель РВС.

Наркомат по военным и морским делам — комитет, в составе:

• 26.10.1917 — ? — Антонов-Овсеенко, Владимир Александрович (в тексте Декрета об образовании СНК — Авсеенко)
• 26.10.1917 — ? — Крыленко, Николай Васильевич
• 26.10.1917 — 18.3.1918 — Дыбенко, Павел Ефимович

Народные комиссары по военным и морским делам:

• ноябрь 1917—март 1918 — Подвойский, Николай Ильич
• 8.4.1918—26.1.1925 — Троцкий, Лев Давидович

Центральный аппарат РККА состоит из следующих основных органов:

• Штаб РККА, с 1921 года Генеральный штаб РККА.
• Главное управление РККА.
• Управления, подчиненные начальнику вооружений РККА.
• Артиллерийское (с 1921 года Главное артиллерийское управление)
• Военноинженерное (с 1921 года Главное военно-инженерное управление)

15 августа 1925 года создано Военно-химическое управление при начальнике снабжения Красной армии (в август 1941 года «Управление химической защиты РККА» переименовано в «Главное военно-химическое управление Красной Армии»). В январе 1918 был создан Совет броневых частей («Центробронь»), а в августе 1918 — Центральное, а затем Главное броневое управление. В 1929 году было создано Центральное управление механизации и моторизации РККА, в 1937 году было переименовано в Автобронетанковое управление Красной Армии, а в декабре 1942 было образовано Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками.

• Управление по боевой подготовке сухопутных вооруженных сил РККА с инспекциями родов войск.
• Управление военных воздушных сил.
• Управление военно-морских сил.
• Военно-санитарное управление.
• Военно-ветеринарное управление.

Органом, осуществляющим руководство партийно-политической и политико-просветительной работой в РККА, является Политическое управление РККА.

Местное военное управление осуществляется через революционные военные советы, командования и штабы военных округов (армий), которым подчинены все войска, находящиеся на территории данного округа, а также районные военные комиссариаты. Последние являются органами учёта военнообязанного населения. Вся работа центральных и местных органов управления в РККА проводится в тесной связи с партийными, советскими и профессиональными организациями. Во всех частях и подразделениях РККА имеются организации ВКП(б) и ВЛКСМ.

Декретом Совета Народных Комиссаров от 4 мая 1918 года территория Республики была разделена на 11 военных округов (ВО). Ярославский, Московский, Орловский, Беломорский, Уральский и Приволжский ВО были образованы в мае 1918 года в период Гражданской войны. Во главе войск, расположенных на территории военных округов, стоял Военный совет округа, председателем которого являлся командующий войсками данного округа. Руководство войсками, а также военными комиссариатами в военных округах осуществлялось через штаб, политическое управление округа и управления начальников родов войск и служб. Со временем количество военных округов изменялось.

Организационная структура

Отряды и дружины Красной гвардии — вооружённые отряды и дружины матросов, солдат и рабочих, в России 1917 года — сторонников (не обязательно членов) левых партий — социал-демократов (большевиков, меньшевиков и «межрайонцев»), эсеров и анархистов, как и отряды Красных партизан стали основой отрядов РККА.

Первоначально основной единицей формирования РККА, на добровольных началах, являлся отдельный отряд, представлявший собой воинскую часть с самостоятельным хозяйством. Во главе отряда находился Совет в составе военного руководителя и двух военных комиссаров. При нём состояли небольшой штаб и инспекторат.

С накоплением опыта и после привлечения военспецов в ряды РККА, началось формирование полноценных подразделений, частей, соединений (бригада, дивизия, корпус), учреждений и заведений.

Организация РККА находилась в соответствии с её классовым характером и военными требованиями начала XX века. Общевойсковые соединения РККА были построены следующим образом:

• стрелковый корпус состоял из двух—четырёх дивизий;
  • дивизия — из трёх стрелковых полков, артиллерийского полка (артполк) и технических частей;
    • полк — из трёх батальонов, артиллерийского дивизиона и технических подразделений;
• кавалерийский корпус — две кавалерийские дивизии;
  • кавалерийская дивизия — четырёх—шести полков, артиллерии, броневых частей (бронечасти), технических подразделений.

Техническая оснащённость войсковых соединений РККА огневыми средствами (пулемётами, орудиями, пехотной артиллерией) и боевой техникой в основном была на уровне современных передовых вооружённых сил того времени. Необходимо отметить, что внедрение техники внесло в организацию РККА изменения, которые выразились в росте технических частей, в появлении специальных моторизованных и механизированных частей и в усилении технических ячеек в стрелковых войсках и коннице. Особенностью организации РККА являлось то, что в ней был отражён её открыто классовый характер. В войсковых организмах РККА (в подразделениях, частях и соединениях) имелись политические органы (политические отделы (политотделы), политические части (политчасти)), ведущие в тесном сотрудничестве с командованием (командир и комиссар части) политико-воспитательную работу и обеспечивающие политический рост красноармейской массы и её активность в боевой подготовке.

На время войны Действующая армия (то есть те войска РККА, которые ведут военные действия или их обеспечивают) делится на фронты. Фронты делятся на армии, в которые входят войсковые соединения: стрелковые и кавалерийские корпуса, стрелковые и кавалерийские дивизии, танковые, авиационные бригады и отдельные части (артиллерийские, авиационные, инженерные и прочие).

Законом СССР «Об обязательной военной службе», принятым 18 сентября 1925 года ЦИК и СНК СССР, определялась организационная структура Вооруженных Сил, в которые входили стрелковые войска, кавалерия, артиллерия, броневые силы, инженерные войска, войска связи, Воздушные и Морские силы, войска объединённого государственного политического управления (ОГПУ) и конвойная стража СССР. Их численность в 1927 году составляла 586 000 человек личного состава.

Организация вооруженных сил трудящихся есть Рабоче-крестьянская красная армия Союза ССР.

Рабоче-крестьянская красная армия разделяется на сухопутные, морские и воздушные силы.

В состав Рабоче-крестьянской красной армии входят также войска специального назначения: войска Объединённого государственного политического управления и конвойные войска.

— Статья 2., Раздел I., Закона Союза ССР «Об обязательной военной службе», Утверждён ЦИК Союза СССР, СНК Союза СССР, 13 августа 1930 г., № 42/253б

Состав (рода войск и спецслужбы)

Пехота

Пехота — главный род войск, составляющий основной костяк РККА.

…Пехота, являясь самым многочисленным родом войск, выполняет наиболее тяжкую и ответственную боевую работу…

— Боевой устав пехоты РККА 1927 года

Наибольшей стрелковой единицей в 1920-х годах являлся стрелковый полк. Стрелковый полк состоял из стрелковых батальонов, полковой артиллерии, небольших подразделений — связи, сапёрных и прочих, — и штаба полка. Стрелковый батальон состоял из стрелковых и пулемётной рот, батальонной артиллерии и штаба батальона. Стрелковая рота — из стрелковых и пулемётного взводов. Стрелковый взвод — из отделений. Отделение — наименьшая организационная единица стрелковых войск. Оно было вооружено винтовками, ручными пулемётами, ручными гранатами и гранатомётом.

Артиллерия

Наибольшей единицей артиллерии являлся артиллерийский полк. Он состоял из артиллерийских дивизионов и штаба полка. Артиллерийский дивизион состоял из батарей и управления дивизиона. Батарея — из взводов. Во взводе — 2 орудия.

