Рабство на Древнем Востоке

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Рабство, как социальный институт, в большей или меньшей степени присуще всем обществам Древнего Мира. В государствах Древнего Востока оно имело специфические черты, отличавшие его от античного рабства в Древней Греции и в Древнем Риме.

Долгое время в научной литературе раб определялся как человек, лишённый прав собственности, работающий в силу внеэкономического принуждения, жестоко эксплуатируемый. В современном понимании рабства, раб — это человек, относящийся к сословию рабов, то есть признанный рабом действующим правом, являющийся собственностью других людей, коллектива или даже божества, не обязательно лишённый собственности и не обязательно жестоким образом эксплуатируемый.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3596 дней]





Специфика древневосточного рабства

В сравнении с государствами античного мира на Древнем Востоке рабы составляли относительно незначительную часть общества, и удельный вес рабского труда был незначителен, то есть основная масса материальных благ производилась не рабами, а людьми, эксплуатируемыми в иных формах. При этом само сословие рабов было менее однородным, чем в античных государствах. Рабство в основном носило домашний, патриархальный, характер.[1]

Кроме того, в государствах Древнего Востока разрешалось порабощать членов своей семьи и общины.

В древневосточных государствах рабы в определенных случаях выступали субъектами права. Так, у военнопленных могли сохранялись некоторые права свободного населения, они могли владеть недвижимым имуществом, вести самостоятельное хозяйство, вместе с общинниками должны были платить налог. Экономическое положение государственных рабов было ближе к положению царских земледельцев и ремесленников, чем к положению рабов античного мира.[2]

Вместе с тем, в античной системе взглядов население государств Древнего Востока в целом не было свободным, и этим мало отличалось от рабов. Если в системе мировоззрения античности рабству противопоставлялась свобода, то в остальном древнем мире рабству противопоставлялось господство. При этом господин мог выступать, в свою очередь, чьим-то рабом (в том числе и божества).[3]

Источники рабства на Древнем Востоке

См. также

Напишите отзыв о статье "Рабство на Древнем Востоке"

Примечания

  1. Авдиев, В. И. Введение // [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000054/st002.shtml История Древнего Востока]. — 2-е изд. — Л.: Госполитиздат, 1953.
  2. Нуреев Р.М. Азиатский способ производства как экономическая система // [rustem-nureev.ru/wp-content/uploads/2010/05/nureev_asp_1993.pdf Феномен восточного деспотизма: структура управления и власти]. — М.: Наука, 1993. — С. 62-87.</span>
  3. Амусин И.Д. Проблемы социальной структуры обществ древнего Ближнего Востока (1 тысячелетие до н.э.) по библейским источникам. — Москва: Наука, 1993. — ISBN 5-02-017396-7.
  4. </ol>

Литература

  • Майоров Н. И. [web.archive.org/web/20131021034950/www.fidel-kastro.ru/history/ancient/WDW.htm Введение в историю Древнего Востока] // Учебное пособие. Томск: Изд-во Томского университета, 2003. 143 с.
  • Дандамаев М. А. Проблемы социальных отношений и форм зависимости на древнем Востоке. // М. «Наука», 1984.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Рабство на Древнем Востоке


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.