Рахдониты
Радхониты или раданиты (ивр. רדהנים radhanim, араб. الرذنية ар-разанийа) — странствующие еврейские купцы, которые на протяжении раннего Средневековья контролировали торговлю между исламским Востоком и христианской Европой по Шёлковому пути и другим торговым маршрутам, создав первую в истории постоянную торговую сеть, простиравшуюся от Китая и Индии до Западной Европы[1].
История
Долгое время историки начинали отсчёт торговых связей между Европой и Азией с крестовых походов либо путешествия Марко Поло. Между тем арабский географ Ибн Хордадбех в своём трактате «Книга путей и стран» ещё в IX веке описал маршруты еврейских купцов, которых он называл раданитами. Происхождение этого термина не вполне ясно (вероятно, от персидского «знающие дорогу»), как и то, что именно он обозначал, — определённую купеческую гильдию, клан либо торговцев в целом[2].
Из описания ибн Хордадбеха следует, что раданиты вели торговлю от долины Роны во Франции до пределов Китая, обладая знаниями различных языков и поддерживая торговые фактории во многих городах. Очевидно, благодаря их усилиям продолжали действовать торговые пути, проложенные ещё во времена Римской империи. Их торговая сеть охватывала большую часть Европы, Северной Африки, Ближний Восток, Центральную Азию и некоторые части Индии и Китая.
Было четыре основных торговых маршрута, использовавшихся раданитами в их поездках. Все четыре начинались в Европе и заканчивались в Китае:
- Морем из Франции до Суэца, оттуда по суше на верблюдах до побережья Красного моря, затем на кораблях в Индию и Китай. На обратном пути посещали Константинополь;
- Морем из Франции в Ливан, через Ирак и Персидский залив в Индию и Китай;
- Морем из Испании или Франции через Гибралтарский пролив до Египта, оттуда через Ливан и Ирак в Персию и Индию;
- Через Центральную Европу в земли славян и Хазарский каганат, в акваторию Каспия, затем в Балх (в пригороде Балха существовала еврейская колония Яхуданак), затем в Мавераннахр (Среднюю Азию) и Китай.
Раданиты вели торговлю прежде всего товарами, стоившими дорого при относительно небольшом объёме, такими, как специи, духи, ювелирные украшения, шелка, масла, ладан, оружие, меха, а также рабы.
Успех еврейских купцов был связан с присутствием еврейских общин во многих странах Европы и Азии вплоть до Индии и Китая. Постоянное напряжение между христианскими и мусульманскими торговцами подчас выливалось в запреты на заход купеческих судов в порты враждебной стороны. На еврейских купцов эти запреты обычно не распространялись.
Деятельность раданитов пошла на спад в конце X века в связи с распадом Хазарии и подъёмом «национальных» торговцев, шедших по проложенным ими путям (например, итальянских торговых республик в Европе[3]). В исторической литературе высказываются догадки о том, что именно раданитам Европа обязана знакомством с такими изобретениями, как арабские цифры[4] и китайская бумага[1]. После исчезновения раданитов торговля по Шёлковому пути заглохла, а из рациона европейцев на несколько столетий пропали восточные пряности[5]. На исламском Востоке торговля с Европой, Индией и Китаем продолжалась, но никогда более не объединялась в одних руках[6].
Раданиты, Хазария и Русь
Хазарский каганат, чья столица Итиль занимала удобное положение в устье Волги, стал одним из центров раданитской торговли. Не исключено, что именно раданиты принесли в это государство еврейскую веру. Однако в источниках X века раданитские купцы в Хазарии не упоминаются. О том, что центрами раданитской торговли были древнерусские города Киев и Перемышль, свидетельствует сообщение майнцского еврея Иегуды бен Меира. Его ученик по имени Исаак Дорбело в XI веке вместе с ними посетил Польшу[7]. Собственно, одно из древнейших упоминаний о Киеве (X век) содержится в письме еврейской общины этого города.
Роль раданитов в становлении и ранней истории Древнерусского государства остаётся невыясненной. Отношение некоторых российских историков к раданитам в этом контексте сильно политизированно[8]. Так, Л. Н. Гумилёв считал, что они поработили Хазарию, создав «химеру на Волге», а их торговые операции по прибыльности сравнивал с «перепродажей наркотиков и валютными спекуляциями»[9].
См. также
Напишите отзыв о статье "Рахдониты"
Примечания
- ↑ 1 2 China // Encyclopedia of World Trade: From Ancient Times to the Present / Ed. Cynthia Clark Northrup. — 2005. — Armonk, New York: Sharpe Reference. — Vol. 1. — P. 29.
- ↑ Gil M. The Radhanite Merchants and the Land of Radhan // Journal of the Economic and Social History of the Orient. — 1976. — Vol. 17.3. — P. 299—328.
- ↑ Гойтейн Ш. Д. [jhist.org/lessons7/araby.htm Евреи и арабы. Их связи на протяжении веков]. — М.—Иерусалим, 2001. — С. 111—112, 116.
Автор считает раданитов старинной корпорацией и среди причин их упадка называет также социально-экономическую трансформацию обычных еврейских общин, которая привела к резкой демократизации международной торговли. - ↑ Adler E. Jewish Travellers in the Middle Ages. — New York: Dover Publications, 1987. — P. X.
- ↑ Rabinowitz L. Jewish Merchant Adventurers: A Study of the Radanites. — London: Edward Goldston, 1948. — P. 150—212.
- ↑ Гойтейн Ш. Д. Евреи и арабы. Их связи на протяжении веков. — М.—Иерусалим, 2001. — С. 112.
- ↑ Brook K. The Jews of Khazaria / 2nd ed. Rowman & Littlefield Publishers, Inc, 2006. — P. 77.
- ↑ Шнирельман В. А. Подарок судьбы или божье наказание (О двух подходах к хазарской проблеме в русской историографии) // Еврейска iстория та культура в краiнах Центральной та Схiдной Европi. — К., 1998.; Тортика А. А., Михеев В. К. Концепция истории Хазарского каганата Л. Н. Гумилёва: опыт критического анализа // Материалы восьмой ежегодной специализированной конференции по иудаике. — М., 2001. — Ч. 1.
- ↑ Гумилёв Л. Н. [gumilevica.kulichki.net/ARGS/args205.htm Древняя Русь и Великая Степь]. — М.: Мысль, 1989.
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Рахдониты
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.
В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