Артиллерийский корпус прорыва (1943—1945 годов) — соединение (корпус) артиллерии РККА в вооружённых силах СССР во время Великой Отечественной войны. Артиллерийские корпуса прорыва входили в состав артиллерии резерва Верховного Главнокомандования.

См. также: Истребительно-противотанковая артиллерия РККА

Конница

Советская конница или кавалерия вначале была малочисленной. К концу 1918 года на театрах военных действий гражданской войны насчитывалось всего около 40 000 сабель, это составляло 10 % состава всей Действующей Красной Армии. Кавалерийские формирования в большинстве своём входили в состав стрелковых дивизий. Советская кавалерия начала формироваться одновременно с созданием Красной армии в 1918 году. Из расформированной старой русской армии в состав РККА вошли только три кавалерийских полка. В формировании кавалерии для Красной армии встретился ряд трудностей: основные районы, поставлявшие в армию кавалеристов и верховых лошадей (Украина, Юг и Юго-Восток России), были заняты белогвардейцами и оккупированы армиями иностранных государств; не хватало опытных командиров, оружия и снаряжения. Поэтому основными организационными единицами в кавалерии первоначально были сотни, эскадроны, отряды и полки. От отдельных кавалерийских полков и конных отрядов вскоре начался переход к формированию бригад, а затем и дивизий. Так, из небольшого конного партизанского отряда С. М. Будённого, созданного в феврале 1918 года, осенью этого же года в ходе боёв за Царицын была сформирована 1-я Донская кавалерийская бригада, а затем сводная кавалерийская дивизия Царицынского фронта.

Особенно энергичные меры по созданию кавалерии были предприняты летом 1919 года для противостояния армии Деникина. Чтобы лишить последнюю преимущества в кавалерии, нужны были более крупные, чем дивизия, кавалерийские соединения.

В июне — сентябре 1919 года были созданы два первых конных корпуса; к концу 1919 года численность советской и противостоящей ей кавалерии сравнялась. Боевые действия в 1918—1919 годов показали, что соединения советской кавалерии являлись мощной ударной силой, способной решать важные оперативные задачи как самостоятельно, так и во взаимодействии со стрелковыми соединениями. Важнейшим этапом в строительстве советской кавалерии было создание в ноябре 1919 года Первой Конной армии, а в июле 1920 года Второй Конной армии. Соединения и объединения кавалерии сыграли важную роль в операциях против армий Деникина и Колчака в конце 1919 года — начале 1920 года, Врангеля и армии Польши в 1920 году.

В годы Гражданской войны в отдельных операциях советская кавалерия составляла до 50 % численности пехоты. Основным способом действий подразделений, частей и соединений кавалерии являлось наступление в конном строю (конная атака), поддерживавшееся мощным огнём пулемётов с тачанок. Когда условия местности и упорное сопротивление противника ограничивали действия кавалерии в конном строю, она вела бой в спешенных боевых порядках. Советское командование в годы Гражданской войны сумело успешно решить вопросы использования крупных масс кавалерии для выполнения оперативных задач. Создание первых в мире подвижных объединений — конных армий явилось выдающимся достижением военного искусства. Конные армии были основным средством стратегического манёвра и развития успеха, применялись массированно на решающих направлениях против тех сил противника, которые на данном этапе представляли наибольшую опасность.

Успеху боевых действий советской кавалерии в годы Гражданской войны способствовали обширность театров военных действий, растянутость вражеских армий на широких фронтах, наличие слабо прикрытых или совсем не занятых войсками промежутков, которые использовались кавалерийскими соединениями для выхода на фланги противника и совершения глубоких рейдов в его тыл. В этих условиях кавалерия могла полностью реализовать свои боевые свойства и возможности — подвижность, внезапность ударов, быстроту и решительность действий.

После Гражданской войны кавалерия в Красной армии продолжала оставаться довольно многочисленным родом войск. В 1920-е годы она делилась на стратегическую (кавалерийские дивизии и корпуса) и войсковую (подразделения и части, входившие в состав стрелковых соединений).

Как подвижный род войск стратегическая кавалерия предназначалась для развития прорыва и могла использоваться по решению фронтового командования.

Позже, в период демобилизации, основная единица конницы — кавалерийский полк. Полк состоит из сабельных и пулемётного эскадронов, полковой артиллерии, технических подразделений и штаба. Сабельный и пулемётный эскадроны состоят из взводов. Взвод делится на отделения. В 1930-е годы в состав кавалерийских дивизий были введены механизированные (позднее танковые) и артиллерийские полки, зенитные средства (в дальнейшем этот опыт был признан неудачным); для кавалерии были разработаны новые боевые уставы.

Кавалерийские части и подразделения принимали активное участие в боевых действиях начального периода Великой Отечественной войны. В частности, в битве за Москву доблестно проявил себя кавалерийский корпус под командованием Л. М. Доватора. Однако в ходе войны становилось всё более очевидным, что будущее за новыми современными родами войск (сил), поэтому к концу войны большинство кавалерийских частей были расформированы. По окончании Великой Отечественной войны, в 1945 году, кавалерия как род войск практически перестала существовать.

Автобронетанковые войска

В 1920-х годах в СССР началось производство собственных танков, а вместе с ним были заложены основы концепции боевого применения войск. В 1927 году в «Боевом уставе пехоты» особое внимание было уделено боевому применению танков и их взаимодействию с пехотными подразделениями. Так, например, во второй части этого документа записано, что важнейшими условиями успеха являются:

• внезапное появление танков в составе атакующей пехоты, одновременное и массовое применение их на широком участке с целью рассредоточения артиллерийских и других противоброневых средств противника;
• эшелонирование танков в глубину при одновременном создании из них резерва, что позволяет развить атаку на большую глубину;
• тесное взаимодействие танков с пехотой, которая закрепляет занятые ими пункты.

Наиболее полно вопросы использования, раскрывались во «Временной инструкции по боевому применению танков», выпущенной в 1928 году. В ней предусматривалось две формы участия танковых подразделений в бою:

• для непосредственной поддержки пехоты и в качестве передового эшелона, действующего вне огневой и зрительной связи с ней.

Автобронетанковые войска состояли из танковых частей и соединений и из частей вооруженных бронеавтомобилями. Основной тактической единицей является отдельный танковый батальон. Он состоит из танковых рот. Танковая рота состоит из танковых взводов. Состав танкового взвода — до 5-ти танков. Рота броневых автомобилей состоит из взводов; взвод — из трёх — 5-ти броневых машин.

