Равнина Лоухи

Равнина Лоухи на карте Венеры

Равнина Лоухи (лат. Louhi Planitia) — участок размером около 2400 км в северной полярной области Венеры. Вместе с равниной Снегурочки образует большую низменность, которая окружает полюс и доходит до 75° с.ш. Названа в честь старухи Лоухи — северной колдуньи в карело-финском эпосе «Калевала».

История изучения

Наблюдение поверхности Венеры в видимом свете не позволяет её атмосфера, а радиолокация её околополярных областей с Земли невозможна из-за того, что они находятся на краю видимого диска планеты. Не охватил эти области и первый аппарат, выполнявший радиолокацию Венеры с орбиты вокруг неё — «Пионер-Венера-1».

Существующие на 2013 год данные о равнине Лоухи (как и о всей северной полярной области Венеры) получены тремя АМС. Это «Венера-15» и «Венера-16», работавшие в 1983—1984 году, и «Магеллан», работавший в 1990—1994 году. Эти аппараты картировали отражательную способность поверхности для радиоволн длиной 8 см («Венеры») и 12,6 см («Магеллан»). «Магеллан» провёл картирование с лучшим разрешением, чем «Венеры» (около 120 м против 1—2 км), но он заснял северную область планеты не полностью, пропустив, в частности, треть равнины Лоухи.

Кроме того, эти три спутника вели альтиметрические исследования. Разрешение по горизонтали при этом было хуже. В случае «Магеллана» оно составляло 10—30 км (а вертикальное разрешение — 80—100 м).

Равнина Лоухи получила своё имя согласно принятому в планетной номенклатуре правилу называть низменности Венеры в честь героинь мифов и сказок. Это название было утверждено Международным астрономическим союзом в 1985 году.

Расположение

Северная полярная область Венеры. Полюс в центре; гряды Денницы тянутся от него вверх и немного влево, линии Сел-ани — вправо и немного вниз. Равнина Лоухи — между ними (в верхней правой четверти)

Равнина Лоухи. Слева внизу видно край равнины Снегурочки, а справа вверху — край области Тефии. Справа ниже центра — кратер Клёнова. Небольшое яркое пятно слева вверху — кратер Руднева. Округлый объект около левого верхнего угла (на конце гряд Денницы) — венец Масленицы, а около правого верхнего (в области Тефии) — венец Эрхарт

Центр равнины Лоухи расположен по координатам 80°30′ с. ш. 120°30′ в. д.80.5° с. ш. 120.5° в. д. / 80.5; 120.5  На востоке она ограничена грядами Денницы (лат. Dennitsa Dorsa), а на западе — линиями Сел-ани (Szél-anya Lineae). Эти системы гряд и линий тянутся примерно вдоль меридианов (200° и 80° в.д. соответственно) к полюсу, где смыкаются друг с другом. Они отделяют равнину Лоухи от равнины Снегурочки — другой части околополярной низменности. Таким образом, северный полюс Венеры расположен на границе этих двух равнин, причём равнина Лоухи занимает примерно 120-градусный сектор, а равнина Снегурочки — вдвое больший.

На юге равнина Лоухи доходит примерно до 75° с.ш. С юго-запада её ограничивает край большой возвышенности — области Тефии (Tethus Regio), а с юго-востока — меньшее поднятие, отделяющее её от равнины Аталанты (Atalanta Planitia).

Рельеф

Геологическая история

Рельеф равнины Лоухи довольно ровный, но на ней есть структуры и тектонического, и вулканического, и ударного происхождения. По ним можно сделать некоторые выводы насчёт её геологической истории, в которой чередовались эпизоды сжатия и растяжения коры, а также происходили извержения вулканов и удары астероидов.

По наложению друг на друга различных деталей рельефа северной полярной области Венеры установлено, что самые старые из них — тессеры, пояса хребтов и равнины, пересечённые множеством линий. После них появились мелкие щитовидные вулканы, которые залили свои окрестности лавой. Ещё позже — от 1 до 0,5 млрд лет назад — возникли большие щитовидные вулканы, которые привели к более масштабному обновлению поверхности (появлению обширных лавовых равнин). В это же время образовались одни из самых молодых деталей рельефа — пояса трещин (возможно, вследствие растяжения поверхности при поднятии магмы). Другие молодые объекты — это небольшие (20—50 км в диаметре) поднятия, лопастевидные равнинные участки, окружающие более крупные поднятия и, вероятно, венцы.

Явных признаков работы ветра на равнине Лоухи не найдено, хотя не исключено, что его действием объясняется особенность многих небольших хребтов на юге равнины: наличие материала, хорошо отражающего радиоволны, только с одной их стороны.

