Раддац, Эрнест-Август Фердинандович

Эрнест-Август Фердинандович Раддац
Дата рождения	15 июня 1868(1868-06-15)
Место рождения	Гельсингфорс
Дата смерти	6 марта 1918(1918-03-06) (49 лет)
Место смерти	Кубанская область
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	кавалерия
Звание	генерал-лейтенант
Сражения/войны	Русско-японская война, Первая мировая война
Награды и премии	ГО 4-й ст. 3-й ст. 4-й ст.

Эрнест-Август Фердинандович Раддац (15 июня 1868, Гельсингфорс — 6 марта 1918) — русский генерал, герой Первой мировой войны.

Биография

Лютеранин. Из дворян.

Получил домашнее образование. В 1891 году окончил Николаевское кавалерийское училище, откуда выпущен был корнетом во 2-й драгунский Санкт-Петербургский полк. В 1896 году вышел в запас.

Чины: поручик (1895), штабс-ротмистр (1903), есаул (1904), войсковой старшина (1905), полковник (1909), генерал-майор (1916), генерал-лейтенант (1917).

С началом Русско-японской войны 1 февраля 1904 года вернулся на военную службу. Командовал казачьей сотней один год и 7 месяцев. Был командиром конвоя командующего 1-й Манчжурской армией, а затем командиром конвоя Главнокомандующего на Дальнем Востоке. Будучи ранен, состоял в Александровском комитете о раненых. За боевые отличия был награждён четырьмя орденами, а также чином войскового старшины. По окончании войны был командиром дивизиона в течение двух лет и 8 месяцев. 2 ноября 1908 года назначен командующим 1-м Амурским казачьим полком, а 4 декабря 1909 года за отличие по службе произведен в полковники с утверждением в должности.

23 октября 1913 года назначен командиром 1-го Сибирского казачьего полка, с которым и выступил на Кавказский фронт Первой мировой войны. Был удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени

За то, что во время боя 21-го декабря 1914 года под Ардаганом, будучи послан с полком отрезать туркам путь отступления, обошел Ардаган с запада и в наступающих сумерках и тумане обнаружил отходящую турецкую колонну; в конном строю атаковал и истребил её, около 200 человек взято было в плен и 500 трупов осталось на месте.

и пожалован Георгиевским оружием

За то, что во главе отряда, состоявшего из 11-ти сотен конницы с 2-мя конными орудиями и 6-ти рот пехоты, занимая, вследствие условий местности и малочисленности отряда, растянутое до 25-ти верст расположение, в последовательном ряде боев с 31-го декабря 1914 года по 13-е января 1915 года у д.д. Нориман, Еникей, Векшисор и Петкир, лично руководя боем, отражал многочисленные яростные атаки превосходных сил противника, обходившего его оба фланга.

Затем назначен командующим Сибирской казачьей бригадой. 8 сентября 1915 года произведен в генерал-майоры с утверждением в должности. 25 мая 1916 года назначен командующим 1-й Кавказской казачьей дивизией.

В начале 1918 года вывел свою дивизию на Кубань. Офицерский состав дивизии был арестован большевиками в Армавире. Расстрелян с другими офицерами на станции Ладожской в Кубанской области. По воспоминаниям очевидца казни, генерал Раддац держался мужественно, выказывая полное презрение к глумящейся толпе. Выполняя требование палачей, выводящих казнимых из товарных вагонов, в которых содержались заключённые офицеры, разделся до нижнего белья, твёрдым шагом, как на плацу, пошёл в открытое поле, где и был убит, так же, как и остальные казнимые, выстрелами в спину.

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. с мечами и бантом (1904);
• Орден Святой Анны 3-й ст. с мечами и бантом (1905);
• Орден Святого Станислава 2-й ст. с мечами (1905);
• Орден Святого Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (1905);
• Орден Святого Владимира 3-й ст. с мечами (ВП 07.06.1915);
• Орден Святого Георгия 4-й ст. (ВП 07.01.1916);
• Георгиевское оружие (ВП 07.01.1916);
• Орден Святого Станислава 1-й ст. с мечами (ВП 10.06.1916);
• Орден Святой Анны 1-й ст. с мечами (ПАФ 04.03.1917).

Источники

• Список полковникам по старшинству. Составлен по 1-е марта 1914 г. — СПб., 1914. — С. 476.
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1515 Раддац, Эрнест-Август Фердинандович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [regiment.ru/bio/R/13.htm Биография на сайте «Русская императорская армия»]

Отрывок, характеризующий Раддац, Эрнест-Август Фердинандович

– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.