Впервые танковые бригады начали создаваться в 1935 году как отдельные танковые бригады резерва Главного командования. В 1940 году на их базе были сформированы танковые дивизии, вошедшие в состав механизированных корпусов. Но из-за огромных потерь в танках, понесённых РККА в начале войны, и недостаточным выпуском танков НКО СССР было принято решение внести существенные коррективы в организационную структуру бронетанковых войск. В соответствии с директивным письмом Ставки Верховного Командования от 15 июля 1941 года началось упразднение механизированных корпусов, продолжавшееся до начала сентября 1941 года. В связи с их расформированием танковые дивизии передавались в подчинение командующих армиями, а моторизованные переформировывались в стрелковые дивизии. Из-за этих причин пришлось перейти от дивизионной к бригадной организации бронетанковых войск, установленной приказом НКО СССР № 0063, а в сентябре 1941 года — и к созданию отдельных танковых батальонов различной штатной численности (от 29 до 36 танков в батальоне). Танковые бригады и отдельные танковые батальоны стали основными организационными формами в советских бронетанковых войсках. На 1 декабря 1941 года в РККА было 68 отдельных танковых бригад и 37 отдельных танковых батальонов, использовавшихся главным образом для непосредственной поддержки стрелковых войск. Такая организация в условиях 1941 года была вынужденной. В 1942 году в связи с восстановлением танковых корпусов, а затем и механизированных корпусов были сформированы танковые бригады, вошедшие в их состав. Бригада включала 2 танковых и 1 мотострелково-пулемётный батальоны, а также ряд отдельных подразделений (всего 53 танка). В дальнейшем организационно — штатная структура танковых батальонов совершенствовалась с целью повышения её самостоятельности, ударной и огневой мощи. С ноября 1943 года бригада имела три танковых батальона, моторизованный батальон автоматчиков, зенитную пулемётную роту и другие подразделения (всего 65 танков Т-34). За боевые заслуги 68 танковых бригад получили звание гвардейских, 112 присвоены почётные наименования, 114 награждены орденами. В 1945—1946 годах танковые бригады были переформированы в танковые полки. В 1942—1954 годах эти войска называться бронетанковыми и механизированными войсками. Они состояли из танковых (с 1946 года — механизированных) армий, танковых, тяжелых танковых, механизированных, самоходно-артиллерийских, мотострелковых бригад (с 1946 года — полков). С 1954 года стали именоваться бронетанковыми войсками; в их состав входили танковые и механизированные части.

Механизированные войска, войска, состоящие из механизированных (танковых), моторизированных стрелковых, артиллерийских и других частей и подразделений. Понятие «М. в.» появилось в различных армиях к началу 1930-х годов. В 1929 году в СССР было создано Центральное управление механизации и моторизации РККА и сформирован первый опытный механизированный полк, развёрнутый в 1930 году в первую механизированную бригаду в составе танкового, артиллерийского, разведывательных полков и подразделений обеспечения. Бригада имела 110 танков МС-1 и 27 орудий и предназначалась для исследования вопросов оперативно-тактического применения и наиболее выгодных организационных форм механизированных соединений. В 1932 году на базе этой бригады был создан первый в мире механизированный корпус — самостоятельное оперативное соединение, включавшее две механизированные и одну стрелково-пулемётную бригады, отдельный зенитно-артиллерийский дивизион и насчитывавшее свыше 500 танков и 200 автомобилей. Название «М. в.» было закреплено в 1932 году во временном наставлении механизированных войск РККА, которое называется «Вождение и бой самостоятельных механизированных соединений». К началу 1936 имелось 4 механизированных корпуса, 6 отдельных бригад, а также 15 полков в кавалерийских дивизиях. В 1937 году Центральное управление механизации и моторизации РККА было переименовано в Автобронетанковое управление Красной Армии, а в декабре 1942 было образовано Управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками. Во время Великой Отечественной войны 1941—1945 годов бронетанковые и механизированные войска стали основной ударной силой РККА.

Военно-Воздушные Силы

Авиация в Советских Вооруженных силах стала формироваться в 1918 году. Организационно состояла из отдельных авиационных отрядов, входивших в окружные Управления воздушного флота, которые в сентябре 1918 года были переформированы во фронтовые и армейские полевые управления авиации и воздухоплавания при штабах фронтов и общевойсковых армий. В июне 1920 года полевые управления были реорганизованы в штабы воздушных флотов с непосредственным подчинением командующим фронтами и армиями. После Гражданской войны 1917-1923 годов ВВС фронтов перешли в состав военных округов. В 1924 году авиационные отряды ВВС военных округов были сведены в однородные авиационные эскадрильи (по 18-43 самолёта), преобразованные в конце 20-х годов в авиационные бригады. В 1938—1939 годах авиация военных округов была переведена с бригадной на полковую и дивизионную организацию. Основной тактической единицей стал авиационный полк (60—63 самолёта). Авиация РККА, основываясь на основном свойстве авиации — способности наносить противнику быстрые и мощные удары с воздуха на большие расстояния, не доступные для других родов войск. Боевыми средствами авиации являлись самолеты, вооруженные бомбами фугасного, осколочного и зажигательного действия, пушками и пулеметами. Авиация обладала, на тот момент, большой скоростью полета (400—500 и более километров в час), способностью легко преодолевать боевой фронт противника и проникать глубоко в его тыл. Боевая авиация применялась для поражения живой силы и технических средств противника; для уничтожения его авиации и разрушения важных объектов: железнодорожных узлов, предприятий военной промышленности, узлов связи, дорог и т. д. разведывательная авиация имела своим назначением ведение воздушной разведки в тылу противника. Авиация вспомогательного назначения использовалась для корректирования огня артиллерии, для связи и наблюдения за полем боя, для вывоза в тыл больных и раненых, требующих срочной врачебной помощи (санитарная авиация), и для срочной перевозки военных грузов (транспортная авиация). Кроме того, авиация использовалась для переброски войск, оружия и других средств борьбы на большие расстояния. Основной единицей авиации являлся авиационный полк (авиаполк). Полк состоял из авиационных эскадрилий (авиаэскадрилий). Авиаэскадрилья — из звеньев.

К началу Великой Отечественной войны 1941-1945 годов авиация военных округов состояла из отдельных бомбардировочных, истребительных, смешанных (штурмовых) авиационных дивизий и отдельных разведывательных авиационных полков. Осенью 1942 года авиационные полки всех родов авиации имели по 32 самолёта, летом 1943 года количество самолётов в полках штурмовой и истребительной авиации было увеличено до 40 самолётов.

Инженерные войска

В дивизиях предусматривалось иметь инженерный батальон, в стрелковых бригадах — сапёрную роту. В 1919 году сформированы специальные инженерные части. Руководство инженерными войсками осуществляли инспектор инженеров при Полевом штабе Республики (1918—1921 годах — А. П. Шошин), начальники инженеров фронтов, армий и дивизий. В 1921 году руководство войсками возложено на Главное военно-инженерное управление. К 1929 году штатные инженерные части имелись во всех родах войск. После начала Великой Отечественной войны в октябре 1941 года учреждена должность начальника Инженерных войск. В ходе войны инженерные войска строили укрепления, создавали заграждения, минировали местность, обеспечивали проведение манёвра войск, проделывали проходы в минных полях противника, обеспечивали преодоление его инженерных заграждений, форсирование водных преград, участвовали в штурме укреплений, городов и т. д.

Химические войска

13 ноября 1918 года, приказом Реввоенсовета Республики № 220 была создана Химическая служба РККА.

В 1923 году в штаты стрелковых полков введены противогазовые команды.

В 1924—1925 годах, в ходе военной реформы, заложены основы современных войск и службы, сделан важный шаг к созданию централизованного руководства ими, положено начало плановой военно-химической подготовке в частях.

К концу 1920-х годов химические подразделения имелись во всех стрелковых и кавалерийских дивизиях и бригадах. В Великую Отечественную войну в составе химических войск имелись: технические бригады (для постановки дымов и маскировки крупных объектов), бригады, батальоны и роты противохимической защиты, огнемётные батальоны и роты, базы, склады и т. д. Во время военных действий поддерживали высокую готовность противохимической защиты частей и соединений на случай применения противником химического оружия, уничтожали врага с помощью огнемётов и осуществляли дымовую маскировку войск, непрерывно вели разведку в целях вскрытия подготовки противника к химическому нападению и своевременному предупреждению своих войск, участвовали в обеспечении постоянной готовности воинских частей, соединений и объединений к выполнению боевых задач в условиях возможного применения противником химического оружия, уничтожали живую силу и технику врага огнемётно-зажигательными средствами, осуществляли маскировку своих войск и объектов тыла дымами.