Тектонические структуры

Структуры, ограничивающие равнину Лоухи с запада и востока, — линии Сел-ани и гряды Денницы соответственно — имеют тектоническое происхождение. Первые представляют собой систему параллельных разломов, образовавшихся, видимо, при растяжении поверхности, а вторые — систему параллельных хребтов, появившихся при сжатии.

Кроме того, посреди равнины лежат гряды Юмын-удыр (лат. Yumyn-Udyr Dorsa), а на юго-западе — гряды Лукелонг (Lukelong Dorsa). На западном краю равнины Лоухи находится 900-километровая тессера Оддибьорд (Oddibjord Tessera) — своеобразный пересечённый в нескольких направлениях участок, напоминающий паркет.

Вулканические структуры

Признаков вулканической активности на этой равнине заметно меньше, чем на соседней равнине Снегурочки. Там нет больших щитовидных вулканов и лавовых каналов, и есть только один венец (своеобразная кольцевая структура, которая образовалась, вероятно, при поднятии магмы с последующим опусканием поверхности).

На юго-востоке равнины Лоухи (вдоль гряд Денницы) разбросано множество мелких (< 20 км в диаметре) щитовидных вулканов — лат. Molpe Colles. Они занимают участок размером 200×600 км. Единственный венец этой равнины находится на её границе (на южном конце гряд Денницы). Это венец Масленицы (Maslenitsa Corona) — самый маленький из 4 венцов околополярной низменности Венеры. Его диаметр — около 200 км.

Ударные кратеры

Точное количество крупных кратеров на равнине Лоухи определить трудно из-за «белых пятен» на картах «Магеллана» и плохого разрешения карт «Венер». На снимках этой равнины, полученных «Магелланом» (которые охватывают 2/3 её площади и имеют разрешение около 120 м) обнаружено 7 кратеров, в том числе 2 — на границе с равниной Снегурочки. В незаснятой этим спутником области равнины есть ещё как минимум один крупный кратер. Все эти 8 кратеров получили имена.

Самый большой кратер равнины Лоухи — Клёнова (143 км в диаметре, четвёртый по размеру кратер Венеры). Кроме того, на ней лежат 32-километровый кратер Деледда, 31-километровый кратер Руднева, 15-километровый кратер Тюнде, 13-километровый кратер Радка и 6-километровый кратер Евгения. На западном краю равнины (на линиях Сел-ани) находится 38-километровый кратер Ландовска, а на восточном (на грядах Денницы) — 22-километровый кратер Одилия. Кратеры равнины Лоухи, как и Венеры в целом, распределены по поверхности случайно.

Большинство этих кратеров окружено выбросами (иногда выбросы покрыты более поздними наслоениями). Некоторые из них (например, Тюнде и Евгения) образованы ударами объектов, которые, по-видимому, предварительно распались на части. К юго-востоку от кратера Клёнова (по координатам 77°24′ с. ш. 109°00′ в. д.77.4° с. ш. 109° в. д. / 77.4; 109 ) находится ещё одна структура, для которой предполагается ударное происхождение: маленькая горка, окружённая размытым кольцом вещества, хорошо отражающего радиоволны. Есть версия, что она появилась при взрыве космического тела ещё до столкновения с поверхностью.

Литература

• Hurwitz D. M., Head J. W. [pubs.usgs.gov/sim/3178 Geologic Map of the Snegurochka Planitia Quadrangle (V–1), Venus: U.S. Geological Survey Scientific Investigations Map 3178, scale 1:5,000,000]. USGS (2012). Проверено 1 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FmW1E0ee Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013].
• Бурба Г. А. [www.planetology.ru/burbanomen.php Венера. Русская транскрипция названий]. Лаборатория сравнительной планетологии ГЕОХИ (май 2005). Проверено 1 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FmVzlDOd Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013].

Ссылки

• [planetarynames.wr.usgs.gov/images/v1_comp.pdf Карта северной полярной области Венеры (75—90°) на сайте Gazetteer of Planetary Nomenclature (1,5 Мб)]
• [planetarynames.wr.usgs.gov/images/Ishtar.pdf Карта высот с большим охватом (55—90°); 1,7 Мб]
• [planetarynames.wr.usgs.gov/Feature/3482 Louhi Planitia] (англ.). Gazetteer of Planetary Nomenclature. International Astronomical Union (IAU) Working Group for Planetary System Nomenclature (WGPSN) (1 October 2006). Проверено 11 апреля 2013. [www.webcitation.org/6G40ZbRAo Архивировано из первоисточника 22 апреля 2013].

Отрывок, характеризующий Равнина Лоухи

Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.