Раджпрамукх

Раджпрамукх (англ. Rajpramukh) — высокий административный пост, существовавший в Индии на первом этапе её существования как независимого государства (в 1947—1956 годах).

Британские владения в Индии в административном плане были устроены весьма сложно. Собственно Британская Индия делилась на 15 провинций, которые управлялись британским губернатором или британским главным комиссаром, назначаемым непосредственно вице-королём. Помимо них существовало огромное количество туземных княжеств, связанных с Великобританией различными договорами, которыми управляли собственные правители.

После того, как в 1947 году была провозглашена независимость Индии и Пакистана, правители туземных княжеств сами выбирали: войти им в состав одного из этих государств, или остаться независимыми. Создатели независимой Индии оказали сильное давление на правителей княжеств, и к 15 августа 1947 года подавляющее большинство из них подписало с генерал-губернатором соглашения, ставящие под контроль правительства Индийского Союза внешнюю политику, вопросы транспорта и обороны, в остальном же князья оставались суверенными правителями. Также правители княжеств подписали соглашения о сохранении между ними и правительством страны всех договоров, которые ранее действовали между правителями княжеств и правительством Великобритании.

В 1948 году махараджа Гвалиора подписал соглашение с правителями соседних княжеств, в соответствии с которым их владения были преобразованы в штат Мадхья-Бхарат. Управляться штат должен был советом правителей, глава которого получил титул «раджпрамукх». Эта новая административная единица подписала с индийским правительством свой собственный договор, регулирующий их взаимоотношения. Пример оказался удачным, и вскоре многие другие княжества объединились со своими соседями в новые штаты.

В стране началась подготовка создания Конституции; в штатах также собрались Конституционные Ассамблеи. Сначала лидеры страны планировали, что каждый штат будет иметь свою собственную Конституцию, следующую общим правилам, а страна будет представлять собой федерацию штатов. Однако по мере разработки Конституции страны было решено, что штаты и княжества будут объединены в единую республику. 26 октября 1949 года Конституционная Ассамблея завершила свою работу, и генерал-губернатор Индии заключил с князьями новые соглашения, в соответствии с которыми они переставали быть правителями, но сохраняли ряд личных прав и привилегий. 26 января 1950 года Индия стала республикой.

В соответствии с новой конституцией, все территории Индии делились на четыре класса:

• Штаты категории «A» (бывшие британские провинции), управлявшиеся избираемым губернатором и имевшие Законодательную Ассамблею,
• Штаты категории «B» (бывшие туземные княжества или объединения бывших туземных княжеств), управляемые раджпрамукхом,
• Штаты категории «C» (состоящие как из бывших провинций, так и из бывших туземных княжеств), управляемые главным комиссаром,
• Союзные территории, управляемые губернатором, назначенным президентом Индии.

Раджпрамукхом Хайдарабада стал низам Хайдарабада, раджпрамукхом Джамму и Кашмира и раджпрамукхом Майсура — махараджи соответствующих бывших княжеств, раджпрамукхами прочих штатов — те, кто уже на данный момент занимал этот пост.

В 1956 году вступил в силу Акт о реорганизации штатов, согласно которому были изменены границы штатов, теперь они прошли по границам распространения языков и границам расселения народностей; также были устранены различия между штатами категорий «A», «B» и «C». Штаты перестали быть добровольными объединениями княжеств, и пост «раджпрамукха» был ликвидирован.

Отрывок, характеризующий Раджпрамукх

На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.