Войска связи

Первые подразделения связи в РККА сформированы в 1918 году. 20 октября 1919 году Войска связи созданы как самостоятельные специальные войска. В 1941 году введена должность начальника Войск связи.

Автомобильные войска

В составе Тыла Вооружённых Сил СССР. В Советских ВС появились в период Гражданской войны. К началу Великой Отечественной войны 1941—1945 годов состояли из подразделений и частей.

В Республике Афганистан военным автомобилистам отводилась решающая роль в обеспечении ОКСВА всеми видами материальных средств. Автомобильными частями и подразделениями осуществлялась перевозка грузов не только для войск, но и мирного населения страны.

59 отдельная бригада материального обеспечения

Железнодорожные войска

В 1926 году военнослужащие Отдельного корпуса железнодорожных войск РККА начал проводить топографическую разведку будущей трассы БАМа.

1-я Гвардейская морская артиллерийская железнодорожная бригада (преобразована из 101-й морской артиллерийской железнодорожной бригады) КБФ. Звание «Гвардейская» было присвоено 22 января 1944 года.

11-я Гвардейская отдельная железнодорожная артиллерийская батарея КБФ. Звание «Гвардейская» было присвоено 15 сентября 1945 года. Имелось четыре железнодорожных корпуса: два строили БАМ и два в Тюмени (возводили мосты, прокладывали дороги к каждой вышке).

Дорожные войска

В составе Тыла ВС СССР. В Советских ВС появились в период Гражданской войны. К началу Великой Отечественной войны 1941—1945 годов состояли из подразделений и частей.

К середине 1943 года в дорожных войсках состояло: 294 отдельных дорожных батальона, 22 управления военно-автомобильных дорог (ВАД) с 110 дорожно-комендантскими участками (ДКУ), 7 военно-дорожных управлений (ВДУ) с 40 дорожными отрядами (ДО), 194 гужетранспортные роты, ремонтные базы, базы по производству мостовых и дорожных конструкций, учебные и другие учреждения.

Трудовая армия

Трудовая армия (Трудармия) — воинские формирования (объединения) в ВС Советской Республике в 1920—1922 гг., временно использовавшиеся на работах по восстановлению народного хозяйства во время Гражданской войны. Каждая трудовая армия состояла из обычных стрелковых соединений, кавалерийских, артиллерийских и других частей, занимающихся трудовой деятельностью и одновременно сохраняющих способность к быстрому переходу в состояние боевой готовности. Всего было образовано 8 трудовых армий; в военно-административном отношении они подчинялись РВСР, а в хозяйственно-трудовом — Совету Труда и Обороны. Предшественница военно-строительных частей (военно-строительных отрядов).

Личный состав

• Lenin knizhka krasnoarmeytsa.gif

  Служебная книжка красноармейца, 1919 год

• RIAN archive 640806 Soldiers train before going to front line.jpg

  Обучение бойцов перед отправкой на фронт. Москва, август 1941 год

• Stamp 1928 303.jpg

  Почтовая марка СССР 10 лет РККА и ВМС РККА СССР. Красноармеец

• 1938 CPA 588.jpg

  Серия почтовых марок СССР 20 лет РККА и РККФ. Красноармеец

• 1938 CPA 591.jpg

  Лётчик

• 1938 CPA 590.jpg

  Краснофлотец

• 1938 CPA 589.jpg

  Танкист

• 1938 CPA 592.jpg

  Артиллерист

Большевики назначали в каждое красноармейское подразделение политического комиссара, или политрука, с полномочиями отмены приказов командира подразделения, если они пойдут вразрез с принципами Коммунистической Партии. Хотя это и снижало эффективность командования, Партия чувствовала острую потребность в контроле за ненадёжными «военными специалистами» из числа бывших царских офицеров, от которых армия сильно зависела. Контроль был ослаблен в 1925, так как к этому времени было выращено достаточно новых командных кадров.

Звания

Ранняя Красная Армия отвергла офицерство как явление, объявив его «пережитком царизма». Само слово «офицер» было заменено словом «командир». Были отменены погоны, отменены воинские звания, вместо которых использовались названия должностей, например, «комдив» (командир дивизии), или «комкор» (командир корпуса). 30 июля 1924 года состоялся приказ РВС СССР за № 989 о присвоении всему командному составу РККА звания «командир Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Также в этот год были введены «служебные категории», от К-1 (низшей) до К-14 (высшей), соответствующие опыту и квалификации командира. При обращении к командиру, должность которого была неизвестна, следовало называть соответствующую категории должность, например, «товарищ комполка» для К-9. В качестве знаков различия использовались треугольники (для младшего комсостава К 1 и 2), квадраты (для среднего комсостава К 3-6), прямоугольники (для старшего командного состава К 7-9) и ромбы (для высшего командного состава К-10 и выше). Рода войск, на форме одежды, различались по цвету петлиц.

22 сентября 1935 года служебные категории были отменены, и введены персональные звания. Они представляли собой смесь названий должностей и традиционных званий, например, «комдив». Отдельные звания были введены для политработников («бригадный комиссар», «комиссар армии 2 ранга»), для технических служб («инженер 3 ранга», «дивизионный инженер»), для медицинских работников и так далее.

7 мая 1940 года были введены персональные звания «генерал», «адмирал», заменившие прежние «комдив», «командарм» и прочие. 2 ноября 1940 года были отменены должностные ранги для младшего командного состава, и введено звание подполковника.

В начале 1942 года звания технических и тыловых служб были приведены в соответствие с традиционными («инженер-майор», «инженер-полковник» и другие). 9 октября 1942 года была отменена система политических комиссаров, вместе с особыми званиями. Должностные звания остались только для медицинской, ветеринарной и юридической служб.

В начале 1943 года прошла унификация уцелевших должностных званий. Снова вернулось в официальный лексикон слово «офицер», вместе с погонами, и прежними знаками различия. Система воинских званий и знаков различия практически не менялась вплоть до распада СССР; современные ВС России фактически продолжает использовать ту же систему. Старые должностные звания «комбат» (командир батальона), «комбриг» (командир бригады), «комдив» (командир дивизии, либо дивизиона) до сих сохраняются в неофициальном (жаргон) использовании.

Следует отметить, что, несмотря на то, что воинские звания РККА образца 1943 года разрабатывались на основе званий Русской императорской армии, они, тем не менее, не являются точной их копией. В первую очередь можно отметить следующие различия:

• не были восстановлены унтер-офицерские чины фельдфебель, вахмистр (кавалерийский чин).
• не были восстановлены обер-офицерские чины подпоручик, поручик, штабс-капитан.
• чин прапорщика (на старославянском — «знаменосец», от «прапор» — знамя), относившийся в царской армии к офицерским, в Советской Армии был учреждён только в 1972 году. Звания «прапорщик», «старший прапорщик» выделены в отдельную категорию, и к офицерским не относятся.
• не были восстановлены чины, существовавшие только в кавалерии — корнет (соотв. подпоручику), штабс-ротмистр (соотв. штабс-капитану), ротмистр (соотв. капитану).
• вместе с тем был учреждён чин майора, в царской армии упразднённый в 1881 году.
• ряд изменений произошёл и в чинах высшего офицерского состава, например, не был восстановлен чин генерал-фельдцейхмейстера, и другие.

Более подробно см. Табель о рангах.

В целом, воинские звания младшего командного состава (сержанты и старшины) Красной Армии соответствуют царским (русским) унтер-офицерским чинам, звания младших офицеров — обер-офицерским (уставное обращение в царской армии — «ваше благородие»), старших офицеров, от майора до полковника — штаб-офицерским (уставное обращение в царской армии — «ваше высокоблагородие»), высших офицеров, от генерал-майора до маршала — генеральским («ваше превосходительство»).

Более подробное соответствие чинов может быть установлено только приблизительно, в связи с тем, что само количество воинских званий различается. Так, чин подпоручика примерно соответствует воинскому званию лейтенант, а царский чин капитана примерно соответствует советскому воинскому званию майор.

Следует также отметить и то, что знаки различия воинских званий РККА, образца 1943 года, также не являлись точной копией царских, хотя и создавались на их основе. Так, чин полковника в царской армии обозначался погонами с двумя продольными полосами, и без звёздочек; в Красной Армии, воинское звание, имели знаки различия, на погоне — две продольные полосы, и три звёздочки среднего размера, расположенные треугольником.

Командный состав

Значительная часть командного состава РККА до начала 1930-х годов — люди, получившие офицерские чины в царской и отчасти в белой армиях. Замена их на командиров, прошедших подготовку в советских военных учреждениях, затянулась. Согласно докладной записке Я. Б. Гамарника (май 1931 года) «бывших» офицеров в командном составе было 5195 человек, в том числе 770 в высшем начальствующем составе сухопутных войск (67,6 % высшего начсостава сухопутных войск), 51 человек в Морских силах (53,4 % высшего начальствующего состава военно-морских сил), 133 человека — в ВВС (31,1 %).

Репрессии 1937—1938 годов

Частью Большой Чистки 1937—1938 годов, по мнению некоторых, стала так называемая «чистка кадров Красной Армии». Её целью стало очищение от «ненадёжных элементов», преимущественно среди высших чинов. Дискуссионным вопросом является то, вызвала ли чистка ослабление Красной армии. Сторонники противоположной точки зрения указывают на то, что численность РККА увеличилась на пике чисток. В 1937 году она составляла 1,5 миллиона человек, увеличившись к июню 1941 года более чем в три раза. Частью Большой Чистки 1937—1938 годов, по мнению некоторых, стала так называемая «чистка кадров Красной Армии». Её целью стало очищение от «ненадёжных элементов», преимущественно среди высших чинов. Небольшая часть из них была возвращена обратно, после нападения немецко-фашистской Германии на СССР. По некоторым данным, «сталинская чистка» Красной Армии стала одним из факторов, придавшим Гитлеру уверенности в успехе его нападения на Советский Союз. Рассекреченные данные указывают, что в 1937 году Красная Армия насчитывала 114 300 офицеров, 11 034 из которых были репрессированы, и не были реабилитированы до 1940 года. Однако, в 1938 году Красная Армия насчитывала уже 179 тыс. офицеров, на 56 % больше, чем в 1937 году, из которых 6 742 были репрессированы и не реабилитированы ранее 1940 года.

В результате проделанной работы армия в значительной мере очистилась от шпионов, диверсантов, не внушающих доверия иностранцев, от пьяниц, расхитителей народного достояния.

— Из отчёта управления по начсоставу РККА, от 5 мая 1940 года, направленном Наркому обороны СССР К. Е. Ворошилову.

Численность

• К концу апреля 1918 года — 196 000 человек.
• К началу сентября 1918 года — 550 000 человек.
• К концу октября 1918 года — почти 800 000 человек.
• К концу 1919 года — 3 000 000 человек.
• К осени 1920 года — 5 500 000 человек.
• К январю 1925 года — 562 000 человек.
• В 1927 году — 586 000 человек.
• Март 1932 года — 604 300 человек (всей РККА (сухопутной Красной армии, красного воздушного флота и красного морского флота)).
• На 1 января 1937 года — 1 518 090 человек.
• На 1 января 1938 года — 1 582 057 человек [1 605 520 чел.].^[14]
• На 21 февраля 1939 года — 1 910 477 человек^{[уточните ссылку (уже 2948 дней)]}.
• На 20 сентября 1939 года — 5 289 400 человек.
• На 1 декабря 1939 года — 3 273 400 человек.
• На 1 января 1940 года — 3 851 700 человек.
• На 1 февраля 1940 года — 4 229 954 человек.
• На 1 апреля 1940 года — 4 416 600 человек.
• На 1 мая 1940 года — 3 990 993 человек.
• На 1 июня 1940 года — 4 055 479 человек.
• На 1 сентября 1940 года — 3 423 499 человек.
• На 1 октября 1940 года — 3 446 309 человек.
• К январю 1941 года — 4 200 000 человек.
• На 22 июня 1941 года — 5 080 977 человек.
• К 1 июля 1941 года — 10 380 000 человек.
• К весне 1942 года — 5 500 000 человек (Действующая армия и флот).
• С весны 1942 года — 5 600 000 человек (Действующая армия и флот).
• К лету 1942 года — около 11 000 000 человек.
• К началу 1945 года — 11 365 000 человек.
• К маю 1945 года — 11 300 000 человек.
• К февралю 1946 года — 5 300 000 человек.

Воинская обязанность и военная служба

С 1918 года служба была добровольной (построена на добровольческих началах). Но добровольчество не могло дать в нужный момент необходимого количества бойцов вооружённым силам. 12 июня 1918 года Совнарком издал первый декрет о призыве на военную службу рабочих и крестьян Приволжского, Приуральского и Западно-Сибирского военных округов. За этим декретом был издан целый ряд дополнительных декретов и приказов о призывах в вооружённые силы. 27 августа 1918 года был издан Совнаркомом первый декрет о призыве в красный флот военных моряков. РККА являлась милиционной (от лат. militia — войско), создаваемая на основе территориально-милиционной системы. Воинские части в мирное время состояли из учётного аппарата и небольшого количества командного состава; большая же его часть и рядовой состав, приписанные к воинским частям по территориальному признаку, проходили военное обучение методом вневойсковой подготовки и на кратковременных учебных сборах. Строительство РККА с 1923 год до конца 30-х годов осуществлялось на основе сочетания территориально-милиционных и кадровых формирований. В современных условиях с ростом технической оснащённости ВС и усложнением военного дела милиционные ВС практически себя изжили. Система основывалась на военных комиссариатах, расположенных по всему Советскому Союзу. Во время призывной кампании молодые люди распределялись на основе квот Генерального Штаба по родам войск и службам. После распределения призывников забирали офицеры из частей, и отправляли на курс молодого бойца. Существовал очень небольшой слой профессиональных сержантов; большинство сержантов были призывниками, прошедшими учебный курс для подготовки их на должности младших командиров.

После Гражданской войны в Красную Армию не призывались представители «эксплуататорских классов» — дети купцов, священников, дворян, казаков и др. В 1935 году разрешён призыв казаков, в 1939 отменены ограничения на призыв по классовому принципу, однако сохраняются ограничения при поступлении в военные училища.

Срок службы в армии для пехоты и артиллерии — 1 год, для кавалерии, конной артиллерии и технических войск — 2 года, для воздушного флота —3 года, для морского флота — 4 года.

Военное обучение

В первой половине 1918 года всевобуч прошёл через несколько этапов своего развития. 15 января 1918 года был издан декрет об организации Рабоче-крестьянской Красной армии и при Наркомате по военным и морским делам создана Всероссийская коллегия по формированию РККА. Она развернула активную работу в центре и на местах. В частности, были взяты на учёт все военные специалисты и кадровые офицеры. В марте 1918 года VII съезд РКП(б) принял решение о всеобщем обучении населения военному делу. Накануне «Известия ВЦИК» напечатали призыв: «Каждый рабочий, каждая работница, каждый крестьянин, каждая крестьянка должны уметь стрелять из винтовки, револьвера или из пулемета!» Руководить их обучением, уже практически начавшимся в губерниях, уездах и волостях, должны были военные комиссариаты, образованные согласно декрету Совнаркома РСФСР от 8 апреля. При Всероссийском главном штабе 7 мая был учрежден Центральный отдел всевобуча во главе с Л. Е. Марьясиным, местные же отделы создавались при военкоматах. 29 мая ВЦИК издал первое постановление о переходе от комплектования армии добровольцами к мобилизации рабочих и беднейших крестьян.

В июне 1918 года состоялся I съезд работников всевобуча, принявший важные решения. В соответствии с ними строилась и деятельность органов всевобуча на местах. Ещё в январе в Костроме возник губернский военотдел с учётным подотделом. Наркомат по военным делам опубликовал инструкцию о порядке работы таких органов, были открыты вербовочные пункты для записи добровольцев в РККА, и впервые развернулось широкое обучение военному делу. В феврале — марте костромичи и кинешемцы, преимущественно рабочие, записываются в пролетарские красноармейские отряды. Военотделы занимались их обучением. 21 марта, в тот самый день, когда было отменено выборное начало в Красной Армии (приказом Высшего военного совета РСФСР), Всероссийская коллегия обратилась к специалистам военного дела, ко всем офицерам старой армии с призывом идти в РККА на командные должности.

— Василевский А. М. «Дело всей жизни»

Система военного образования в Красной Армии традиционно разделяется на три уровня. Основной — система высшего военного образования, представляющая собой развитую сеть высших военных училищ. Их учащиеся традиционно называются в Красной Армии курсантами, что примерно соответствует дореволюционному званию «юнкер». Срок обучения составляет 4—5 лет, выпускники получают звание «лейтенант», что соответствует должности «командир взвода».

Если в мирное время программа обучения в училищах соответствует получению высшего образования, в военное время она сокращается до среднего специального, сроки обучения резко уменьшаются, и организовываются краткосрочные командные курсы продолжительностью полгода.

Традиционной особенностью России является система среднего военного образования, состоящая из сети кадетских училищ и корпусов. После развала Вооружённых Сил Российской империи (Русской Императорской Армии и Флота) в 1917—1918 годах эта система прекратила своё существование. Однако в 40-х годах она была фактически восстановлена в рамках общего поворота СССР к дореволюционным российским традициям, вызванного Великой Отечественной войной. Руководство Коммунистической Партии санкционировало основание пяти суворовских военных училищ и одного военно-морского нахимовского; образцом для них послужили дореволюционные кадетские корпуса. Программа обучения в таких училищах соответствует получению полного среднего образования; суворовцы и нахимовцы обычно поступают в высшие военные училища.

После развала СССР в 1991 году в Вооружённых силах Российской Федерации был организован ряд новых учебных заведений, прямо названных «кадетскими корпусами». Восстановлено дореволюционное воинское звание «кадет» и соответствующие знаки различия.

Другой традиционной особенностью России является система военных академий. Обучающиеся в них получают высшее военное образование. В этом состоит отличие от западных стран, в которых академии обычно готовят младших офицеров.

Военные академии Красной армии пережили ряд переформирований и передислокаций, и разделяются по различным родам войск (Военная Академия Тыла и Транспорта, Военно-Медицинская Академия, Военная Академия Связи, Академия Ракетных Войск Стратегического Назначения имени Петра Великого, и др.). После 1991 г. пропагандируется точка зрения о том, что ряд военных академий прямо унаследованы РККА от царской армии. В частности, Военная академия имени М. В. Фрунзе происходит от Николаевской академии Генерального штаба, а артиллерийская — от Михайловской артиллерийской академии, основанной великим князем Михаилом в 1820 году. Эта точка зрения не разделялась в советский период, ибо история РККА велась с 1918 г. К тому же прямой наследницей Николаевской Академии Генерального Штаба считались Высшие Военно-Научные Курсы (ВВНК), созданные в Белой эмиграции по инициативе бывш. Верховного Главнокомандующего Русской Армии Вел. Кн. Николая Николаевича Младшего как преемник и продолжатель традиций Академии Генштаба.

Вооружённые силы Российской Федерации сохранила советскую систему военного образования в общих чертах, расформировав при этом ряд училищ в рамках общего сокращения Вооружённых Сил в 90-х годах XX века. Однако наибольшей потерей для системы военного образования стал распад СССР. Так как Советская Армия представляла собой единую для СССР систему, военные училища организовывались без учёта деления на союзные республики. В результате, например, из 6 (Ленинградское, Коломенское, Тбилисское, Сумское, Одесское, Хмельницкое) артиллерийских училищ Вооружённых Сил СССР 3 остались на Украине, при том, что украинской армии не требовалось такое количество офицеров-артиллеристов.

Офицеры запаса

Как и в любой другой армии мира, в Красной армии была организована система подготовки офицеров запаса. Её основная цель — создать большой резерв офицеров на случай всеобщей мобилизации в военное время. Общей тенденцией всех армий мира в течение XX века стало неуклонное повышение среди офицеров процента людей с высшим образованием. В послевоенной Советской Армии эта цифра была доведена фактически до 100 %.

В соответствии с этой тенденцией, Советская армия рассматривает практически любое гражданское лицо с высшим образованием, как потенциального офицера запаса в военное время. Для их обучения развёрнута сеть военных кафедр при гражданских ВУЗах, программа обучения в них соответствует высшему военному училищу.

Подобная система применена впервые в мире, в Советской России, взята на вооружение Соединёнными Штатами где значительная часть офицеров подготавливается на курсах вневойсковой подготовки офицеров резерва, и в офицерских кандидатских школах. Развитая сеть высших военных училищ является также весьма дорогостоящей; содержание одного училища обходится государству, примерно как содержание дивизии, полностью развёрнутой по штату военного времени. Курсы подготовки офицеров резерва гораздо дешевле, и Соединённые Штаты делают на них большой упор.

Вооружение и военная техника

Развитие Красной армии отразило общие тенденции развития военной техники в мире. К их числу относятся, например, формирование танковых войск и военно-воздушных сил, механизация пехоты и её преобразование в мотострелковые войска, расформирование кавалерии, появление на сцене ядерного оружия.

Роль кавалерии

Первая мировая война, в которой приняла активное участие Россия, резко отличалась по характеру и масштабам от всех предыдущих войн. Сплошная многокилометровая линия фронта, и затяжная «окопная война» сделали практически невозможным широкое применение кавалерии. Однако Гражданская война по своему характеру резко отличалась от Первой мировой.

К её особенностям относились чрезмерная растянутость и нечёткость линий фронтов, что сделало возможным широкое боевое применение конницы. К специфике гражданской войны относится боевое применение «тачанок», наиболее активно использовавшихся войсками Нестора Махно.

Общей тенденцией межвоенного периода стала механизация войск, и отказ от конной тяги в пользу автомобилей, развитие танковых войск. Тем не менее, необходимость полного расформирования кавалерии была для большинства стран мира неочевидной. В СССР в пользу сохранения и дальнейшего развития кавалерии выступали некоторые полководцы, выросшие во время Гражданской войны.

Несмотря на это, кавалерию активно расформировывали, если в 1937 г. в армии имелось 32 дивизии, то к 1941 году Красная армия насчитывала 13 кавалерийских дивизий, позже, в начале войны развёрнутых до 34 дивизий «лёгкого типа». Позже, в 1943 г. кавалерийские корпуса превратились современные конно-механизированные группы. Окончательное расформирование кавалерии произошло в середине 50х годов. Командование армии США издало приказ о механизации кавалерии в 1942 году, существование кавалерии в Германии прекратилось вместе с её разгромом в 1945 г.

Бронепоезда

Бронепоезда широко применялись во многих войнах задолго до Гражданской войны в России. В частности, они использовались английскими войсками для охраны жизненно важных железнодорожных коммуникаций во время англо-бурских войн. Использовались во время Гражданской войны в США, и др. В России «бум бронепоездов» пришёлся на Гражданскую войну. Это было вызвано её спецификой, такой, как фактическое отсутствие чётких линий фронтов, и острая борьба за железные дороги, как основное средство для быстрой переброски войск, боеприпасов, хлеба.

Часть бронепоездов были унаследованы РККА от царской армии, в то время как было развёрнуто серийное производство новых. Кроме того, вплоть до 1919 года сохранялось массовое изготовление «суррогатных» бронепоездов, собираемых из подручных материалов из обычных пассажирских вагонов в отсутствие всяких чертежей; такой «бронепоезд» мог быть собран буквально за сутки.

К концу Гражданской войны в ведении Центрального совета броневых частей (Центробронь) находилось 122 полноценных бронепоезда, количество которых к 1928 году было сокращено до 34.

Помимо бронепоездов Красной армии («Ленин», «Память тов. Урицкого», «Смерть паразитам» и др.) бронепоездные части также находились в составе и многих других воюющих сторон — Добровольческой армии генерала Деникина («Офицер», «Генерал Корнилов», «Единая Россия»), чехословацкого корпуса («Orlik»), украинских националистов («Слава Украины», «Сечевик») и др.

Широкое боевое применение бронепоездов во время Гражданской войны наглядно показало их главную слабость. Бронепоезд являлся большой, громоздкой мишенью, уязвимой для артиллерийского (а позднее — и воздушного) удара. Кроме того, он опасно зависел от железнодорожной линии. Для его обездвиживания было достаточно разрушить полотно спереди и сзади.

Тем не менее, РККА в межвоенный период не отказалась от планов по дальнейшему техническому развитию бронепоездов. Во время Великой Отечественной войны железнодорожная артиллерия оставалась на вооружении. Был построен ряд новых бронепоездов, развёрнуты железнодорожные батареи ПВО. Бронепоездные части сыграли определённую роль в Великой Отечественной войне, в первую очередь, в охране железнодорожных коммуникаций оперативного тыла.

Вместе с тем бурное развитие танковых войск и военной авиации, произошедшее во время Второй мировой войны, резко снизило значение бронепоездов. Постановлением Совета Министров СССР от 4 февраля 1958 года дальнейшая разработка железнодорожных артиллерийских систем была прекращена.

Богатый опыт, накопленный Россией в области бронепоездов, позволил СССР добавить к своей ядерной триаде также ядерные силы железнодорожного базирования — боевые железнодорожные ракетные комплексы (БЖРК), оснащённые ракетами РС-22 (по терминологии НАТО СС-24 «Скальпель»). К их преимуществам относятся возможность ухода от удара за счёт использовании развитой сети железных дорог, и крайняя трудность отслеживания со спутников. Одним из основных требований Соединённых Штатов в 80-е годы стало полное расформирование БЖРК в рамках общего сокращения ядерных вооружений. Сами Соединённые Штаты аналогов БЖРК не имеют.

Воинские ритуалы

Их назначением является поддержание боевого духа и напоминание о воинских традициях, зачастую восходящих ещё к средним векам.

Революционное Красное Знамя

Каждая отдельная строевая часть Красной Армии имеет своё революционное Красное Знамя, врученное ей от Советского правительства. Революционное Красное Знамя является эмблемой части, выражает внутреннюю спайку её бойцов, объединённых постоянной готовностью выступить по первому требованию Советского правительства на защиту завоеваний революции и интересов трудящихся.

Революционное Красное Знамя находится в части и сопутствует ей всюду в её походно-боевой и мирной жизни. Знамя вручается части на всё время её существования. Присужденные отдельным частям ордена Красного Знамени прикрепляются на революционных Красных Знаменах этих частей.

Войсковые части и соединения, доказавшие свою исключительную преданность Родине и показавшие выдающуюся храбрость в боях с врагами социалистического отечества или показавшие высокие успехи в деле боевой и политической подготовки в мирное время, награждаются «Почетным революционным Красным Знаменем». «Почетное Революционное Красное Знамя» является высокой революционной наградой за заслуги войсковой части или соединения. Оно напоминает военнослужащим о горячей любви партии Ленина-Сталина и Советского правительства к Красной армии, об исключительных достижениях всего личного состава части. Это знамя служит призывом к повышению качества и темпов боевой подготовки и постоянной готовности к защите интересов социалистического отечества.

Для каждой части или соединения Красной армии священным является его Революционное Красное Знамя. Оно служит главным символом части, и воплощением его боевой славы. В случае утраты Революционное Красное Знамя воинская часть подлежит расформированию, а непосредственно виновные в таком позоре — суду. Для охраны Революционного Красного Знамени учреждается отдельный пост караула. Каждый военнослужащий, проходя мимо знамени, обязан отдать ему воинское приветствие. В особо торжественных случаях в войсках проводится ритуал торжественного выноса Революционного Красного Знамени. Быть включённым в знамённую группу, непосредственно проводящую ритуал, считается большой честью, которой удостаиваются только самые достойные военнослужащие.

Военная присяга

Обязательным для новобранцев в любой армии мира является приведение их к присяге. В Красной армии этот ритуал проводится обычно через месяц после призыва, после прохождения курса молодого бойца. До приведения к присяге солдатам запрещается доверять оружие; существует и ряд других ограничений. В день присяги солдат впервые получает оружие; он выходит из строя, подходит к командиру своего подразделения, и зачитывает перед строем торжественную клятву. Присяга традиционно считается важным праздником, и сопровождается торжественным выносом Боевого Знамени.

Текст присяги звучал следующим образом:

Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-крестьянской Красной армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей советской Родине и рабоче-крестьянскому правительству.

Я всегда готов по приказу рабоче-крестьянского правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик, и, как воин Рабоче-крестьянской Красной армии, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагом.

Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.

Воинское приветствие

Характерное движение руки и легло в основу современного воинского приветствия. В Вооружённых силах России воинское приветствие выполняется сомкнутыми пальцами правой руки, выпрямленной кистью; в отличие от ряда других армий мира, при непокрытой голове воинское приветствие выполняется без поднесения руки, принятием строевого положения.

При передвижении в строю воинское приветствие выполняется следующим образом: направляющий прикладывает руку к головному убору, а строй прижимает руки по швам, все вместе переходя на строевой шаг и поворачивая голову по мере прохождения мимо встреченного начальства. При прохождении навстречу подразделений или других военнослужащих достаточно выполнения воинского приветствия направляющими.

При встрече младший по званию обязан первым приветствовать старшего; в случае, если они относятся к разным категориям военнослужащих (солдат — офицер, младший офицер — старший офицер), старший по званию может воспринять невыполнение воинского приветствия при встрече как оскорбление.

При отсутствии головного убора воинское приветствие отдается поворотом головы и приемом строевого положения (руки по швам, корпус тела выпрямлен).

Приветствия в строю и вне строя

Для приветствия прямых начальников подается команда «смирно», «равнение направо (налево, на середину)». По этой команде военнослужащие принимают положение «смирно», а командиры подразделений (и политруки) вместе с тем прикладывают руку к головному убору и не опускают её до команды «вольно», отданной лицом, подавшим команду «смирно». После поданной команды старший начальник подходит к прибывшему и, остановившись в трех шагах от него, рапортует, для какой цели часть построена. Пример : «товарищ комкор, 4-й стрелковый полк для инспекторской стрельбы построен. Командир полка полковник Сергеев». В таком же порядке приветствует прямых начальников красноармеец, назначенный старшим над несколькими другими красноармейцами. Его примерный рапорт: «Товарищ лейтенант, команда красноармейцев 2-го отделения, назначенная для работ на мишенном дворе, построена. Старший команды — красноармеец Васильев».

При встрече председателей Президиума Верховного Совета СССР и Союзных республик, Совета Народных Комиссаров СССР и Союзных республик, Народного Комиссара Обороны СССР и его заместителей оркестр исполняет гимн «Интернационал». При встрече прямых начальников, — от командира и военного комиссара своей части и выше, — оркестр исполняет встречный марш. Если начальник здоровается с частью или отдельными военнослужащими, они отвечают «здравствуйте». На поздравление — воинская часть (подразделение) отвечает протяжным криком «ура», а отдельные военнослужащие — «благодарю». На благодарность воинская часть и отдельные военнослужащие отвечают : «служим (служу) Советскому Союзу». На прощание — отвечают «до свидания».

При прохождении мимо мавзолея Ленина, а также государственных памятников, объявленных приказом Наркомата обороны СССР, воинские части приветствуют их по команде «смирно». Для взаимного приветствия при встрече воинских частей (подразделений), а также отдельно следующих команд командирами их также подаются команды: «смирно», «равнение направо (налево)». Команды «встать» и «смирно» не подаются во время манёвров, тактических учений, стрельб (на огневом рубеже), походных движений, работы в мастерских, гаражах, парках, ангарах, на радио- и телеграфных станциях, в лабораториях, клиниках, чертежных, при выполнении разных хозяйственных работ, после вечерней зори, до утренней зори, во время обеда, ужина и чая. В этих случаях старший из присутствующих начальников или дежурный (дневальный) подходит к прибывшему (или встретившемуся) начальнику и рапортует, какая часть (подразделение) и что делает. Примеры: «товарищ полковник, команда 3-й роты занимается определением расстояний. Старший команды красноармеец Сидоров». «Товарищ полковой комиссар, рота связи прибыла с обеда, дневальный красноармеец Волошин». Команда «смирно» и рапорт начальнику отдаются лишь при первом его посещении занятий в данный день. В присутствии старшего начальника младшему начальнику команда «смирно» и рапорт не отдаются. В присутствии командира части команда «смирно» и рапорт военному комиссару части не отдаются; в этом случае командир подразделения докладывает военному комиссару, что делает часть (подразделение). В отсутствие командира части команда «смирно» и рапорт отдаются военному комиссару части. в тех случаях, когда в часть прибывает лицо начальствующего состава, которого военнослужащие (дежурный, дневальный) данной части не знают, старший начальник (дежурный, дневальный) подходит по правилам Строевого устава к прибывшему и просит предъявить документ. Пример: «товарищ комбриг, я вас не знаю, прошу предъявить удостоверение личности». Порядок проверки документа следующий. На оборотной стороне верхней обложки удостоверения личности посмотри фотокарточку, край которой должен быть захвачен печатью учреждения или воинской части. Сравни снимок с лицом владельца удостоверения. На первой и второй страницах прочти звание, фамилию, имя, отчество и должность. На шестой странице проверь наличие подписей и печати и возврати удостоверение. Если прибывший окажется прямым начальником, подай команду «смирно» (когда полагается) и отдай рапорт, как указывалось выше.

В знак принадлежности к Красной армии, взаимного уважения и воинской вежливости военнослужащие приветствуют друг друга. Никогда не жди, когда будет приветствовать другой военнослужащий. Прежде всего приветствуй сам. Сидящие для приветствия встают. Вставай бодро и отрывисто. При исполнении гимна «Интернационал», когда находишься вне строя (на парадах, смотрах и в общественных местах), принимай положение «смирно»; если надет головной убор, приложи к нему и стой в таком положении до окончания гимна.

В названиях

• Кубанский государственный медицинский институт имени Красной Армии

См. также

• ГлавПУР
• Казачьи части РККА
• Воинские звания и знаки различия РККА 1935—1940
• Воинские звания и знаки различия в армии СССР 1943—1955
• Штрафные воинские подразделения
• Военно-строительные войска
• Униформа Советской Армии

Примечания

Комментарии

Использованная литература и источники

14. Доклад наркома обороны СССР и начальника Генштаба РККА в ЦК ВКП(б) - И.И.Сталину - о плане развития и реорганизации РККА в 1938-1942 гг.

№5 4/1/49559 (не позднее 29 ноября 1937 г.) № 9сс/ов

Литература

• [elib.shpl.ru/ru/nodes/28126-trotskiy-l-d-kak-vooruzhalas-revolyutsiya-na-voennoy-rabote-m-1923-1925-materialy-i-dokumenty-po-istorii-krasnoy-armii Троцкий Л. Д. Как вооружалась революция: (на военной работе). — М. : Высш. воен. ред. совет, 1923—1925. — в 3-х томах (Материалы и документы по истории Красной армии)]
• [elib.shpl.ru/ru/nodes/11222-antonov-ovseenko-v-a-stroitelstvo-krasnoy-armii-v-revolyutsii-m-1923#page/1/mode/grid/zoom/1 Антонов-Овсеенко В. А. Строительство Красной Армии в революции. - М.: Красная новь, 1923. - 59 с.]

Ссылки

• [www.rkka.ru/index.htm Сайт, посвящённый РККА]
• Обращение Владимира Ильича Ленина к Красной Армии (1919 год) (текст речи, фонограмма )
• Приказ НКО СССР от 20 июня 1940 г № 0130
• Каторин Ю. Ф., Волковский Н. Л., Тарнавский В. В. Уникальная и парадоксальная военная техника. — СПб.: Полигон, 2003. — 686 с. — (Военно-историческая библиотека). — ISBN 5-59173-238-6, УДК 623.4, ББК 68.8 К 29.
• Молло Эндрю. Вооружённые Силы Второй мировой. Структура. Униформа. Знаки различия. — ISBN 5-699-04127-3.
• Великая Отечественная война Советского Союза 1941−1945: Краткая история. — М.: «Воениздат», 1984. — [militera.lib.ru/h/gpwsh1/04.html Ч. Сокрушение фашистской Германии — Гл. 12. Наступление Красной Армии зимой и весной 1944 года.]
• [tankfront.ru/ Бронетанковые и механизированные войска Великой Отечественной войны]
• [komandarm.info История и реконструкция Рабоче-Крестьянской Красной Армии]
• [unifa.ru/grajdanskaya_voina_v_rossii_1917-1922_krasnaya_armiya/sozdanie_raboche-krestyanskoi_krasnoi_armii_rkka_19181920_gg Создание РККА ]
• Широкорад А. Б. Большой блеф Тухачевского. Как перевооружалась Красная армия. — М.: «Вече», 2014.

Отрывок, характеризующий Рабоче-крестьянская Красная армия

– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?